-Время действий: год назад. -Место событий: Наксос -Участники:Кьяра и Тэрон -Краткое описание сюжета игры: Кьяра вместе со своим поселком попадает в рабство. Её покупает богатый вельможа, который в своих владениях для развлечения народа устраивает различные жестокие игры и гладиаторские бои, а после предоставляет своим гостям девушек на выбор, за определенную плату, которая шла естественно ему в карман. Мучительное пребывание в рабстве для Кьяры принимает иной более положительный оборот, когда она встречает Тэрона.
Физическое состояние: несколько синяков на лице от происшествий в деревне, а так состояние отличное. Внешний вид:так С собой: ничего.
«Их так много» - пронеслось в голове Русланы. Девушка держала в руках меч, пытаясь защищать своих людей от нападавших вместе с мужчинами. Но чего стоили ее умения? Они были малыми не отшлифованными, не идеальными. Её учили боевому искусству здесь, в деревне, но никто из мужчин деревни не был воином, все были фермерами и что они умели идеально, так это работать и обрабатывать землю. Руслане с трудом удалось найти кого-то, кто мог бы помочь ей в боевом деле, научить чему-то. Ведь после первого нападения на деревню, после ухода Тары, и тогда, когда Руслану выбрали в старосты деревни, она понимала, какая надежда и ответственность на нее возложена, поэтому она обязана была также уметь защищать своих людей, как это сделал бы мужчина. Сначала она училась у местного ветерана войны, кое-чему он ее научил, но лишь легким прийомам, которые годны скорее для самозащиты, чем для битвы в общем. Поэтому Руслана ездила в город и занималась у учителя. Но познать боевое искусство ей не удалось полностью, так как второе нападение на деревню произошло так внезапно. Но вел разбойников уже Дерек. Отважная девушка пыталась защитить не только себя, но и остальных. Когда меч выпал из рук убитого мужчины, Кьяра подхватила оружие, тогда помчалась проводить женщин и детей в безопасное место. Она поручила это одному из мужчин племени, а сама вернулась и с обнаженным мечом бросилась в битву вместе с остальными мужчинами. Руслана сражалась, как львица, но одной отваги было недостаточно. При встрече с противником, меч был выбит из рук девушки, следом Руслана получила удар в лицо и почувствовала, как теплая струя потекла из носу, еще один удар, и староста не устояла на ногах, упала на землю, следом последовал удар тяжелым предметом в голову. Не сложно сказать, что тогда, когда Руслана была повалена на землю, она ощутила страх, такой же, как тогда, когда оказалась в том сарае в ловушке, где безжалостно надругались над ее девственностью. Когда Руслана пришла в себя, она заметила, что со всеми остальными оставшимися в живых она заперта в их храме, посвященном Гере. Над своей старостой тут же появились взволнованные лица. Руслана, взявшись за голову попробовала встать и ей помогли.
- Сколько я была без сознания?
Спросила девушка. - Где-то около часу, - сообщил мужской голос, находящийся рядом. Руслана, вытерла рукой нос и заметила кровь, тогда притронулась к губе, на ней также была кровь. Кровь из носу больше не текла, а вот губа все же кровоточила. Руслана попробовала встать. Она ощутила легкое головокружение даже тошноту, но это не помешало ей. Она должна быть сильная.
- Римус, кто их вел?
- Это был Дерек, - ответил мужчина. Руслана обвела всех взглядом, люди только подтвердили это кивком головы. Но старосте настолько не хотелось верить, что она несколько раз переспросила, уверенны ли, что Дерек вел, а не был участником. Быть участником – это еще простительно, вдруг ему не дали выбора, вдруг грозились убить. Но если он их повел, это никак не оправдывает брата Тары. Но горькая правда все же дошла до Русланы. Руки опустились, и не в силах больше стоять на ногах она села в полном отчаянии. На глазах появились слезы. Девушка больше не могла контролировать свои эмоции.
- Как? Боги, как он… посмел? Это же немыслимо. Он здесь вырос…
Сначала Руслану охватил страх вместе с разочарованием, тяжело передать воронку тех чувств, что сейчас клубились внутри души этой сильной девушки. Она ведь любила Дерека давно, еще с детства, а с юностью это чувство просто усилилось. Но вот каково все обернулось. Он стал предателем, повел отряд разбойников на деревню, в которой сам же и вырос. Он знал здесь всех, и это его не остановило. Как можно было из благородного, да слегка грубого, но такого справедливого и хорошего человека превратится в это существо? Руслана еще не видела его, но в скором времени увидит. - Что с нами сделают? – послышался дрожащий голос одной из женщин, что прижимала к своей груди головку маленького ребёнка. Руслана повернула голову в ее сторону, и неожиданно ощутила в себе прилив сил. «Я должна быть храброй и непоколебимой».
- Ничего!
Сказала Руслана, резко встав.
- Он ничего не посмеет с нами сделать!
Девушка поджала губы и посмотрела в сторону дверей. Она знала, что ее слова – ложь, но задание каждого лидера показать свою уверенность и тем самым дать эту уверенность остальным. Руслана знала, что с ними будет что-то страшное и она ничего не сможет с этим поделать… Спустя несколько минут, послушались звуки снаружи, и голоса, следом дверь отворилась и перед всеми появился Дерек. Он обвел людей холодным взглядом зверя. - Вывести их и выстроить в шеренгу, - грозным тоном, без каких-либо эмоций скомандовал Дерек. А сердце Русланы так неожиданно заколотилось при его появлении. Она вышла вперед и с надеждой глянула на вожака разбойников.
- Дерек, что ты делаешь? Пожалуйста, одумайся, во имя богов!
Руслана смотрела прямо в глаза Дерека, пытаясь найти там что-то, что осталось от прежнего него. Но нет, ничего не было. Он лишь улыбнулся, а улыбка была настолько неприятной и страшной. Ответа не последовало, вместо этого: - Живо! – люди Дерека задвигались и по команде вожака направились к людям. Они стали их буквально выталкивать из храма и только сейчас Руслана заметила, что на ноге ее кольцо с цепью, как и у всех остальных, люди попробовали стать в порядке, что бы выровнять цепь. Это было настолько страшно. Руслана отчаянно стала молиться Гере. Вскоре пленных вывели и выстроили в одну шеренгу. Их окружали вооруженные разбойники, а Дерек встал посреди, напротив шеренги. Как раз вышло так, что Руслана стояла посреди, практически напротив Дерека. Все это время она не сводила глаз с него. - Каждому селению я даю шанс спастись, - сказал Дерек. – Я продам каждого из вас в рабство, но у вас есть возможность избежать этой участи. Люди Дерека стали ухмыляться, они знают, как любит развлекаться их главарь. Такой поворот событий был дня них что-то само собой разумеющиеся и ни у кого не возникло никаких вопросов. А вот в глазах людей появилась надежда, которая так тешила самолюбие Дерека и его людей. - Я буду сражаться с вашим старостой. Условия просты: староста побеждает – вы свободны и мы уходим, побеждаю я – все вы отправляетесь в рабство, - Дерек взмахнул руками и вновь ухмыльнулся своей противной улыбкой, а раньше она так нравилась Руслане. – Кто ваш староста? Среди рядов людей возникло гробовое молчание, а сердце черноволосой девушки колотилось с невероятной силой.
- Я!
Воскликнула Руслана и глядела в упор на Дерека. - Женщина?! – рассмеялся мужчина, и смех сотряс остальных разбойников. Руслана оглянулась, и подметила, что у нее дернулся глаз, вероятней всего на нервной почве. Но ее гордость позволила ей слегка приподнять голову и посмотреть на Дереке взглядом львицы, готовой разорвать его. – Нет, я не стану драться с женщиной. Презрение Дерека разозлило Руслану, она сжала руки в кулаки.
- Я смогу с тобой драться! Я умею держать в руках меч!
- Нет! – отрезал Дерек. Тогда к нему подошел один из его разбойников со спины и сказал. – Дерек, я видел, как она дралась, она может… - Я не стану драться с женщиной! – отрезал главарь разбойников.
- Конечно, не станешь, ты можешь только убивать и продавать их в рабство!
Парировала Руслана, но Дерек никак на это не отреагировал. Он обратил свой взгляд к всем остальным оставшимся в живых, в основном мужчин. - Кто хочет выступить, вместо вашей старосты? Есть желающие? – в ответ тишина. – Что ж, тогда ваша участь предопределена богами. Дерек разочарованно насупился и уже отвернулся от людей, что бы дать распоряжение, но вдруг из строя людей послышалось: - Я буду драться вместо нее!
- Нет, Римус не делай этого!
Воскликнула Руслана. Но мужчина отрицательно качнул головой: - Кто-то должен, - следом Римусу было выдано оружие, и началось сражение. Оно было не долгим, Дерек быстро убил смельчака. Руслана схватилась за рот, что бы скрыть отчаянный крик, из глаз девушки полились слезы. Она ступила шаг вперед, заставив почувствовать остальным людям дискомфорт.
- Так вот кем ты стал, Дерек! Убийцей, тем, кто наживается на людях! Ты ублюдок! Клянусь богами, если бы мне в руки попал этот меч, я бы прикончила им тебя, не раздумывая!
В завершении своей речи, Руслана плюнула Дереку в лицо, когда он подошел к ней. Он внимательно осмотрел ее, запекшаяся кровь на губе и у носа не украшала ее. Он медленно вытер плевок Русланы, и ударил с размаху девушку по лицу. Руслана вновь еле выстояла на ногах. - А я смотрю в тебе столько же глупой храбрости, сколько в Таре. Ты такая же глупая девчонка, которая думает, что может что-то изменить, если пару раз махнет мечом. Это реальность, девочки, это не ваша игра в амазонки, а реальность. Пора бы тебе это понять. Тара это уже поняла, теперь твоя очередь! – Руслана хотела ответить, но не смогла, так как Дерек ее опередил. Он отдал распоряжение всех людей везти на юг, и продать в рабство на копи. - А эту мы повезем с собой. Я знаю одного человека, который выложит за нее крупную суму. Руслана размахнулась, что бы его ударить, но Дерек перехватил удар и снова ударил девушку, в этот раз с такой силой, что она повалилась на землю без сознания. Очнулась Руслана уже в клети. Она рьяно стала рваться на свободу, но клеть была слишком крепкая. Дерек ехал впереди, а за ним его люди, что не кричала Руслана, на нее не реагировали, лишь когда слишком надоедала били палками, как животное. Но через несколько дней пути, Руслана принимала и еду и воду, стала смиренной и перестала брыкаться. Все это время она думала о Таре и словах Дерека о том, что жизнь ее уже научила, теперь черёд Русланы. «Неужели он убил ее, нет, Тара не может быть мертва» - думала Руслана. Хотя, на самом деле Дерек упомянул Тару лишь потому, что она была женщиной, которая победила его. Поэтому он отказался биться с Русланой. Он знал, что она его не победит, но все равно Дерек запретил себе драться с женщиной, лучше сразу ее убить, или продать. Спустя некоторое время, Руслана была предоставлена одному человеку разодетому в шикарный хитон, на руках и шее украшение, золотые серьги в ушах. Этот человек сразу купил Руслану, ему понравилось, как она сопротивлялась, и когда с девушки содрали одежду он также был не разочарован и выложил за нее огромную сумму. Девушку обратно одели, заковали и передали в руки людей торговца или кем этот человек был. Это был последний раз, когда Руслана видела Дерека. - Прощай Руслана, - с сарказмом проговорил мужчина. И девушка почувствовала, как болью режет ее это имя. «Я больше не Руслана! Русланы больше нет, зовите меня Кьярой!» - подумала она, и послушно последовала туда, куда ее повели. Её посадили на повозку вслед с остальными мужчинами рабами. Сегодняшний улов не принес больше девушек, только одна Руслана. - Тебе у нас понравится, - сказал кто-то. Но Кьяра больше никого не слышала, ее взгляд был направлен в угол фургона, а на глазах стояли слезы, но не страха за свою участь, а слезы гнева, которые так и не потекли с её глаз. Вскоре повозка прибыла к месту. Кьяра вылезла и обвела взглядом это место, шикарный дворец, явно огромный, даже цари в таких не жили. Ворота открылись, их повели внутрь, но не во дворец, а завернули куда-то в противоположную сторону. Таким образом, Кьяра оказалась в сырых коридорах, вскоре они вышли к клетям, где сидели мужчины. Но девушка не смотрела на них, она смотрела лишь перед собой, иногда останавливаясь, когда мужчин сажали в камеры по распределению хозяина, и остановившись, девушка смотрела лишь перед собой. И вот открылась одна из камер, Кьяра остановилась, и повернула голову в сторону камеры, она встретилась взглядом с мужчиной. Это было всего мгновение и девушка отвела взгляд, казалось бы, такой пустой, но нет. Это казалось только Кьяре, когда камера закрылась, больше не глядя туда, лишь перед собой, девушка отправилась дальше, пока ее не привели в ее покои, где были остальные девицы…
Физическое состояние: идёт на поправку, скоро вновь сможет сражаться Внешний вид: Без изменений С собой: персидский кинжал.
Тэрон сидел на холодном полу тёмной камеры, безустанно смотря на запертую дверь. Временами осознанный, выжидающий взгляд его терял живость, становясь будто бы стеклянным, вовсе бездвижным. Глаза словно желали проникнуть сквозь прочное дерево, увидеть то, что творилось вне этой мрачной комнаты. Мужчина находился в таком положении не один час. Он ждал возвращения Ставроса. А началось всё с того, что проснувшись, воин не обнаружил ни доспехов, заготовленных для сегодняшнего боя на арене, ни своего друга, что ещё вчера упорно отговаривал его сражаться. И на то имелись причины. Последний бой дался Тэрону очень не легко. Противник был вооружён и обладал немыслимой силой. А у мужчины не имелось ничего, кроме деревянной дубины, которая при встрече с мечом моментально оказалась негодной. Прежде воину не приходилось биться в таких неравных условиях. К тому же за долгое время сражений, Тэрон успел прославиться, каждый житель Наксоса знал о нём. Да, он оставался рабом, и сражался на арене не ради людской потехи, мужчина выживал. Но любому бойцу вручалось достойное оружие и броня, в этот же раз ни того, ни другого греческому воину не предоставили. А всё почему. Потому что отказался ублажать дочь предателя. Больше поражало то, что родной отец был готов положить своё единственное дитя под каждого, кого эта неразумная только возжелает. Даже под своего заклятого врага. Флиант считал, что угождая своей дочери во всём, он сделает её счастливой, а заодно вновь убедится в своей власти над другими. Живых людей выбирали, как понравившиеся вещи. Хочешь – берёшь, надоедает – избавляешься от ненужного. Тэрон указал на собственное право выбора, и за это подвергся травле. Но злоба недругов воина не беспокоила. Он только жалел о том, что раньше не догадался о намерениях Ставроса, когда как они были достаточно прозрачны. Ну да, со сломанными рёбрами на арене не попрыгаешь. Но чем плоха доблестная смерть, о ней здесь мечтают многие. Однако, представляя себя на месте друга, Тэрон знал, что поступил бы так же. Тут не за что осуждать. Они были друг другу, как братья. Когда падал один, второй закрывал его собою. И сейчас мужчина ждал возвращения своего товарища, избегая лезущих в голову мыслей о его поражении. К сожалению, за стенами этой комнаты невозможно было расслышать того, что происходило снаружи. Ни безумных ликований, ни гневных криков толпы, ни звучного лязга ударяющейся стали. Ничего. Прошло, наверное, ещё часа полтора, когда дверь камеры, наконец, отворилась, и Тэрон оживлённо повернул голову. Первыми вошли двое стражников, мужчина не сомневался, что за ними сейчас появится и сам Ставрос. За время долгого ожидания, воин успел подготовить целую лекцию, которой уже собирался поделиться со своим самонадеянным другом, но он так и не вошёл. Вместо него в комнате появился Флиант. Мужчина среднего роста, лет примерно сорока пяти. Облачён в длинный, узорчатый хитон тёмно-синего цвета. На лице ни единой растительности, кудрявые седые волосы извечно зализаны назад. Глава города всегда держался статно, смотря на других свысока. Впрочем, на Тэрона глядеть подобным образом было несложно, так как мужчина продолжал оставаться в сидячем положении, опираясь спиной к стене. Он с презрением отвёл глаза, как только показался правитель города, но успел заметить ещё одного стражника, шедшего за спиной правителя. Видимо, боялся трусоватый лис, что на него могут неожиданно напасть. Он знал о травмах Тэрона, которому не была оказана помощь. Своими силами восстанавливался мужчина, терпя непрекращающуюся боль. Временами Тэрон вообще о ней забывал. Особенно сейчас, когда ненавистный враг находился всего в трёх шагах от него. Сейчас ему ничто не грозит, на этого продажного скота у воина имелись особенные планы. Хотя до стены, в которой был спрятан кинжал, рукой подать. Использовать его сейчас было бессмысленно. Другое дело, если бы здесь находился ещё и Ставрос. Вдвоём они бы ещё что-нибудь придумали, но по одиночке нападать бесполезно. Держа руки за спиной, Флиант какое-то время молчал, осматривая обиталище лучшего из своих бойцов, прежде видеться здесь им не приходилось. Тэрон и вовсе направил свой взгляд в пустоту, не проявляя никакого интереса к цели подобного визита. Мужчина лишь надеялся, что подлый предатель, как вошёл, так и уйдёт, не пытаясь вытягивать из него слова. Правитель Наксоса к тому и не стремился. А вот поговорить сам очень хотел. - Досадно. Я ведь был уверен, что топор коснулся именно твоей головы, - этих слов было достаточно, чтобы воин обратил взгляд на объект своей ненависти и только теперь смог увидеть в его руке окровавленный шлем. Пробитый насквозь, от такого урона не смог бы выжить никто. – Однако вижу, удача всё ещё на твоей стороне. Или же ты так находчив и хитёр, что сумел провести смерть снова. И с чьей же помощью. Собственный друг пожелал стать живым щитом. Но знаешь, его выступление прошло не менее ярко. Мои знатные гости получили огромное удовольствие, наблюдая его предсмертную агонию. – Тэрон вновь глядел во тьму, ни взглядом, ни движением не показывая мерзавцу своё истинное состояние. Его могли выдать лишь сжатые кулаки, которыми так и хотелось пройтись по зубам усмехающегося рта. – Его воинственный запал был не долгим. Твои друг переоценил свои силы, по глупости жертвуя собой. А ведь всё могло сложиться иначе, если бы ты не думал только о себе, Тэрон. Гляди, к чему привело твоё бессмысленное упорство. Променять величественное звание героя на жалкое существование в камере среди прочих ничтожеств, называющихся людьми. Я разочарован. Мне казалось, выбор Литеи достоин её совершенства. Наивное девичье сердце. Но я то вижу, кто ты есть. Приверженец справедливости и чести, смешно даже. Подобные борцы за правое дело, продавались мне с потрохами, закладывали и убивали друг друга, только бы не оказаться в моей немилости. А твой приятель избрал единственный и самый верный путь на свободу. Иного он бы не получил. Так что готовься, очень скоро ты присоединишься к нему. Только не жди лёгкой смерти. Дальше этой камеры ты никуда больше не выйдешь. Кормись своей совестью, отныне только её мучительные терзания будут тебя насыщать. Раздражённый молчанием воина, Флиант бросил шлем ему в ноги и направился к двери. Но не успели ему её отворить, как глава города остановился, и, обернувшись, вновь посмотрел на Тэрона. - Я бы мог изменить своё решение и всё забыть, если тебе хватит ума принять предложение Литеи и во всём угождать её требованиям. Тогда ты искупишь тот позор, который нанёс ей. За все долгие словесные изречения, ни разу не поднявший глаза, Тэрон теперь прожигал взглядом своего противника. Мужчина вновь убеждался, насколько глуп был этот, заваленный богатствами, правитель. Прожил так много, сколького добился, а мудрости в нём не имелось и жалкой капли. Он ничем не мог научить других, вот и наследница у него задалась под стать любящему отцу. - Твоя дочь уже давно живёт в позоре, - сказал мужчина, наконец, являя низкий, грубый голос. – С тех пор, как её отец предал свой народ, предпочтя справедливому правлению вылизывание персидских задниц. На том речевые баталии завершились, перейдя в физическую расправу. Флиант вытащил меч из ножен, висевших на поясе ближайшего стражника, и бросился с ним на Тэрона. Но рука, сжимавшая оружие, не успела им даже взмахнуть, как на запястье скрепилась ладонь поднявшегося грека. Он разом вывернул руку тирана, да так, что тот с криком уронил меч. Да что ты знаешь о терзаниях!? Сдавливая одной рукой запястье ненавистного врага, Тэрон сжал вторую в кулак, стремясь нанести сокрушающий удар в грудь. Но не успел, стражники быстро спохватились. Первое, что сделали нападавшие, так это, конечно же, прошлись по сломанным рёбрам. Заколоть мужчину не пытались, знали, что нужен живым. Задохнувшись от резкой боли, идущей от живота прямо в голову, Тэрон потерял координацию движений, и, зацепившись за одежду Флианта, всё, что успел сделать, так это с силой оттолкнуть его к стене. Сам же сжался и упал на пол, принимая на себя очередной поток ударов. - Довольно! Привести сюда лекаря!.. – срывающимся криком приказал Флиант, встав на ноги и поправляя на себе хитон. Он был настолько разъярен и испуган происходящим, что его глаза уже не отражали никакого самодовольного величия, кроме настоящего страха, с которым он и следил за лежавшим на полу греком, вдруг ещё поднимется. – Нет, ты не подохнешь в этих стенах. Я желаю, чтобы все видели, как ты будешь испускать дух на арене под гневный ор и плевки свирепой толпы, которой после и будет отдано на растерзанье твоё тело. И надеюсь, к моменту, когда тебя станут разрывать на куски, в тебе ещё будет теплиться жизнь, – правитель Наксоса с тем и направился к выходу, прежде захватив с собою шлем. – А это я заберу себе, как трофей вместе с головой твоего друга. На главных воротах дворца она будет куда пригоднее. Оставшись один, Тэрон долго приходил в себя, время от времени отхаркиваясь собственной кровью. Ставроса больше нет… В это было тяжело поверить. Особенно, когда понимаешь, что всё это произошло из-за тебя. Как выходит гнев мужчины? В слезах? Разве только когда боль потери близится к суровому отчаянию. У Тэрона вся эта боль излилась в разрушение. Всё, что попадалось ему под руку, уничтожалось мгновенно, деревянная кровать перевёрнута, кулаки разбиты о стену, и чем сильнее была ярость, тем страшнее оказывались её последствия. Мужчина доводил себя до изнеможения, не желая смиряться с обрушившимся горем. Флиант надумал восстановить его здоровье, чтобы иметь возможность наблюдать его публичную смерть. Но Тэрон не собирался доставлять ему такую радость. Он выживет и во чтобы то ни стало доберётся до предателя, позволив простому народу самому вершить над ним суд. Люди подчиняются потому, что бояться. Их истинное отношение раскроется, когда жизнь правителя окажется в их собственных руках. Там будет видно, кто кого действительно захочет разорвать. Так все последующие дни мужчины проходили в усердном лечении и построении планов, касаемо осуществления задуманного. Мысли о гибели друга лишали сна, но месть позволяла утешиться и набраться необходимого терпения. Спустя неделю в камеру к Тэрону поселяют человека по имени Галат. Лысоголовый наёмник невысокого роста, но плечистый, обладающий крепким телосложением. Морда разбойничья, как не пытайся разглядеть в нём что-нибудь благородное. И если бы Тэрон не знал, что Галат тот же воин, попавший в плен, он был бы уверен: перед ним обыкновенный плут, зарабатывавший на жизнь воровством, и может даже убийствами. И тут было отчего питать недоверие. Дело в том, что этот якобы наёмник очень любил рассказывать всякого рода истории о своей былой жизни. Рассказы не сколько занимательные, сколько невозможные, совсем далёкие от правды. И дело не в том десятке воинов, с которыми этот выдумщик когда-то там сражался в одиночку, а в том, что он утверждал будто бы ходил в походы с самими аргонавтами, боролся с чудовищами, и был благословлён богами на великие подвиги. Ясное дело, что сочинял. Не понятно только зачем. То ли Тэрон ему казался таким простаком, способным поверить в открытую ложь, то ли фантазёр хотел вызвать его уважение и завести дружбу. А может, и вовсе был безумен. В любом случае самого мужчину это совсем не волновало. Он не обрывал, не показывал Галату, что уже давно догадался о его вранье. Воину просто было всё равно. О самом себе он ничего не рассказывал, назвал только своё имя. А наёмник всё продолжал сыпать небылицами, долгое просиживание в камере по ходу его вовсе извело. И чем больше он выдумывал, тем абсурднее становилось его воображение. - Слушай, а ведь ты ещё не знаешь, какой однажды занимательный случай со мной произошёл. Ты только представь… Амазонки! Целое племя. И я, боги милостивые, один среди всех этих кровожадных женщин. Нет-нет, это надо было видеть. Любой бы другой на моём месте бросился в кусты, но я не оплошал. Хочешь знать, как было? Тэрон к тому времени бесцельно ходил по камере, думая о своём. На заданный ему вопрос он ответил резко и чётко: - Нет, мне это не интересно. - Тогда слушай. Галат зажёгся энтузиазмом, по ходу до него вовсе не дошло отрицательное высказывание «собеседника». Тэрон завалился на кровать, заложив руки за голову и закрыв глаза, пытался забыться крепким сном. Но хоть и в пол-уха всё же слышал поведываемый ему бред. А история была достаточно банальная. Скиталец Галат, возвращаясь домой, случайно забрёл на земли грозных воительниц. По ходу событий был у них в плену, но вскоре покорил сердца боевых дев, и каждая пожелала от него ребёнка. Не открывая глаза, Тэрон улыбнулся, после сказав: - Видимо их племя обитало в самой дикой и непроходимой глуши, раз уж они ничего не знали о поселениях с другими мужчинами. - Эй, дружок, - встрепенулся уязвлённый сочинитель. – Перед тобой сидит человек, которого поцеловала сама Афродита. Если я захочу любви, ни одна гордая девка мне в ней не откажет. - Я тебе не дружок. Тэрон оставался спокоен, и так же продолжал лежать, не поднимая век. Но его голос, как громовой звон тяжёлой секиры, пробил воздух, сподвигая наёмника замолчать. Морда у лжеца и вправду была такая «благословенная», что по ней, несомненно, когда-то проходились. Только далеко не губами. Позже в камеру наведались стражники, принеся бойцам две миски с пшеничной кашей. Воду предоставить не удостоились, но хоть голодом больше не морили. Флиант шёл до конца в своих намерениях. Искоса провожая взглядом уходящую охрану, Тэрон увидел в проёме открытой двери проходящую мимо девушку. Она тоже посмотрела на него, но будто сквозь. Эти глаза мужчина, наверное, не скоро забудет: потухшие, совсем безжизненные, наполненные гиблого смирения. Она была очень красива, но и на этом даре природы были заметны следы жестокого обращения. Как растоптанный цветок, сорванный и лишённый солнечного света. Ни первая и не последняя. Страшно было представить, какие душевные и физические увечья получали эти прекрасные творения богов. Девушка скрылась из виду, дверь вновь была заперта, но за нею продолжали слышаться смешки и похотливые шутки невольников, оживившихся при появлении новой рабыни. - Как хороша-то, уж я бы развеял с ней свою скуку . Вот получу победу на арене, запрошу именно такую награду. Воин даже не глядел на Галата, продолжая спокойно есть безвкусную, холодную кашу. Тот, кто хоть раз выходил на круг, знал, чего может стоить одно сражение. Многие побеждали, но не все возвращались целыми. У покалеченных бойцов путь один. Сколькие сами лишали себя жизни, найдя лучшее в смерти, чем в пустом прозябании «наслаждаться» участью калеки, которого подвергнут унижению, а после всё равно убьют. Закончив свою скудную трапезу, Тэрон вновь лёг на кровать, теперь уже точно собираясь поспать хорошенько, но прежде ответил: - Если только в этом заключается цель твоего сражения, тогда твой первый бой окажется последним.
Отправлено: 14.04.12 01:12. Заголовок: С первых минут Кьяре..
С первых минут Кьяре здесь не понравилось. Как только она переступила порог с коридора в эту обширную круглую комнату. Девушка не могла понять и определиться, какие эмоции вызывает в ней это место. Здесь было все, и нормальные кровати и подушки, даже столы для еды, где на широких блюдах лежали различные виды фруктов, но как только Кьяра повернула голову, она увидела другую часть комнаты, которая была отделена дверью. Почему-то девушке показалось, что именно там ее ждет настоящий кошмар. Что ж именно к той двери и повели Кьяру. Дверь отворилась и девушка увидела множество рабынь, практически полуголых, одеты в неясные тряпичные костюмы, совсем короткие юбчонки и топы, что прикрывали лишь грудь. Здесь не было таких роскошных подушек диванов и прочего. Здесь были только женщины, расстеленные на твердых лавках поверх тонких матрасов одеяла, на которых девушки и спали. Они выглядели замученными. Когда дверь отворилась, множество голов повернулось в сторону Кьяры – это были и русые и черные головы и рыжие. Словом, каких только здесь девушек не было. Не так давно староста своей деревни, а теперь рабыня, даже определить не могла состояние девушек, несчастные ли они, либо им уже на все плевать и они привыкли. Хотя спустя несколько минут, когда за Кьярой закрылась дверь и все внимание было на ней, девушка про себя подумала: «Неужели и у меня когда-то будет такой пустой взгляд?». Медленно Кьяра прошла вперед к пустому месту. Все девушки сидели каждая на своей лавочке застеленной старыми простынями и старым матрасом. Увидев одну свободную, Кьяра направилась к ней, не говоря ни слова. Новоиспеченная рабыня двинулась к своей новой «кровати» и присела на неё. Как только она села, не успев собраться с мыслями, услышала где-то в углу голос женщины, печальный, но он звучал, как мелодичная лира, завораживающе. Кьяра повернула голову в ее сторону и посмотрела. Это была красивая женщина с яркими каштановыми волосами, которые волнистыми кудрями спадали на ее плечи. Одета эта женщина была немного больше, нежели остальные. У неё одной юбка была ниже колен, а топ не был настолько откровенным, как у остальных девушек. - Еще одна душа пропадет здесь, - печально проговорила женщина. Кьяра с интересом разглядывала ее. Она казалась здесь самой старшей. И у нее также была своя история. Первая девушка, отказавшая Флианту, хозяину всего этого. Когда он построил свое дело, построил этот замок, устроил боевую арену, набрал людей, первую, кого он приобрел из женщин-рабынь - стала Мирена. Именно эта красивая женщина. Он убил ее мужа, убил ее сыновей, маленьких: одному был всего годик, а второму несколько месяцев и забрал в рабство. Обо всем этом Кьяра узнала только что. Мирена сразу рассказала все о себе, тогда последовал вопрос, которого боялась Кьяра. Она так не хотела рассказывать и мысленно возвращаться во вчерашний день. – Как ты здесь оказалась, я вижу, ты была свободной. Кьяра неуверенно кивнула, к сожалению, как ни пыталась она совладать с собой, но, увы, она все еще дрожала, при каждой мысли о прошлом. Но Кьяра рассказала и свою историю. Но не успела она побеседовать с Миреной, которая так понравилась черноволосой девушке, изменившей своё имя, как дверь отворилась, и в их обиталище появился невысокий мужчина, слегка полноват, в странном хитоне. Он пробежался робкими глазками по девушкам и остановился на Кьяре. Остальные представительницы прекрасного пола стали расступаться в стороны, а он с несколькими стражниками вошел и направился прямо к Кьяре. Она инстинктивно откинулась назад и прижалась к стене, показывая всем своим видом некое сопротивление. - Ах, вот и новенькая наша, о которой я наслышан, - мужчина внимательней посмотрел на Кьяру. Тогда слегка скривился. Он подошел и аккуратно взял в руки ее подбородок повертел, всматриваясь в лицо. – Н-да, нужно снимать деньги с этих торговцев рабами за то, что делают вот такие вещи. Ну как можно было взять и испортить такое личико. Так, пойдешь с нами! Приказал мужчина. Кьяра сначала попробовала сопротивляться, но поняла, что это бесполезно и отправилась вслед за ним, а вели ее стражники. Кьяра уже ни о чем не думала, потеряла всякие надежды, желание бороться. Она даже не думала вырваться с этой рутины. Когда ее вели коридорами она думала, что уже все кончено, о свободе нужно забыть, даже не думать и просто смирится. И вот дверь отворилась. Они были в просторной комнате, но недостаточно шикарной. Ванная комната, но явно не для высоких чинов, а именно для таких, как Кьяра. В этой комнате было несколько женщин. - Вымыть ее! – скомандовал толстяк и стал в сторонку. Женщины подошли к Кьяре и стали снимать с нее одежду. То платье, в котором она еще была в деревне. Женщины робкими руками быстро сняли с Кьяры всю одежду, и повели в ванную. Это был небольшой бассейн, для нескольких человек. Кьяру посадили в теплую воду и стали вымывать, как грязное дитя, везде. Ей было все равно… плевать, пусть делают, что хотят. Но вот когда к ней подошел этот толстяк он стал откровенно говоря рассматривать Кьяру, а тогда попробовал даже прикоснутся, и девушка схватила его за руку, крепко сжав. Проснулся какой-то инстинкт… дикий, животный. Кьяра почувствовала, что если он посмеет к ней прикоснутся, она убьёт его. В ней возникла невероятная агрессия. Но в ответ на проявление такой реакции мужчина лишь как-то странно по-доброму улыбнулся и заявил. - Тебе нечего боятся, девочка, я – евнух. Меня твое тело, как объект наслаждения не интересует, - глаза Кьяры, которые горели до этого диким злобным огнем и злостью смягчились, и она отпустила руку евнуха, оставаясь по-прежнему безмолвной. Когда процесс купания был закончен, Кьяру отмыли от всего: пыли, грязи, крови, но все равно воде синяков на лице не смыть. Нет, они не были настолько ужасны, что уродовали лицо Кьяры, напротив, оно оставалось таким же красивым, просто еще остались следы насилия. Когда Кьяра вышла из «ванны» женщины забрал ее платье и предложили ей новую одежду. Если это можно было назвать одеждой: кусок тряпицы на пояс, который отдаленно напоминал бы юбку, и топ, практически не скрывающий грудь. Кьяра осмотрела себя, и не чувствовала особой разницы между тем, когда она была нагой и сейчас. После процедур мытья ее повели обратно. Теперь она вновь оказалась в просторной комнате, которая станет ее новым домом, как и остальным девушкам в этой комнате. Кьяра уже собиралась пройти к «своему месту», но ее остановил за локоть евнух. - Отправить тебя к клиентам мы не можем, твое личико пока еще нельзя показывать, платить будут мало. Но и без работы хозяин оставить тебя не может. Он распорядился, что, пока синяки на лице и порез на губе не пройдут, ты будешь разносить еду гладиаторам, стирать и убирать, вместе с остальными рабынями, ну а потом, когда личико заживет тебе будет полегче, - улыбнулся евнух. Но Кьяра не поняла, что значит полегче. Вскоре поймет…. Очень скоро ее лицо заживет и она поймет. Недолго ей пришлось сидеть в безмолвии, как раз наступало обеденное время и Кьяру вызвали на кухню, ей дали поднос с едой, что бы она разносила гладиаторам. Чего только Кьяра не терпела, ее и хватали, пробовали прикоснуться, различные слова вылетали в ее адрес, но она терпела, даже не смотрела на тех, кто был в камере. Ей было противно от того, что люди в камерах показывают свою истинную животную сущность. «Ублюдки» - подумала Кьяра, скривившись, а глаза ее горели гневом. Но потом она привыкла. И вот очередная камера открыта, Кьяра зашла внутрь и внесла еду. Она подняла голову и встретилась взглядом с мужчиной. Она вспомнила его. Именно на него она посмотрела, когда ее вели мимо этими коридорами. Кьяра поставила на небольшой деревянный столик поднос с едой и не успела выпрямиться в полный рост, как две массивные руки ухватили ее за талию и притянули к себе. Это был сокамерник того гладиатора, на которого дикарка невольно бросила взгляд. Кьяра нахмурилась, а ее отсутствующий взгляд запылал гневом. Она почувствовала, как очутилась на коленях гладиатора, и он уже нагло трогал ее грудь, пытался проникнуть в остальные запретные чужим людям места. Кьяра попробовала вырваться.
- Пусти!
Закричала она, и крик казалось, был не столь отчаянным, сколько наполненный злобой, гневом и дикостью.
– Пусти, я сказала!
Кьяра попробовала вырваться, но ее боевых умений было недостаточно для того, что бы спасти себя от похоти одного их мужчин.
Отправлено: 16.04.12 01:15. Заголовок: Улёгшись на кровать,..
Улёгшись на кровать, Тэрон заснул практически сразу. Днём ему спалось куда легче, чем в наступление ночи, сложно сказать почему. Наверное, причиной тому являлись кошмары, что не давали покоя мужчине уже долгие годы. Ведь почти вся его жизнь проходила в войнах, а такой печальный опыт не забывается и не проходит бесследно. Хотелось бы вот так в покое проспать до самого утра. Но куда там. Его, мягко говоря, «сосед по комнате», совсем не разделял подобные предпочтения. Да, подлости жизни Галат был хорошо научен, но только не сдержанности и терпению. Тэрон знал таких, сам видел, как менялись их взгляды на мир после первой бойни на арене. Действительно бойня. Тамошний песок весь пропитан кровью. Ступая в круг, ты уже не чувствуешь себя человеком, да тебя и не считают таковым те, кто с улыбкой на лице смотрят, как ты умираешь. Наёмнику с богатой фантазией ещё предстояло узнать страшную цену желанной победы. Сейчас ему всё это затишье казалось настоящей пыткой, но он ещё не раз пожалеет о своём рвении стать любимцем кровожадной публики. Тебя любят, пока ты сам не поставлен на колени. Пока ты ещё способен убивать. И Тэрон убивал, что ему оставалось. Навряд ли конечно время изменит Галата в лучшую сторону, но может он хотя бы научится ценить благоговейную тишину. Сейчас, например, он всячески ей препятствовал. Ворочался на своей кровати, притом так нервно, отчего провоцировал довольно неприятный скрип старого дерева. Говорил иногда сам с собой, ковырял ногтями стену, вставал, ходил взад-вперёд, вновь о чём-то ворчливо болтал, потом укладывался снова. Ничего этого Тэрон не замечал и не слышал, он очень крепко спал. Но лишь до той поры, когда Галат надумал ещё и свои голосовые особенности. Ему в конец наскучило бездельничать, и он всё сослал на плохое питание. - Жалкие сатирские отродья! Сколько можно давиться этой гадостью?! – истерический словесный выплеск сопроводил громкий шум чего-то разбившегося - вероятно, керамическая миска вместе с нетронутой кашей полетела в стену. Но на этом затейник не остановился, он направился к закрытой двери и ещё громче прокричал: – Свиней в хлеву и то кормят лучше! Так вы обращаетесь с избранными воинами этого проклятого острова!?.. Лёжа на боку, спиной к вспыльчивому истерику, Тэрон лишь усмехнулся. Нет, эту буйную голову навряд ли даже сотрясение изменит. А где-то за стенами из других камер ответной бранью разразились голоса так же отдыхавших гладиаторов. С утра у них была тренировка, которую временно пропускали те, кто восстанавливался после боя, и новенькие, ещё не прошедшие посвящение. Вот и представьте, скольких «друзей» этот непосвящённый Галат мог себе завести, если бы вовремя не успокоился. Хотя, значение слова «успокоится» похоже вообще было за гранью его понимания. Наёмник продолжал нервно расхаживать, и Тэрон знал, что с ним происходило. Начальные дни до первого боя всегда даются нелегко. Для всех иных ты та же пыль под ногами, по которой грех не пройтись, ещё и плюнув в придачу. Не знаешь, что тебя ждёт, сможешь ли стать ровней лучшим и заслужить их уважение. В том и дело, что Тэрон, к примеру, вовсе не стремился добиваться чьего-либо восхищения, и дружбу ни с кем водить не собирался. Он бился даже не за себя, а за свой народ, за тех храбрых мужей, с которыми сражался плечом к плечу и имел честь быть их командиром. Не ясно, какое прошлое было у Галата, но нет такого душевного потрясения и несчастья, способного искоренить в человеке хотя бы последнюю долю благородства. Люди сами себя создают. Их слабости – это лишь их оплошность, и больше ничья. Тэрон никогда не брался учить, но наблюдая всю неопытность и мнимую защитную дерзость Галата, всё же решил дать ему совет: - На твоём месте, «избранный», я бы не стал бросаться едой. Эта, как ты выразился, «гадость», даёт необходимые силы гладиатору в бою. Не надейся криками вызвать к себе царское расположение. Без пищи ты и на тренировках выдохнешься раньше. Тэрон говорил суть, и Галат не воспротивился его словам. Более того, наёмник так жалостливо посмотрел на разбитую миску с так и не опробованной кашей, что казалось, ещё миг и он начнёт клевать её прямо с пола. Чуть позже эмоциональный рассказчик стал с любопытством расспрашивать у воина о том, как именно проходят тренировки, и что ему следовало усвоить прежде, чем браться за меч. Тэрон поспешил рассеять ошибочное представление собеседника обо всём происходящим, ибо заметил, что тот вновь начинает надумывать. На тренировках мужчины бились не настоящим оружием, временами их тренировал наставник, но чаще они разбивались на пары и сражались друг с другом. У бойца есть право выбирать себе противника. Тэрон посоветовал Галату ставить против себя того, кто будет его сильнее. Только так можно большего достигнуть и быстрее наловчиться. Постепенно мужчины не плохо разговорились, иногда шутили, смеялись. Тэрон даже начинал видеть в наёмнике не такого уж бестолкового простака. Но очень скоро ему предстоит изменить даже столь малое положительное представление о нём. Так случилось, когда под вечер в их камеру вошла та самая девушка, которую воин прежде наблюдал в коридоре. Зелёные глаза мужчины непроизвольно устремились на неё, замечая на прекрасном теле иное одеяние. Нельзя сказать, что внешняя привлекательность девушки не притягивала внимание Тэрона, но он оценивал её красоту совсем иначе. Без дурных помыслов. Более всего воина привлекали её карие глаза, что ранее глядели с такой тоскою. Желая смотреть на неё, он часто отводил взор, считая неуместным так открыто рассматривать незнакомку. Они с Галатом молча сидели, каждый на своей кровати. Наёмник вдруг стал как-то странно улыбаться, делать непонятные жесты и кивать в сторону девушки. Тэрон никак на это не отреагировал, даже не удостоил безмолвного ответа. Он хотел поблагодарить рабыню за еду, которую она им принесла, пусть даже не по собственной воле, но затейник Галат издал громкое фырчание, а после потянулся к красавице. Завидев, как грубость всего его варварского естества вновь дала о себе знать, проявляясь в желании обладать той, что в случае чего физически не могла ему воспротивиться, мужчина было дёрнулся, но оставался на месте, ожидая, когда наёмник сам додумается остановиться. Всё дело в том, что какой бы крепостью тела не обладал этот выдумщик, Тэрон не ждал от него никакого вреда. Он был уверен, что достаточно одного только сопротивления девушки, и он её оставит в покое. Но нет, Галат пошёл дальше. И эта надуманная им дурость грозила плохо для него кончиться. - По-моему девушка ясно дала понять, что трогать её не нужно. Мужчина продолжал сидеть недвижно, в упор глядя на улыбающуюся физиономию Галата. С виду спокойный и сдержанный, Тэрон ощущал внутри себя нарастающее нетерпение знакомого гнева, в любой момент грозившего вырваться на свободу. Его стальной голос был тем предупреждением, которое наёмник мог не разглядеть в направленном на него тяжёлом взгляде. Так и вышло, горе-сочинитель в итоге не понял ничего, продолжая лыбиться во все свои пятнадцать зубов и насильно прижимать к себе девушку. - Ой, да брось, ей понравится. Это она ещё не знает, на что способен истинный бог любви. Ну-ка иди сюда… - Галат! – воин так жёстко и яростно произнёс его имя, что наёмник вздрогнул, но его цепкие клешни продолжали крепко держать руки красавицы, а Тэрон произнёс с большей настойчивостью: – Отпусти. - Чего ты так всполошился?.. Из-за какой-то рабыни…, - уставший от сопротивления своей прекрасной жертвы, Галат собирался её ударить, но в итоге решил разом завалить на кровать. Однако увидев краем глаза, как Тэрон поднялся, спешно залепетал: - А, я понял, друг! Хочешь быть первым? Да не вопрос, бери её. Хотя, постой. Давай я её буду держать, а ты уж покажи настоящую силу гладиаторов. Не сказать, что слова наёмника оказались последней каплей, но после них мужчина настиг лысого «бога любви» очень быстро. Тот уже стоял на ногах и как безумный тянул за собою девушку. Он бы ещё подлости набрался ею прикрыться. - Как скажешь, «друг»… Двумя шагами достигнув своей цели, Тэрон умело нанёс мощный удар кулаком снизу, прямо в челюсть. Мужчина знал, как правильно бить. Подобный приём при нужной силе лишал сознания сразу, ибо урону подвергалась центральная нервная система человека. Она пострадала и у Галата, что при ударе разом отлетел к стене, повредив об неё ещё и голову. К тому же один край деревянной полки, не прочно прикреплённой к стене, соскочил с гвоздя и на лысого наёмника посыпались ещё и стальные чаши, прежде стоявшие без дела. Хотел силу – получил. - Думаю, он остался доволен. Тэрон улыбнулся, немного поморщившись от боли, занывшей в области ещё не до конца сросшихся рёбер. О подобных недугах он не особо задумывался, тем более, когда его взгляд вновь был обращён на незнакомку. Она не проявляла и малого страха, даже когда было чего действительно бояться. Воин не мог этого не оценить. Но он не знал, каковой окажется её реакция теперь, после всего, что случилось. - Ты в порядке? – Тэрон внимательно смотрел на рабыню, пытаясь понять её состояние. – Не лучшая затея отправлять девушек разносить пищу бойцам. В следующий раз оставляй поднос у открытой двери, дальше не проходи. Стражники стоят только у главного входа в коридоры. В случае чего, помощи от них ждать бесполезно. Воин поражался тому, как ценны для правителя Наксоса были его охранники, проку от которых, как от закормленной и задобренной псины не было никакого. Они сторожили для виду, и без зазорности могли его предать. А их жалели даже для такого незамысловатого дела, как растрясти свои брюхастые туши, нося подносы, что были во много раза легче. - Меня зовут Тэрон. И в эту камеру ты можешь заходить без опасений. Здесь тебя никто не тронет, – мужчина улыбнулся, и эта улыбка не подразумевала ничего иного, кроме того, что было сказано. Он представился девушке, не желая, чтобы она ушла, так себя ему и не назвав. - Могу я узнать твоё имя?
Отправлено: 16.04.12 23:48. Заголовок: Нельзя сказать, что ..
Нельзя сказать, что Кьяру охватило какое-то паническое состояние. Ей было неприятно, ведь гладиатор успел пройтись практически по всему ее телу. Но не от этого раздосадовалась и разозлилась Кьяра. Она должна была испугаться, как все люди, но почему-то все, что происходило сейчас вызвало в ней только острое чувство гнева, ненависти и злости. Она готова была убить этого человека, попадись ей такая возможность. Но не только его поведение разозлило девушку, ее просто раздосадовало то, что она не смогла с этим ничего поделать. «Я ни на что не способна, любой мужчина может заломить меня где-то в углу и взять, как ему заблагорассудится, а я ничего не смогу с этим поделать. Боги, ты сменила имя, но какая ты жалкая… тебе стала противна Руслана, потому что не смогла защитить своих людей. Ты назвалась Кьярой, теперь и Кьяра не оправдывает твоих надежд» - вот такие странные мысли в данный момент пробежались в голове у девушки. Её глаза засияли дьявольским огнем, и в последний раз она попробовала выбраться. Кьяра ухватилась рукой за огромную кисть гладиатора, ей удалось освободить свой локоть, она ударила им насильника в глаз. Но это его не остановило, тогда Кьяра попробовала в ход пустить все свое тело. Она извивалась в его руках, как дикая львица, пытающаяся вырваться на свободу. В ходе борьбы с гладиатором, который посягал на ее честь, Кьяра заметила, насколько ей легче двигаться, координировать свои движения, что ей ничто не мешало. Всему причиной была ее одежда, слишком откровенная, но и не сковывающая движений. Можно было сделать запросто мах ногой, размахнутся рукой и прочее, не боясь повредить что-то, порвать рукав, или же разодрать юбку. Впрочем эта мысль промелькнула в голове у девушки только на одно мгновение. Она уже была полностью повалена на деревянную койку. Мужчина сел ей на ноги и схватил за руки.
- Ублюдок! Пусти, я сказала! Отпусти меня!!!
Продолжала плеваться словами Кьяра. Но она не сильно громко кричала, можно сказать совсем не кричала, только сквозь зубы настаивала на том, что бы ее отпустили. Любая бы девушка в ее положении стала бы пищать, кричать, звать на помощь. Но Кьяра хотела сохранить еще хоть каплю своего собственного достоинства. Она не хотела падать перед самой собой, еще ниже, чем упала сейчас, когда поняла, что не в состоянии защитить себя. А ведь, значит, Кассий был прав, когда сказал, что это не игра, а реальная жизнь. Кьяра слишком была самоуверенна, слишком много от себя ожидала, превысила свои возможности. Теперь она здесь и видит, что не способна защитить даже себя, как тогда она бы защитила остальных людей? Словом, Кьяра сейчас линчевала сама себя. Она теперь была уже повалена бесцеремонно на постель. Но второй гладиатор решил вмешаться. Кьяра повернула голову в его сторону и взглянула взглядом обыкновенной львицы. Ей плевать было хотят ей помочь, либо сделать хуже. Во всем она разберется позже. И вот, когда Тэрон приостановил своего напарника по камере, тот ухмылялся и по-дружески уступил тому очередь. Лицо Кьяры скривилось, и она вновь задергалась, пытаясь выбраться. Но, увы, гладиатор был силен, а девушке не хватало идеальных умений для того, что бы выбраться отсюда. Тогда ей на выручку пришел второй заключенный, он уже точно дал понять, но пока только на словах, что бы тот отпустил ее. Галат, так его назвал гладиатор – не хотел отпускать. Он, как животное все пытался добиться Кьяры, раздвинуть ноги, как-то усмирить. Но Кьяра была не из тех, она сама себе сказала, что будет сопротивляться до конца. Надежда была, она понадеялась на сокамерника ее насильника. Но когда вмешался мужчина, Галат еще крепче сжал запястья Кьяры, от этого она почувствовала боль и покривилась. Еще несколько раз резко дернувшись, Кьяра перестала сопротивляться, так как не могла больше терпеть той боли от нажима мужчины. Казалось, он сейчас превратит кости на ее запястье в пыль. При вмешательстве второго гладиатора, негодяй, когда Кьяра наконец перестала сопротивляться, поднялся на ноги и потащил за собой девушку. Он крепко схватил ее и рывком заставил встать. Кьяра хотела воспользоваться моментом и нанести удар, хотя бы какой-то, но поняла, что опять в ловушке, тогда крепкий кулак гладиатора настиг «друга». Галат, кажется, не понял, что происходит и совсем ослабил хватку Кьяры. Она тут же отступила на несколько шагов назад и прижалась к стене, полу испуганным, полу разозленным взглядом наблюдая за всем происходящим. - Думаю, он остался доволен, - произнес спаситель Кьяры. Она все еще удивленно наблюдала за тем, как на полу валяется Галат, а сверху на нем лежат посыпавшиеся полки и чаши. Кьяра улыбнулась уголком губ, и отряхнул себя полностью. Хотелось вновь принять ванную, после того, как руки того человека прикасались к ней. - Ты в порядке? Не лучшая затея отправлять девушек разносить пищу бойцам. В следующий раз оставляй поднос у открытой двери, дальше не проходи. Стражники стоят только у главного входа в коридоры. В случае чего, помощи от них ждать бесполезно. Некоторое время Кьяра оставалась безмолвной, она внимательно разглядывала мужчину всепоглощающим взглядом так, словно она не понимала на каком языке он говорил и пыталась угадать, что он за человек и о чем говорит, по его внешности и взгляду. Глаза девушки пробежались по могучим рукам воина, не таким здоровым, как у ее насильника, но мощными и это было видно, затем по обнаженному торсу. Кьяра перевела дыхание, и внимательно всмотревшись в него, заметила, что не так давно он был ранен. Но девушка ничего не сказала по этому поводу. Она отвернулась от своего спасителя, тогда размахнулась и ударила ногой в бок лежачего Галата. Удар был сильным, и одного его хватило Кьяре для того, что бы успокоить свою злость. В принципе она теперь не воспринимала серьезно поверженного воина, как в тот момент, когда он ее схватил. Тогда девушка повернулась к своему спасителю с ярко горящими глазами.
- Не могу, я должна заносить поднос внутрь, распоряжение такое.
Коротко ответила Кьяра, и тогда стремительно направилась к выходу из камеры, прекрасно зная, что она даже не поблагодарила своего спасителя. - Меня зовут Тэрон. И в эту камеру ты можешь заходить без опасений. Здесь тебя никто не тронет, - Кьяра остановилась, развернулась и лишь улыбнулась. - Могу я узнать твоё имя?
«Зачем ему?» - мелькнула мысль в голове у рабыни. Она еще раз внимательно изучила мужчину и, наконец, дала ответ.
- Кьяра.
Затем она вышла, за ней закрыл камеру подоспевший стражник, который заметил, что девушки что-то долго нет. Когда он увидел всю обстановку в камере, то подумал, что с ней уже успели развлечься, ну или одному она досталась, а другого же заставили отдохнуть. Стражник криво улыбнулся, и пинками в спину стал подгонять дальше Кьяру идти по коридорам. Впереди было еще несколько остававшихся камер. И все это время она поймала себя на том, что думает о том мужчине, который назвался Тэроном. Сначала она спрашивала себя, почему он решил помочь ей. Обезвредил своего соседа по камере, и не для того, что бы самому насытится ею, а действительно помочь. Он был так добр, не разглядывал ее практически обнаженное тело. Да, Кьяре все еще не привычно было носить такую одежду, на смену длинным платьям, которые она носила в деревне. Но она даже не представляла, что подобная одежда станет неотъемлемой частью ее жизни. Словом, некоторое время голова рабыни была забита мужчиной, спасший ее от еще одного сексуального насилия. Одно она уже испытала однажды, и не хотела, что бы это повторилось. Он спас ее от этой ужасной участи, и Кьяра была благодарна Тэрону.
Отправлено: 18.04.12 00:11. Заголовок: Кьяра… Глаза мужчины..
Кьяра… Глаза мужчины были полностью сосредоточены на девушке, столь же красивой и необыкновенной, как и её имя. Она сторонилась, Тэрон это заметил, но держалась поодаль как-то иначе. Без боязни, свойственной любой юной деве, ещё толком не видевшей настоящих несчастий и не умеющей с ними справляться. Вспоминая отчаянные попытки Кьяры себя защитить, слушая её краткие, но уверенные ответы, и заглядывая ей в глаза, воин не наблюдал перед собою слабую душу, способную так легко сломиться. Он видел девушку с хрупкой внешностью, но сильной волей и характером. Девушку, что, будучи такою юной, уже испытала многое. И о том говорили не только глаза. Её почти не прикрытое одеждой тело, доносило до сознания мужчины свою жестокую историю. Помимо красных пятен, оставленных на руках от грубой хватки Галата, Тэрон так же замечал иные следы насилия на нежной коже и прекрасном лице. Когда он ещё впервые увидел рабыню, ему доводилось сомневаться на этот счёт, но не теперь. Теперь всё было видно невооружённым глазом. Те существа – а их по-другому и не назовёшь - что осмелились причинить боль девушке, не были настоящими воинами, как и мужчинами. Таковые не борются с равными, и тем более сильнейшими потому, что знают: в таком случае их поражение неизбежно. Тэрон собирался вновь заговорить с Кьярой, но видел, что она стремилась как можно скорее уйти. И когда направилась к двери, воин не стал её останавливать. Но его острый взгляд сурово впился в лицо ухмылявшегося стражника, ушедшего вместе с девушкой. А когда её шаги стали отдаляться, мужчина обнаружил себя стоявшим у двери, и напряжённо прислушивавшимся, всё ли спокойно. Да, позже вернулось привычное безмолвие тишины. Погружённый в раздумья, Тэрон сел на кровать, бросил быстрый взгляд на наёмника, ещё не пришедшего в сознание, и губы его расплылись в улыбке при воспоминании о том хорошем ударе ногой, которым Кьяра прежде наградила своего обидчика. Таких девушек воину доселе встречать не доводилось. Было в ней что-то… что никогда не замечалось в других. Посмотрев на поднос с едой, Тэрон решил поесть, и немного отвлечься от мыслей, он не любил копаться в себе. Но не успел воин сесть за стол, как вновь услышал за дверью шаги и вскоре в камеру вошёл мужчина средних лет, ростом на десять сантиметров ниже Тэрона, одетый в тёмно-коричневый гиматион. Того же цвета были его волосы, длинные, вьющиеся, но достаточно редкие. Вытянутое лицо с впалыми скулами, длинным носом и таким же не малым подбородком, украшенным козлиной бородой. Амфисс – лекарь с добрым нравом и без напыщенных замашек. Он входил спокойно, знал, что обитающий в этой комнате гладиатор будет ему рад. Этого целителя уважал даже покойный Ставрос, ибо он не искал никакой выгоды и за те шесть месяцев, что Тэрон и его погибший друг находились здесь, Амфисс сам наведывался к ним, лечил на совесть, быстро поднимая воинов на ноги. После того случая с запретом, поставленным Флиантом, лекарь, к сожалению, не мог навещать Тэрона. Но теперь, когда правитель Наксоса изменил своё решение, целитель, наконец, имел возможность взяться за лечение мужчины. Неделю назад он уже приходил, наложив гладиатору гипсовую повязку вокруг талии и грудной клетки. Так же оставил ему настойку, которую следовало пить один раз в день. Однако, оказавшись подле воина, Амфисс уже не видел на нём никакую повязку, как и горшочка с лечебным зельем, выпитым явно в момент. - Опять ты за своё, - буркнул целитель, доставая из кожаной сумки, висевшей на его плече, новые лоскуты ткани. - Мне уже лучше. Лекарь только невнятно промычал, скептично кивая головой. Да, Тэрон уже не первый раз избавлялся от тряпок, смоченных гипсом. И Амфисс никак не мог понять, чем он их распарывал, не имея под боком ничего режущего. Ну не голыми руками же разрывал, в самом деле. Просто целитель ничего не знал о персидском кинжале, умело сокрытом в стене. Никто о нём не знал, и Тэрон никому не собирался рассказывать. Да и не таким уж он был сторонником риска, чтобы желать себе вреда и ходить с неправильно сросшимися костями. Мужчина снимал гипс спустя то время, которого вполне хватало для надёжного восстановления. К тому же дышать в таком загибсованном состоянии было иногда тяжело. Но что теперь поделаешь, придётся походить так ещё какое-то время. Меж процедурами повторного наложения гипса, лекарь осмотрелся и только сейчас заметил неладное. Это он так привык к беспорядку в камерах с буйными гладиаторами, что уже мало чему удивлялся. Но Тэрон был иным. Он никогда не проявлял силу без надобности, и если уж не сдержал себя, значит, на то имелись веские причины. - А с этим что? Воин неохотно посмотрел в сторону бесчувственно лежавшего Галата, на которого был устремлён вовсе не обеспокоенный, а очень даже заинтересованный взгляд целителя. Ответа он так и не получил, Тэрон оставался молчалив, Амфисс его донимать и не взялся. Знал, что если этот упрямый грек не хочет о чём-либо рассказывать, так из него слова не вытянешь. Закончив наносить повязку, лекарь выслушал ожидаемый вопрос мужчины о том, как скоро он вновь сможет приступить к тренировкам. Выяснилось, что только через полторы недели. Тэрон не стал возражать, хоть его и вовсе не устроил ответ. Слишком долго. Особенно для того, кто сидит в заточении. Выпив настойку, благодаря которой воин куда быстрее шёл на поправку, он в пол уха выслушал повторные наставления целителя, касаемо того, сколько раз в день нужно принимать зелье, и в каком количестве. Так же оставил мужчине целебную мазь от ран и ушибов. - Особенно не пожалей её для своего сокамерника. А то судя по тому, в каком положении он отлёживается, просыпаться ему будет крайне неприятно. Тэрон усмехнулся, принимая снадобья, и какое-то время просто наблюдал, как лекарь собирает свою сумку. Но когда он последовал к выходу, мужчина сказал: - На рассвете я присоединюсь к бойцам арены. Пришли за мной стражу, хочу посмотреть, как сражаются новобранцы. Прежде улыбающееся лицо Амфисса приобрело серьёзность. С минуту он озадаченно глядел на гладиатора, обдумывая его слова. - Флиант не одобрит твоих свободных прогулок вне камеры. - Кто сказал, что мне нужно его одобрение? Вопрос последовал резкий, не поддающийся опровержению. Лекарь сознавал всю бесполезность споров, и только смиренно кивнул, закрывая за собою дверь. Да, он сделает именно так, как попросил его Тэрон. Оставаясь на своей постели, мужчина прислонился спиной к стене, в который раз убеждаясь, как всё же неудобны эти гипсовые повязки. Нетронутая похлёбка давно остыла, воин уже и не думал о еде. Больше двух недель он не видел остальных гладиаторов, не выбирался на свежий воздух, не приближал пьянящую свободу, устремляя взор к бескрайнему небу. Ему дали возможность сражаться, чтобы увидеть, как он познает свою смерть. А Тэрон будет биться, дабы выжить. Вскоре очнулся Галат. Это стало понятно по нытью, издаваемому в дальнем углу комнаты. Наёмник осторожно касался руками подбородка, кривился от боли, а после с кровью сплюнул отломившийся кусочек зуба. Весь этот процесс осмысления своего незавидного состояния был долгим. Тэрон его и не наблюдал, смотря прямо перед собой. Он лишь слышал, как Галат сел за стол, притом как-то не уверенно, видимо его слегка пошатывало. Взял свою чашу с супом, попробовал вроде, тут же завыл и гневно бросил деревянную ложку. - Так бы и сказал, что не хочешь делиться, зачем же челюсть ломать… Тэрон невозмутимо наматывал на руку оставленный лекарем длинный кусочек белой ткани. - Говорить можешь, значит, ничего серьёзного. Обделённый плотскими радостями, наёмник, кажется, только теперь начинал понимать, за что получил на самом деле. Он даже как-то взволновано посмотрел через плечо на ту самую руку, отпечаток от которой недобрым воспоминанием горел на его лице. Где-то с часу, а может и больше, от Галата не было слышно ни звука. Зажался, бедняга, в своей постели, приложив одну ладонь к ноющему подбородку, пока Тэрон спокойно ел. Позже воин собрал разбросанные стальные чаши, одну из которых использовал в качестве молотка, вешая полку на место. Наёмник заговорил, когда мужчина уже лежал на своей кровати, думая о чём-то и смотря в потолок: - Вот скажи мне, ты гладиатор, завоевавший не одну победу на арене, и как бы являешься гордостью нашего господина. А чего же к тебе отношение то такое паршивое? Я вроде слышал, что героев арены почитают, исполняют все их прихоти. А тут… Начинал Галат очень осторожно, видимо, опасаясь вновь сказать что-то не верное. А уж приступать к каким-либо действиям (например, пошевелиться) он вовсе не думал. Тэрон молчал некоторое время, не желая ничего говорить. Он бы и не ответил, да всё же решил, что не плохо бы лживому рассказчику хоть раз услышать правду. - Здесь почитают лишь тех, кто подтверждает звание раба, безоговорочно выполняя всё, что им прикажут. Твой господин не мой повелитель. И я сражаюсь не для того, чтобы потешить гордыню своего врага. Тут Галат вдруг зажёгся интересом. Он чуть приподнялся, всё ещё продолжая лежать на боку, и, не моргая, смотрел на Тэрона. Ему показалось, что воин вполне расположен к разговору и потому решил оживлённо продолжать интересующую его тему: - Эй, постой, ты явно не договариваешь. Насколько мне известно, здесь практически все недолюбливают этого Флио… Флао… Флуоланта… тьфу… не важно. Это по любому никак не должно сказываться на хорошей кормёжке, мягких постелях, и хоть каких-то развлечениях, понимаешь? Ну и где все эти мирские блага? М?.. Нет, приятель, я, конечно, смыслю там вражда и всё такое. Но такому скотскому отношению должно быть хоть какое-то объяснение. И вновь тишина. Держа руки за головой и продолжая сосредоточенно глядеть в потолок, Тэрон нахмурил брови, потом вновь их расслабил, и тихо произнёс: - Я отказался служить его дочери. Галат сразу понял о ком идёт речь. Все знали о наследнице Флианта. Только вот мало кто её видел. И наёмник был одним из таковых. - О, правда что ли? – он резко подпрыгнула на кровати, приняв сидячее положение, и распираемый любопытством эмоционально бросил: - Неужели такая уродливая? Бездумная возбуждённость наёмника разом поутихла, когда Тэрон перевёл серьёзный взгляд на него. Он не станет посвящать сокамерника в то, что видел сам, как и развивать тему, которая ему уже начинала надоедать. Но перед тем как отвернуться к стене, он всё же поделился с наёмником ещё одной печальной действительностью: - Здесь никому не предоставляют право выбора, ты принимаешь решение сам. И только сознавая, что ты способен выбирать, ты можешь сделать верный шаг. Главное, не спутать правильный выбор с лёгким. Закрывая глаза, воин представлял себе завтрашнее утро. Когда он, наконец, сможет выйти из этой тюрьмы и наблюдать иных мужей, многие из которых были достойными людьми. Однако, у мужчины имелась ещё одна потребность, пересиливавшая желание скорейшего возвращения в круг лучших бойцов. Тэрон хотел вновь увидеть Кьяру.
Отправлено: 18.04.12 23:53. Заголовок: После того, как Кьяр..
После того, как Кьяра разнесла еду по камерам, она вернулась обратно в свое новое обиталище. Рабыня заметила, что половины девушек не было на месте, и тут же задавала себе вопрос, куда делись остальные девушки. Кьяра пробежалась глазами по комнате, а тогда села на свою койку и устало вытерла лоб. Она устала не так физически, сколько морально. Но из всего случившегося девушка изъяла один урок. Она была потрясена силой того гладиатора, что помог ей и спас от насильника, и сама Кьяра решила, что ей стоило бы заняться собой. Сидя на своей кровати, она в голове стала разрабатывать планы по физической подготовке. Когда-то ей еще учитель рассказывал об самых простых упражнениях, таких, как отжимания от пола и работа с гантелями. Кьяра всегда прилежно выполняла все эти упражнения. У нее были крепкие руки, форменные ноги. Тоесть видно было, что девушка спортивна и следит за собой. Будет ли у нее здесь такая возможность, Кьяра не знала, но не собиралась пускать это на самотек. Почему-то именно сейчас захотелось уединения со своими мыслями, но несколько девушек подсели к ней. Некоторые сели на полу, одна присела рядышком и все с ожиданием и горящими глазами смотрели на нее. Кьяра удивилась, и даже как-то смущенно улыбнулась. - Ну, рассказывай! – с нетерпением дернула за локоть Кьяру одна белокурая рабыня.
- Что рассказывать?
Не поняла Кьяра. - Это же тебе поручили разносить еду гладиаторам? – спросила другая. Кьяра кивнула головой, и девушка продолжила. – Рассказывай, какие впечатления? В данный момент Кьяра не могла понять, какие чувства ею овладели раздражение и презрение, либо обыкновенная жалость, ведь в отличие от нее эти девушки пробыли здесь неизвестно сколько времени. Кто знает, вдруг и она когда-то станет такой. Но, рассказывать девушкам ни о чем не хотелось. Кьяра молча на них смотрела. - Молчит, - сказала одна другой с сожалением. Тогда как-то странно взглянув на Кьяру они все поднялись и отошли, рабыня провожала их взглядом. Но отошли девушки не так уж далеко и Кьяра могла слышать то, о чем они говорили. - Не знаю, я давно уже не была среди камер гладиаторов. А вы видели, как он дрался в последнем бою? Боги, он настоящий зверь… - восхищенно говорила одна. - Зверь? О нет, я бы не сказала, в нем есть что-то такое, своя красота, грация.. он сам бог арены. - Дааа, так его здесь зовут, - захихикала третья. – Лучший из гладиаторов хозяина. Все девушки о нем мечтают. Кьяра нахмурилась, а следом решила больше не слушать, к ней подошла Мирена. Вот эту женщину Кьяра подпустила к себе без проблем. - Не относись к ним так строго – это сломанные судьбы, сломанные души. Они ищут даже в самом примитивном радости жизни. Кьяра кивнула в ответ, глядя куда-то мимо Мирены, а мыслями она вернулась к событиям в камере. «Бог арены» - подумала Кьяра, а затем спросила.
- Все же есть в их разговоре кое-что, что заинтересовало меня. Кого это они назвали богом арены?
Мирена улыбнулась материнской улыбкой, и Кьяра почувствовала, что от нее веет некой заботой. Эта женщина пытается заботиться обо всех девушках, оказавшихся в этой комнате. - У Флианта много гладиаторов. Но есть гладиатор, с которым никто не сравнится. Он умелый боец и практически всегда побеждает. Девушки его прозвали богом арены. Но имя его – Тэрон, - когда Кьяра услышала это имя, сердце ее сильней забилось, она почувствовала это, но не отдавала себе в этом отчета. Она сочла это простыми играми ее организма. Но ведь что-то да вздрогнуло, когда речь пошла о том самом гладиаторе спасшем ее тогда, когда она принесла им поесть. Заметив интерес в глазах Кьяры Мирена продолжила. – Однажды он впечатлил саму дочь Флианта. Она захотела его, но Тэрон отказал, с тех пор Флиант пытается всяческими способами превратить жизнь Тэрона в ад.
Кьяра улыбнулась уголком губ и добавила.
- Ну, понятно.
Мирена была понимающей женщиной, и когда Кьяра выдала свое: ну понятно, она поняла, что девушка не хочет больше говорить об гладиаторе, о котором мечтает практически каждая узница этой комнаты. И не удивительно, ведь он был красив, а его душевные качества Кьяра уже успела оценить. Ближе к вечеру практически всех девушек переодели и вывели, осталась лишь Кьяра и еще несколько женщин, которые были предназначены для обыкновенной и тяжелой работы. Тогда чуть позже, не успела Кьяра насладится одиночеством и собраться с мыслями явился евнух. Он направился сразу к рабыне. - Так, что с личиком? – он вновь посмотрел на лицо Кьяры, в этот раз, избегая ее взгляда. – Уже лучше. Что ж, я так посмотрел, фигурка у тебя хорошая. Нужно глянуть на что годишься. «Я гожусь на то, что бы оторвать тебе в придачу к уже отрезанному органу еще и голову!» - злобно подумала Кьяра. Но лишь подумала, она не делала глупостей, и не собиралась делать ход в игре, про которую ничего не знала. Её вывели с комнаты в просторный зал. По команде евнуха заиграла музыка, и он потребовал Кьяру станцевать. Сначала рабыня стояла, как вкопанная, гордо приподняв подбородок и сложив руки на груди. Евнух пытался уговорить Кьяру вилять бедрами по хорошему, но потом его терпение лопнуло. - Эх, жаль, знаешь, красотка, если сейчас не проявишь себя, а будешь дальше играть в упрямую девочку, придется нанести еще несколько увечий на это прекрасное тельце. На тебя придет сегодня смотреть сам Флиант, но перед этим я должен тебя оценить. Кассий уверял нас, что ты отлично танцуешь и у тебя замечательный голос. Тебя, птичка ты наша, купили по удвоенной цене, доверяя его словам. Так что лучше тебе это оправдать, иначе твою стоимость выбьют из тебя! – последние слова прозвучали угрожающе и Кьяра поняла, что не хотела быть избитой, а ведь евнух не шутил. Она испугалась, хоть и пыталась скрыть свой страх под маской уверенности. Она глубоко вздохнула. Музыка вновь заиграла и Кьяра задвигалась в такт мелодии, следом запела. Её движения были мягкими и плавными, совпадали с музыкой, и казалось, что она и звуки, что издают музыкальные инструменты единое целое, а когда прозвучал ее голос, все вокруг замерли. Что-то необычное было в нем. У нее не был нежный голос, как у сирены, не был заманивающий. Кьяра пела красиво и не грубо, мелодично, она умела передать душу мелодии и настроение песни. Поэтому ее голос так красиво звучал. Она закончила и открыла глаза. Кьяра не хотела видеть, как на нее смотрят, она просто внушила, что делает это все для себя. А когда открыла глаза услышала медленные хлопки. Рабыня посмотрела в сторону, откуда доносились эти овации и увидела там хозяина, того самого, что купил ее у Кассия. Кьяра с негодованием посмотрела на него, а ее глаза ярко заблестели яростными огоньками. Но это ничуть не волновало его, он уже таких взглядов столько перевидал, что его ничем не возьмешь. - Замечательно! Теперь я вижу, что не пожалел денег, которые отдал за тебя тому головорезу. - Кьяра молчала, и посмотрела на евнуха, словно ожидала от него какой-то помощи, например, что бы тот увел ее отсюда. Но евнух отошел в дальний конец комнаты и оттуда за всем наблюдал. Флиант обошел Кьяру кругом. А затем обратился к евнуху. – Значит так, отправить к ней лекаря, пускай поработает над ее лицом. Я хочу, что бы в ближайшее время она вышла. После этого Флиант довольный своим приобретением покинул комнату, а Кьяра была приведена обратно. На завтра для нее день уже был расписан. Сейчас Кьяра легла на свою постель и попробовала уснуть, но ее мучили мысли о гладиаторе. Как ни крути, но еще с детства Кьяра была любопытной девчонкой и история с отказом хозяйской дочке заинтересовала Кьяру. Оставался вопрос: «Почему? Он ведь мог таким образом манипулировать ею и выйти на свободу. Ну, или стать таким же, как они» - подумала Кьяра. – «Благородство не купишь. Хороший он человек». Рабыня сама еще не знала, к чему приведут столь частые мысли, казалось бы совсем обыкновенные и просто возникавшие из любопытства к этому мужчине.
Отправлено: 20.04.12 01:34. Заголовок: Ночь была на удивлен..
Ночь была на удивление спокойной. Тревожные сны не посещали мужчину, привыкшего в грёзах наблюдать свою прошлую жизнь. Сегодня призрачные видения давних лет оставили его, позволяя пребывать в покое и слышать отдалённую божественную песнь, что туманными отзвуками пыталась пробудить его забвенный сон. Воин повернул голову, не открывая глаз, он тщётно прислушивался к чарующему голосу, явлённому из ниоткуда. Он не посчитал его реальным, но даже во сне желал запомнить напеваемую мелодию, звучавшую всё тише. Пение, ласкающее слух, не прекратилось, даже когда Тэрон проснулся, всматриваясь в привычную мрачность тёмных стен. Он слышал, как поёт девушка. Где-то очень далеко, и вроде бы совсем близко. Расстояние приглушало сильное звучание нежного голоса, но даже малая доля его великолепия, доносившаяся до мужчины, заставляла его с замиранием ловить каждый миг загадочного пения. Ничего подобного он не слышал никогда. И с трудом верил, что это происходило наяву. Вскоре песнь стихла, как если бы её не было вовсе. Утром всё это покажется очередной иллюзией сна. Наверное, самого прекрасного, который когда-либо посещал гладиатора, уже и позабывшего, какой безтревожной может быть ночь. Амфисс выполнил обещанное, и с появлением первых лучей солнца на горизонте Тэрон в сопровождении стражи покинул камеру, оставив Галата и далее нарушать тишину утра своим невозможным храпом. Наставник пока не присылал за ним, значит, время ещё не пришло. Минуя коридоры, мужчина, наконец, вошёл в дверь, и ему открылся большой просторный двор, окружённый белой стеной, чья высота составляла три с половиной метра. И только рассветное небо над головой давало волю взору заключённых, у которых не осталось ничего кроме их воинских умений, способным обеспечить им достойное будущее. Восемнадцать бойцов, десять из которых прибыли недавно, Тэрон их не знал. Все они выстроились в ряд, слушая речи наставника, каждый раз начинающего утро подобным образом. Мелеагр. Ему уже шёл четвёртый десяток, но он оставался могучим мужчиной, крепким, как гранит, чья порода с годами становилась только прочнее. Тёмная кожа, длинные выгоревшие волосы, стянутые толстой нитью, больше напоминающей оторванный кусок старой верёвки. Пепельные усы и борода придавали его каменному лицу величественную суровость, которая так же отражалась в серых проницательных глазах. Тэрон уважал наставника, помня его мудрые уроки. Но отношения этих двух мужчин были крайне сложными, основанные на позициях, которых придерживался каждый. Мелеагр всю свою жизнь прожил здесь, рождённый от рабыни, он воспитывался великими бойцами, и так же имел звание героя арены. Но его время прошло, а преданность этому городу осталась, как и его правителю, ради которого Мелеагр и продолжал обучать рабов. С появлением Тэрона многое изменилось. Наставник уже тогда осознал, на что способен этот воин, живущий сражениями и местью. Он чувствовал его пагубное влияние на других гладиаторов, его неповиновение зарождало в них помыслы о том, чтобы свергнуть тирана, и могло спровоцировать на бунт. Мелеагр считал эту затею безумной и всячески ей препятствовал, вбивая в головы остальных своё видение реальности. В отсутствие Тэрона, наставник вздохнул спокойно, делясь знаниями с новобранцами, на которых теперь не мог оказать воздействие непокорный дух грека, возвращение которого он никак не ждал. Оставленный стражей, Тэрон подошёл к стоявшему поблизости ведру с прохладной водой и принялся умываться. Взбодрившись, он оставался под длинным навесом здания, прислонившись плечом к деревянному столбу, и стал наблюдать. Мужчинам выдали оружие, состоящее из деревянных мечей и щитов. Не легко приходилось Тэрону следить за боями, в которых он не мог принять участие. С виду мужчина оставался спокоен, но его глаза отражали живой огонь, ловя каждое движение, любой верный и ошибочный удар. Он видел слабость в тех, кто пытался показать свою силу, и наблюдал умение биться у воинов, которые просто защищались. Из новеньких более всех выделялся рыжеволосый боец, что был несказанно огромен, и выделяли его не только двухметровый рост и мощность здоровенного тела, а та звериная ярость, с которой он нападал на гладиатора, вызвавшегося биться с ним. Тот еле успевал уворачиваться и никак не мог нанести удар. А рыжеволосый словно позабыл, что находился не на арене, явно желая крови. Левый глаз у него отсутствовал и был прикрыт веком, который уродовал длинный шрам, достающий аж до самого уха. Воин из племени галлов. Большая редкость видеть их на землях Греции. Ещё более не просто отыскать в них человеческие качества. Увлечённо наблюдая за всем происходящим, Тэрон слышал, как кто-то приближался к нему, но виду не подавал. Просто не хотел отвлекать внимание от интересных зрелищ. Но повернуться всё же пришлось, ибо рука подошедшего, коснулась его плеча. Это был Нирей. Крепкий юноша двадцати лет, со светлыми волосами и вечной улыбкой на лице. Он оказался в рабстве, будучи ещё совсем мальчишкой. Иной жизни не знал. В тренировках не участвовал, как и не допускался на арену, наставник обучал его отдельно. За всё то время, которые парень был знаком с Тэроном, он успел к нему привязаться и теперь относился как к старшему брату. Хоть и не часто им удавалось видеться, как и говорить. - Не ожидал увидеть тебя здесь, - с искренней радостью проговорил юноша. - Я на это и рассчитывал. Тэрон улыбнулся, пожимая протянутую руку, и с прежней задумчивостью продолжил наблюдать за сражавшимися. Мужчина редко о чём-либо спрашивал, и это лишь подтверждало действительность того, что он никому не доверял. Мог выслушать, дать совет, но всё с поверхностным чувством. Друзей он себе не искал. Его единственный друг погиб. Он даже самому себе так не верил, как Ставросу. Чувствуя неловкость в длительном молчании, и понимая отчасти, что творилось в душе воина, Нирей принёс ему свои соболезнования, касаемо смерти товарища. Тэрон ответил на это коротким кивком, а после решил всё же задать интересующий его вопрос, заодно сменив не лёгкую тему: - Как здесь оказался этот галл? – гладиатор указал глазами на рыжеволосого бойца, чей противник каким-то чудом ещё оставался жив. - Некий знатный человек подарил его Флианту. Говорить совсем не умеет, только крушит всё вокруг, когда его не понимают. Мы прозвали его Балором, одноглазым богом смерти, - Нирей издал смешок, явно довольный таким подходящим прозвищем. Тэрон не многое ведал о кельтской религии, но знал, как звали некоторых из их богов. Вот уж верно ничего кроме смерти этот дикий воин не мог принести своим обществом. Юноша продолжал: - Три дня назад прошёл посвящение, одной рукой разбив череп своего противника. Просто чудовищная сила. Даже среди лучших воинов мало кто берётся связываться с ним. Слушая парня, Тэрон не сводил глаз с Балора, что, сломав свой деревянный меч, схватился обеими руками за щит оборонявшегося гладиатора, отнял его, и этим же орудием защиты снёс бойца с ног, да так, что тот уже не поднялся. Однако на удачу дышал. Распалённый жаром недолгого сражения, галл начал рыскать безумным взглядом по сторонам, подыскивая себе новую жертву. Его хищные глаза остановились на Тэроне, что продолжал спокойно стоять под навесом, одаривая рыжеволосого дикаря тем же внимательным взглядом. Желая продемонстрировать свою силу, Балор поднёс деревянный щит к широкой груди, сжал его и тот в миг раскололся надвое. Эту демонстрацию сопроводил громкий рёв, который стал издавать галл, яростно ударяя себя по плечу. Тэрон понимал, что означает этот жест. Одноглазый выбрал его своим противником. И каким бы безумием это не являлось, мужчина принял вызов, с той же нетерпимостью выйдя из-под навеса. Заметив это, Балор злобно заулыбался, раздувая ноздри, его уродливый шрам змеёй завился на лице. Тэрон поднял деревянный меч, вполне обходясь этим примитивным видом как такового оружия. Он настигнет массивную шею галла прежде, чем тот осмыслит, в какую сторону повернуться. Двое воинов приняли боевую позицию, как всеобщее ожидание было нарушено свистящим ударом плети. Все присутствующие обернулись на него, затем вовсе затихли. Суровый взгляд наставника гневно прошёлся по галлу, а после упал на Тэрона, чья рука, державшая меч, уже была занесена для нанесения смертельного урона. Мелеагр избежал поучений, решив закончить тренировку, и приказав всем бойцам удалиться и привести себя в порядок. Скоро будут подавать еду. Бывший гладиатор покинул двор первым, в последний раз посмотрев на Тэрона взглядом, полным видимого недовольства. Нет, он не боялся за его жизнь. Наставник опасался того, что могли увидеть новые бойцы, если бы сражение состоялось. Попрощавшись с Нирейем, Тэрон остался стоять посреди опустевшего двора. Он простоял так длительное время, размышляя и собираясь с силами. Затем резко шагнул вперёд, делая быстрый выпад, а после ещё один. Разворот и вновь удар, смена руки, и тот же процесс действий, отточенных давно. Но после каждого последующего выпада или удара меча, со свистом рассекающего воздух, Тэрон всё менее был доволен той силой, которую являл для мгновенного поражения. Её было недостаточно, когда рука, привыкшая держать тяжёлую сталь, сжимала всего-навсего непрочное дерево. Боевой танец становился всё напряжённее, а болевой протест ещё не до конца восстановившегося тела дошёл до ощутимого дискомфорта, но мужчина не остановился. Разогнавшись, он совершает прыжок, приземляясь на одно колено и вонзая меч в землю. И тут же его одолевает знакомая боль в груди, но он её игнорирует, поднимаясь и яростно ударяя мечом прямо перед собой. Задерживает руку в таком положении, присматривается. Всё не то. Тэрон не чувствовал силу удара, не ощущал тяжесть, что прибавляла необходимой мощи. Ему был нужен настоящий меч. - Твоё тело помнит каждое сокрушительное движение. Но в момент слабости оно подводит силу духа, чьё жадное рвение к победе изводит его болью. Тэрон узнает этот голос, и, обернувшись, видит перед собою наставника, что всё это время наблюдал за ним. - Когда-то ты учил претерпевать эту боль, объединяя её с волей гнева, направляемого в оружие. Мелеагр одобрительно закивал, с большим любопытством смотря на мужчину, чьи намерения были ему понятны, но он никак не мог их принять. - Означает ли это, что ты вновь хочешь испытать себя в бою? Во славу чего, Тэрон? Ты ни во что не веришь. Гладиатор выпрямился, поднимая лицо к небу, чья бескрайность манила заглянуть дальше. Нет. Глазам, что прежде видели щедрость земной красоты, было тяжело смириться с теми малыми просторами, что приходилось наблюдать сейчас. - Моя вера не определяется границами этих стен. Я ещё помню, как выглядит мир за их пределами. - И ты стремишься пересечь эту грань. Но только не тем путём, который выбирает мудрый пленник, дабы получить свободу в этой жизни, - не отступал Мелеагр, стремящийся предотвратить ход разрушений, задуманных воином, из-за которого может быть уничтожена власть его господина. - Свободу в цепях. Да, ты прав, я смею желать большего. Тэрон видел, как удивлённо вскочили брови наставника, и понял истинную причину его противостояния действительности. Его страшила не печальная судьба правителя Наксоса, если вдруг рабы взбунтуются, Мелеагр боялся оказаться в мире, в котором не знал, как жить, просто не умел. Потому он так старательно и убеждал Тэрона в том, что его стремления не могут иметь успех. - Но тебе не достигнуть желаемого в одиночку. А ты один, Тэрон. Никто из бойцов арены, достойных великой судьбы, не станет променивать славу на никчёмные попытки сделать то, что ещё не удавалось никому. При этих словах, воин, уже стоявший спиной к своему собеседнику, обернулся, думая, стоит ли отвечать, или лучше вовсе уйти. Мужчина не собирался никому ничего доказывать. Но столь абсурдные речи человека, в котором он всегда уважал здравомыслие, просто не могли уложиться в голове. - Ты называешь жизнь в рабстве великой судьбой? Что ж, обучай этому тех, кто так же умело обманывается, держа в руках кусок дерева, и воображая его настоящим оружием. Тэрон отбросил деревянный меч, и направился к единственному выходу со двора. Там его встретила стража, с которой он и последовал в свою камеру. Возвращаясь назад, мужчина думал о своих начальных планах, которые так и не осуществил. Ему необходимо тренироваться с остальными бойцами, без этого все его воинские умения окажутся бесполезными. Флиант того и добивался. Ему необходимо было держать Тэрона взаперти, чтобы позже любоваться тем, как он окажется побеждён. Мужчина всё равно сделал бы по своему, но многого ли он мог добиться, зная, что наставник желает ему того же поражения. На данное время Тэрон не хотел возвращаться к тому разговору, который решил оборвать. Как и не думал больше присоединяться к остальным. Идя по коридору, полностью погружённый в свои мысли, гладиатор вдруг остановился, когда впереди показалась тёмная женская фигура с длинными развивающимися волосами. Она направлялась прямо в его сторону, и воин более не двинулся, ожидая, когда, наконец, сможет увидеть лицо приближавшейся рабыни. Но это оказалась не та девушка, которую он надеялся встретить. Тэрон последовал дальше, игнорируя улыбку, предназначавшуюся ему. Время кормить бойцов ещё не пришло. А значит, мужчине удастся вновь увидеться с той, чьи проникновенные карие глаза он невольно уже начинал искать в лицах других девушек.
Отправлено: 21.04.12 01:13. Заголовок: Утро было шумным, ма..
Утро было шумным, мало того, что подъем был с первыми лучами солнца, так некоторые умудрялись вставать еще раньше и своими разговорами, хихиканьем и прочим пробуждать остальных. Наблюдая за девушками в этой комнате, Кьяра уже поняла, какова их роль в этом спектакле и скоро она присоединится к ним же, как только последний синяк сойдет с лица, а благодаря мазям доктора, который посетит Кьяру с утра, девушка поняла, что скоро будет также выполнять эту унизительную роль. «Бери хоть сама себя избивай. Или нарваться на избиение? Но нет, по лицу бить не станут» - подумала рабыня. Но не знала она, что иногда клиентам преподносится чистое и красивое лицо для того, что бы они по своей приходит его испортили. Чем больший урон наносят девушкам, тем больше за время, проведенное с нею, плата идет в карман Флианта. Об этом Кьяра еще не знала. Но в мире много людей, которые любят не просто развлечения, а развлечения с перцем. Кто такой раб? Это человек, который… погодите, человек? О нет, здесь рабов за людей не считали, впрочем, как и везде. Рабыня – это та, кто выполнит любую твою прихоть, которую можно избить во время удовольствия и просто за это заплатить. Естественно увлекаться избиением запрещалось, у Флианта были свои правила, но шалить подобным разрешалось. И до появления Кьяры здесь очень часто после вечера на ночь девушки возвращались в слезах, и, как правило, одна или две были избиты до крови, на лице и на теле. Вот так над ними издевались во время сексуального удовлетворения. Да, не только для танцев были предназначены рабыни. Танцы – это заманивающий манёвр, когда выходят девушки, исполняют танец, гости Флианта их выбирали, с кем они хотят провести вечер…. И часто попадались настоящие моральные ничтожества, которым не хватало острых ощущений. А что такое рабыня? Она предназначена для исполнения любых прихотей. Они ничто. К Кьяре пришел лекарь, он помазал ее синяки, и сказал, что уже на следующий день они сойдут и через день ее лицо будет чисто.
- Жаль.
Буркнула рабыня, а лекарь лишь сочувственно пожал плечами и покинул комнату, следом девушка принялась рассматривать остальных. Они выглядели такими обычными, словно в этой жизни их ничего не огорчало, они выглядели привыкшими. Но привыкнет ли Кьяра? Наверное нет. По крайней мере, так хотелось думать самой рабыне. - Куда тебя определили? – спросила Мира, подсев к Кьяре.
- Прости?
Не поняла девушка. Мира мягко улыбнулась. - Тебя вчера увели, что бы ты показала, что умеешь. Они тебя оставляют здесь, или переведут в дальнюю комнату, где живут только работницы.
- Нет, я остаюсь здесь.
Растерянно ответила Кьяра и заметила, как с надеждой горевшие глаза Миры опустились к полу разочарованно. - Конечно, иначе и быть не могло, - спокойно сказала она, но явно с сожалением. Кьяра не понимала, что происходит, и приняла все на себя, девушка подумала, что Мире не понравилось, что Кьяра остается здесь. Но почему, рабыня ведь не делала никому ничего плохого, просто не общалась с остальными и все. На этом все. Но, Кьяра ошибалась. Мира сожалела судьбе красавицы. Женщина рассказала, что все здесь завидуют рабыням, которые отправлены в рабочие. Да, они убирают везде, готовят еду на кухню, подносят, уносят, но это та робота, о которой только такие, как сидящие здесь могли только мечтать. Им не приходилось испытывать тех кошмаров, через которые проходили девушки этой комнаты. И связано это было именно из выполнением заказов и прихотей клиентов.
- Для чего тогда гетеры?!
Воскликнула Кьяра.
- Пусть нанимает шлюх! Я не стану, не буду, нет!!!
Рабыня сама не заметила, как на глаза ее навернулись слезы. Она была по-настоящему испугана, в памяти пробежались те мгновения первого нападения на их деревню, когда убили родителей Кьяры, а над самой ней надругались. Это было страшно и пережить подобное она так боялась снова. Но уже поняла, что она будет переживать это каждую ночь, как только пройдут синяки. - Тебе придется, - прозвучала фраза Миры. Она по-матерински смотрела на Кьяру, и та чувствовала это, понимала, что Мире можно доверять, а мелкие слезы поплыли по щекам, слезы порождены собственным страхом. Кьяра почувствовала, как все тело проняла дрожь, ей стало холодно и Мира обняла ее. Но она не сказала, что все будет хорошо – не стала врать. Флиант был настолько жаден, что он не собирался нанимать гетер, им ведь нужно платить, а вот рабыням, людям, у которых была своя жизнь, семья, у которых насильно отняли свободу можно отправлять на такие муки. «Я убью себя! Как только сойдут синяки, я покончу с собой! Я не дам этому повторится, лучше смерть!» - подумала Кьяра и была твердо намерена это сделать. Даже сегодня вечером. Спустя некоторое время ей пора уже было отправляться работать. Она попрощалась с Мирой и отправилась вместе со стражей, которые в очередной раз выбрасывали гадкие шуточки в ее адрес. Иногда позволяли себе даже прикасаться к ней, а один назвал её дрянной шлюхой. Кьяра резко встала. Она развернулась и хотела нанести удар, но ее руку перехватил стражник и вывернул за спину. Но Кьяра смогла выйти из этого положения и уже находилась позади стражника, тогда одним молниеносным движением нанесла ему удар ногой ниже колен. Пока стражник слегка согнулся Кьяра оказалась впереди него и ударила его левой рукой в лицо, тогда второй сначала решивший понаблюдать за происходящим с улыбкой, понял, что девчонка не шутит и усмирил ее, ударил рукоятью меча по голове. Кьяра повалилась на землю. - Ты смотри, какая девка, хоть в гладиаторы выставляй, - оба рассмеялись, тогда один поднял ее и опрокинул, как мешок на плечо. – Ну, и чего с ней делать будем? У нее же есть работа. - Не паникуй, – спокойно ответил стражник, который ударом лишил сознания Кьяру. – Сейчас отнесем ее туда, возьмем кувшинчик с водой, выльем на лицо и спящая красавица придет в себя. Так они и поступили. Сегодня Кьяре предстояло стоять в коридоре возле арены тренировок и раздавать гладиаторам покидавшим тренировочное поле полотенца. Кьяру положили на пол. Она резко открыла глаза и замотала головой, когда почувствовала, что на ее лицо вылили воду. Таким образом, рабыня действительно пришла в себя. У нее болела голова, и все слегка поплыло, но спустя мгновение она смогла с этим справиться и поднялась на ноги.
- Я не шлюха!
Ответила Кьяра то, что не успела сказать им тогда, в коридоре. - Ну, может, пока и не шлюха, но скоро станешь, - сказал один и двое громогласно рассмеялись. А Кьяра наоборот теперь была морально подавлена, она опустила блестевшие от гнева глаза, огоньки в которых после этих слов погасли, и рабыня поняла, что они абсолютно правы. «Я сказала, что убью себя… но я не могу. Я боюсь. Боги, помогите» - молила Кьяра. Ей в руки были вручены полотенца, если эти желтые смятые тряпки можно было так назвать. Девушка поморщилась, она бы не стала вытираться таким полотенцем. Но гладиатором оно было необходимо, что бы промокнуть лицо, после тяжелой тренировки. Кьяру повели к входу на арену и оставили стоять у выхода. Сначала она просто стояла держа наготове полотенца, но затем интерес ею овладел. Рабыня сделала несколько шагов в сторону к слегка распахнутой входной двери и наблюдала за тем, что там происходит. Её глаза бегали по мужчинам, улавливали приёмы борьбы, она анализировала, что и как, кто делал, пока нечаянно не наткнулась взглядом на него… сердце забилось быстрей и теперь она с всепоглощающим интересом наблюдала за Тэроном, что стоял скрестив руки и следил за битвой. Затем Кьяра решила, что слишком много на него смотрит и вновь попробовала следить за боем, но не удержалась и любопытный взгляд вновь вернулся на чемпиона. Тогда он уже пошел на середину арены против этого страшного бугая, от уродства которого Кьяра думала, что сегодня ночью спать не будет из-за кошмарных снов. Теперь Тэрон вышел против него. Рабыня с диким интересом наблюдала за битвой не без восхищения. Как умело Тэрон обходился в битве, как он использовал приёмы, как двигался, это не могло не захватывать. Битва казалось столь напряженной для Кьяры, что она даже прислонила кулак к губам. Но то, что происходило сейчас не было похоже на тренировочный бой. Гладиаторы сцепились, словно на открытой арене. Слава богу, их наставник остановил это, и девушка с облегчением вздохнула. Но как только воины отправились на выход, она заняла позицию, надела на себя холодную маску беспристрастия и даже некого отвращения, протянула руку и мужчины по очереди брали из ее руки полотенца, потом вытираясь кидали их в сторону. Полотенца закончились, а Тэрон все не выходил. Кьяра только хотела сунуть нос в приоткрытую дверь, как наткнулась на того самого наставника. Он вопросительно посмотрел на девушку, она глянула на него своим диким взглядом и отошла в сторону без слов. Но потом Кьяра поняла, что сейчас может выйти Тэрон, она по быстрому собрала все потные полотенца, бросила их корзину и поспешила удалится. Ей предстояло выстирать все полотенца. Сейчас она работала вместе с теми рабынями, которые не предназначались для ночных развлечений. И Кьяра заметила, что работы отвлекает от плохих мыслей. После стирки ей предстояло вновь разносить обед. Кьяра вздохнула, попрощалась с женщинами, с которыми вместе стирала и отправилась на кухню, где уже стоял готовый поднос с едой. Она взяла этот огромный поднос, и, казалось бы, как такое может удержать в своих руках хрупкая девушка, но Кьяра не жаловалась. Она решила последовать совету Тэрона и плевать она хотела на распоряжение. Двери камеры приоткрывались, и она не заходя внутрь просто передавала еду через приоткрытую решетку. И с каждым шагом, приближаясь к той самой камере, где сидел Тэрон, сердце Кьяры билось сильнее и она не могла понять почему. Вот она стоит перед камерой, дверь открылась и в отличие от остальных, Кьяра вошла внутрь. Не глядя ни на чемпиона, ни на несчастье, что попробовало ею обладать, Кьяра поставила поднос с едой, расставила одну тарелку наполненную какой-то отвратительной на вид кашей для Тэрона и вторую для Галата на стол и направилась к выходу, но заметила, что стражник отошел. Он почему-то всегда именно здесь в конце коридора куда-то отходил.
- Я видела тебя на тренировочной арене.
Сказала Кьяра и обернулась, держа в руках пустой поднос. Не обращая внимания на Галата, она впилась темными глазами прямо в Тэрона. «И что дальше?» - пробежалось в мыслях у Кьяры. Она сама не понимала, зачем она сказала это.
- Впечатляет.
Кьяра улыбнулась мягкой улыбкой, но всего мгновение и развернулась, что бы уходить.
Отправлено: 22.04.12 00:55. Заголовок: Тэрон вошёл в камеру..
Тэрон вошёл в камеру совсем опустошённым. Нет, он не думал сдаваться и принимать всё так, как оно есть. Мужчина привык полагаться только на себя, и отсутствие единомышленников его совсем не беспокоило. Воин просто хотел вернуть себя в прежнюю форму. Уверенности недостаточно, если пострадавшее тело в любой момент могло подвести. Да, лекарь наказал ему пребывать в покое. Но Тэрон знал себя. Физические нагрузки возвращали его к жизни куда быстрее, чем постоянное лежание в постели. Пусть гладиатора не хотели видеть среди остальных, он будет тренироваться со всеми, вопреки воле наставника и прочих, кто привык навязывать своё мнение. Находясь в не лучшем расположении духа, всё, чего сейчас хотел Тэрон, так это отдохнуть и не думать ни о чём. Возможно, так бы и произошло, будь воин в камере один. Но ему достался самый неугомонный сосед по комнате. Похоже, прежний страх у Галата совсем выветрился, ибо в нём вновь начинали проявляться его самые наихудшие качества. Тэрон застал наёмника сидящим на кровати и что-то царапавшим на стене осколком некогда разбившейся керамической чаши. Данное действие его серьёзно завлекло, ибо, когда гладиатор вошёл, Галат даже не повернулся. Тэрон был этому только рад. Подойдя к своей постели, он внимательно проследил, нет ли на его стене каких-либо надписей. Не хотелось, чтобы в момент подобного занятия наёмник заметил шатающийся в стене кирпич, тем самым, найдя спрятанный кинжал. Да нет, вроде всё без изменений. Однако не успел мужчина лечь, как к своему сожалению оказался обнаружен. Опять началась какая-то непонятная жестикуляция руками и слова… множество бессмысленных и утомляющих слов. - Ну, надо же, явился, герой! Ты посмотри, посмотри сюда. Четыре дня я просидел в свинячей камере с двумя подобными тебе, пока меня не перевели в более худшие условия, то бишь в это подвалище. Плюс ещё сутки! – продолжая жаловаться на своё нелёгкое бремя, Галат нервно тыкал пальцами в свой неразборчивый почерк, требуя внимания Тэрона. Воин лишь мельком взглянул на надписи, представлявшие собою перечисление дней, рядом с каждым из которых имелось короткое описание бранных впечатлений, полученных наёмником. – Не помню, чтобы я нанимался сторожить эти гладиаторовские «хоромы», от одного вида которых хочется в петлю! Ты меня слышишь?.. Вот ответь, почему за мной никого не присылают? Я что, являюсь главным украшением этого гадюшника?!.. Тэрон устало вздохнул, кладя голову на подушку. Не переживай, успеешь ещё получить мечом промеж глаз. Вслух мужчина сказал совсем иное с привычной невозмутимостью: - Не порть стену. Галат замолк, в конец опешив от подобного безразличия. Такому, как он, нужны были слушатели, что при лживых байках будут заглядывать ему в рот и сочувственно охать, когда он начнёт мучить их своим нытьём. От Тэрона он не мог добиться даже элементарного взгляда в свою сторону. Воин вновь лежал недвижно, закрыв глаза. Он не думал спать, просто отдыхал. Усталость мужчины рассеялась, стоило ему услышать, как открывается дверь. Привстав, Тэрон обернулся. Это была Кьяра. Никогда прежде мужчина так не нуждался в ком-либо. Он не мог насмотреться на неё, как и не решался подойти, опасаясь сделать совершить что-то неверное. Подобное отношение нельзя объяснить, как и не сразу удаётся его осознать. Их глаза так и не встретились, девушка отрешённо прошла к столу, оставляя всё принесённое на подносе. Может и к лучшему, что она не глядела на Тэрона. Так он мог любоваться ею, не отводя взгляда, который вполне бы привёл в смущение. Он ничего не желал добиться, никаких потаённых мотивов не имел. Просто хотел видеть её чаще, просто хотел с нею говорить. Но пока безнадёжно подбирал слова, Кьяра уже могла уйти. Однако девушка неожиданно заговорила с ним сама. Гладиатор, к тому моменту смотревший в пол, поднял глаза, обращая их на красавицу. Осознание того, что она оценила его сражение, заставило мужчину забыть о неурядицах, произошедших на тренировке. Удивительно, но сейчас Тэрон понимал, что мнение этой девушки имело для него большую значимость, нежели похвала других. Он так же улыбнулся ей в ответ с благодарностью за её слова. - Арена это единственная отдушина для воинов, потерявших всё, - ответил он в итоге. – В кровавых битвах нет никакой красоты и величия, но они, как ничто иное, лучше отражают всю грязь и несправедливость той действительности, в которой мы сейчас пребываем. Жаль, люди и в этом умудрились отыскать для себя развлечение. Тэрон говорил о царях, подобных Флианту. О народах, чьё волнение при кровопролитиях граничило с удовольствием, которое они получали, наблюдая, как летят головы. Хоть ты победишь, хоть проиграешь, в любом случае все останутся довольны. Потому что из двух бойцов один всегда умирает. А если оба остаются живы (что случается в очень редких случаях), тогда поверженного приказывают убить. Только Тэрон ослушивался Флианта, когда тот обязывал его становиться палачом. Противники воина могли быть им убиты только в бою, но не когда один гладиатор, еле дыша, лежит на земле, а толпа требует его смерти. Он ведь и так уже побеждён. К несчастью, все те жизни, которые пощадил мужчина, всегда отнимались подосланной стражей. Смертью угрожали и Тэрону за его неподчинение, но Флиант не мог убить того, на ком зарабатывал не только хорошие деньги, но и необходимую репутацию. Даже сейчас, когда мужчина посмел отвергнуть его дочь, глава города не желал так просто расставаться с отличной наживой. Как бы только вся эта корысть не вышла ему боком. Продолжая сохранять всё своё внимание на девушке, гладиатор понимал, что не смеет её задерживать. Но наблюдая за тем, как она отворачивается и идёт к выходу, он поднялся, сознавая, что ожидание их следующей встречи, уже оказывается для него в тягость. - Кьяра... Мужчина произнёс её имя тихим голосом, в котором слышалась безмолвная просьба, но никак не жёсткая потребность остановить. Он уже стоял за спиной девушки, ожидая, когда она на него посмотрит. Это была странная встреча взглядов, когда вроде и необходимо было что-нибудь сказать, да только не хотелось. Тэрон смотрел в бездонные тёмные глаза, которые прежде так стремился увидеть снова, на красоту души, которую желал познать, но она была для него недосягаема. Воин, чья боевая сосредоточенность никогда не поддавалась уязвимости, был сейчас обезоружен. Что-то произошло в тот миг, когда Кьяра обернулась. Нет, это произошло много раньше. Когда Тэрон впервые увидел её. И происходило сейчас, когда он стоял всего в шаге от девушки. Какое-то необъяснимое притяжение Но этот визуальный контакт двух людей вскоре был прерван. У двери появился стражник и стал поторапливать Кьяру. Что же сделал Тэрон? Запросил ещё пару минут и закрыл дверь прямо перед носом ничего не понявшего охранника. Мужчина вновь обратил свой взор на девушку, но уже совсем иначе. Гладиатор хмурился, опустив взгляд на правую руку девушки, еле видимый красный след на которой явно давал понять, что прежде её что-то сжимало. Он посмотрел в глаза Кьяры, в которых теперь замечал некое внутреннее беспокойство. - Скажи, в твои обязанности входит только ведение хозяйства, или имеется ещё что-то? Вопрос мог быть некорректным, но мужчина хотел знать ответ. И желательно правдивый. Тем временем стражник надумал войти снова, но Тэрон его не пустил, удерживая рукой дверь, открывающуюся внутрь комнаты. Он смотрел на девушку, чья судьба была ему не безразлична. Воин знал здешние порядки, как и отсутствие видимости души у всякого, кто носил звание «раб». Да, Кьяра не выглядела той, что не могла за себя постоять, но как многим это ей поможет. Один из верных псов правителя продолжал ломиться в дверь, но гладиатор держал её крепко, не обращая никакого внимания на угрозы, звучавшие снаружи. - Кто это сделал? – свободной ладонью Тэрон бережно взял девушку за руку, воочию видя на коже свежие следы грубого обращения. Мужчина поднял взор, рассматривая красивые чёрные волосы, что отчего-то были мокрыми, даже не влажными, и не ясно, от простого ли мытья. Тэрон ничего уже не понимал, ища ответ в самом лице красавицы, в её глазах, которые открывали ему лишь одну истину. И она подтвердилась, когда стражник наконец ворвался в камеру, продолжая плеваться сквернословиями, он бросал их в адрес мужчины. Однако успел замахнуться бранью и на девушку. Для неё он подобрал всего одно слово. Слово, которое заставило гладиатора вновь потерять контроль над собой. - Эй, полегче, Тэрон! Это был голос Галата. Прежде сидевший безучастно, он бросился разнимать мужчин, один из которых так и не успел достать свой меч и с яростной силой был прижат к стене. Вцепившись руками в его ворот, гладиатор стремился выбить из него дух, и он бы это сделал, не примчись мерзавцу на подмогу трое стражников. Нанеся Тэрону удары со спины, они сумели отодрать его от своего товарища. Двое крепких охранников удерживали мужчину за руки, пока третий бил его ногой в живот. Вскоре этот трус почувствовал, каковы ощущения подобного удара, когда Тэрон вывернулся и вмазал ему сапогом по лбу. К разразившейся суматохе подключился ещё и Галат, впервые сумевший себя проявить. Всё прекратилось, когда в камере появился Амфисс, а вместе с ним ещё четверо стражников. Лекарь ожидал, что потасовка случилась меж двумя гладиаторами где-то в иной комнате, ведь это не было редкостью. Велико же было его удивление, когда, следуя на шум происходящей драки, целитель оказался в камере Тэрона, застав его и охрану в кровавых ссадинах. - Что здесь происходит? – недоумённо спросил Амфисс, испугано перешагивая через стражника, валявшегося без сознания. Пришедшая с ним охрана тут же схватила Тэрона. Мужчина и не сопротивлялся вовсе. Он только бросал взгляд на Кьяру, надеясь, что с ней всё в порядке. Галат растерянно поднял руки, опасаясь, что сейчас возьмутся ещё и за него. Но стражники удерживали только Тэрона. Лекарь был тем человеком, которому доверял даже правитель Накоса. Амфисс и жил не далеко от помещения, где пребывали воины арены. Целитель всегда должен был находиться неподалёку, если учесть какие страшные раны получали бойцы. Охрана на случай была полностью в его распоряжении. И он ею распорядился в разумных целях. - Да отпустите же вы его! – лекарь терял терпение, задавая вопросы, ответа на которые не получал. - Я вас спрашиваю, что тут творится?!.. Будучи освобождённым, Тэрон направился Кьяре и встал рядом с ней. Целитель проследил за гладиатором, позже удивлёнными глазами изучая девушку, подле которой находился воин. Амфисс теперь смотрел только на рабыню, которая была как-то связана со всем случившимся.
Благороден, силен, невероятно умён – таким сложилось впечатление у Кьяры об Тэроне. После его слов о том, что происходило на арене, природу самих этих действий Кьяра поняла, что впервые в жизни слышит то, что понимает, но отдаленно. Ведь не так давно она была простой сельской девушкой, которая во всех подробностях и мелочах знала, как нужно обрабатывать землю, когда проводить обряды жертвоприношений и поклонений богам, как решать споры и прочее. В ее жизни не было мужчин, которых она любила. Исключением был Кассий, девушка любила мужчину еще с детства, но судьба нанесла ответный удар и столь нежное чувство превратилось в огромную ненависть в придачу с обидой. А сейчас Кьяра уже задавала себе вопрос: а любила ли она вообще его, или это было простое увлечение? Впрочем, не важно, если девушка и возвращалась мыслями к брату лучшей подруги, то лишь негативными. Кьяра и сама не подозревала, что с каждым днем в ней растет необузданная ненависть, которой вскоре ей будет очень сложно управлять. Если вернутся к событиям ее жизни еще в деревне, она не знала каких-то особенных мужчин. Все были женаты, а если и нет, то это обычные сельские парни, которые ничем не привлекали старосту. Но что тут поделаешь, они говорили в основном о земле, о том, как и что она принесет в этом году, что лучше посеять, когда разумней всего собрать урожай… Никогда и ничего подобного Кьяра не слышала из уст мужчины. Тэрон был первым, в чьих словах Кьяра ощутила глубокий и манящий за собой смысл. Растерявшись от того, что она задумалась над его словами, Кьяра поспешила покинуть камеру. Ей не хотелось, что бы Тэрон видел, как она пытается понять его слова. Она ведь тоже была сельской девушкой, чьи знания основывались на том же самом, касательно земли и прочего. Но Кьяра всегда знала и понимала, что ей нужно что-то большее, и сейчас сердце кольнула странная мысль, что это желанное большее Тэрон может ей принести. Растерявшись, поскольку не знала, что ему ответить, Кьяра лишь кивнула головой и поспешила удалиться подальше от своего собственного позора, хотя сделав всего один шаг, она поняла, что смысл его слов пришел к ней само собой. «Я научусь» - подумала она. Девушка была уверенна, что научится понимать умного мужчину. Она практически была у выхода, далеко идти не нужно, камеру едва можно было смерить шагами, но Тэрон ее окликнул. Кьяра замерла у выхода, прижав поднос к груди, и сама вся сжалась, а по телу пробежалось какое-то тепло, по крайней мере, ей так показалось. Она обернулась и обнаружила, что Тэрон уже стоит возле нее. Кьяре перехватило дыхание, но она смотрела прямо в его глаза спокойным взглядом, пытаясь скрыть все то, что бушевало внутри нее, когда она смотрела на гладиатора. Взгляд длился не так долго, а казалось, что они смотрят друг на друга вечность. Кьяра не понимала, что с ней происходит. Такого она никогда не испытывала, благоговение, смущение в придачу к гордости и желанию задрать нос. Но она все также по-прежнему смотрела ему в глаза, в мудрые глаза мужчины, который нес собою разум, силу и доброту. «Возможно ли такое?» - подумала Кьяра, и их зрительный контакт прервался, так как к камере приближался стражник, тогда грубым голосом он потребовал, что бы Кьяра торопилась. Девушка и сама понимала, что задержалась дольше положенного в этой камере. Она сделала небольшой рывок в стону двери, маленький, едва заметный, но крепкая рука Тэрона закрыла дверь прямо у входа в камеру. Кьяра удивленно повела бровями, но не посмотрела в глаза мужчины, чей взгляд отчетливо ощущала на себе. Глаза Кьяры пробежались по могучей руке воина, что перекрывала ей путь и закрывала дверь в камеру. Девушка едва заметно сглотнула, и пыталась сделать свой взгляд проще и как-то унять сильное сердцебиение. Она начинала не просто восхищаться им и это ее пугало.
- Я должна идти.
Тихо, едва слышно проговорила Кьяра с некой мольбой в голосе, хотя сама не хотела отсюда уходить. Почему-то именно здесь рабыня чувствовала себя в безопасности, даже не обращая внимания на Галата. Здесь, в этой камере, рядом с Тэроном. Кьяра подняла взгляд на Тэрона и заметила, что он смотрит куда-то на ее руки. Кьяра и сама опустила глаза на свою правую руку и увидела там красный след, от того, что ее стражник хватанул тогда за руку, когда она пыталась нанести удар. Естественно, что бы этот удар сдержать, руку Кьяры пришлось сжать, ведь девушка хоть как-то, но была обучена боевому искусству, поэтому для того, что бы ее остановить нужна была сила. - Скажи, в твои обязанности входит только ведение хозяйства, или имеется ещё что-то? – спросил Тэрон, и Кьяра ощутила внутренне беспокойство. Она посмотрела на него, не зная, что ответить. Тогда в следующий момент, дверь в камеру дернулась, но Тэрон еще сильнее нажал на нее, не пуская стражника. Когда вновь последовал рывок, Кьяра немного дернулась и сжалась с испугом, глядя на стражника, который был слишком разозлен. У рабыни появилось плохое предчувствие. Она не любила плохих предчувствий, ибо подобно какому-то зверю, всегда после этого чувства происходило что-то плохое и Кьяра знала это. Почему-то она могла ощущать острее, чем все остальные люди, еще с самого детства. Перед тем, как соседский парень сломал ногу, свалившись с дерева, она почувствовала неладное, когда увидела, как он туда забрался. Когда мама сильно порезала палец, нарезая капусту на суп, перед этим сердце маленькой Русланы забилось почему-то быстрей. И несколько дней она ходила сама не своя перед нападением, первым нападением на ее деревню, тогда, когда увезли Кассия. На дворе было солнце, погода ясная, но Руслана ходила настолько мрачная, ее что-то терзало и это было именно плохое предчувствие, которое, к сожалению сбылось. Так и сейчас. Кьяра взяла Тэрона за руку, ощущая его напряженные мышцы под своими пальцами и спокойно, но полушепотом произнесла:
- Лучше выпусти меня.
При еще одном ударе стражника в дверь клети, Кьяра почувствовала, как все ее тело охватила дрожь. - Кто это сделал? – спросил Тэрон, прикоснувшись нежно к руке, где красовался легкий покрасневший синяк. При его прикосновении Кьяра слегка вздрогнула, но не от страха, от избытка иных чувств резко появившихся в ней. Она посмотрела на него и отрицательно покачала головой, мол, не имеет значения. Кьяра пришла сюда принести Тэрону поесть, выполняя свою работу, а не жаловаться. Она не ожидала, что он заметит это, что будет спрашивать, кто сделал, что случилось, какие у нее обязанности. Кьяра не знала, что думать, жалеть ли о том, что вошла в камеру, и задержалась, сказав Тэрону несколько слов, или наоборот радоваться тому, что имеет возможность побыть с ним хоть немного дольше. Наконец стражнику удалось ворваться, он обрушил на Тэрона ряд гневных слов. - А ты, шлюха! – Кьяра поморщилась, вновь это слово и в ее глазах вспыхнул дикий огонек, она сжала губы, и еще крепче держала в руках поднос. Тэрон, словно мимо ушей пропустил все слова сказанные в его адрес, но когда стражник назвал так Кьяру, мужчину словно подменили, он вспыхнул неожиданной яростью и вмиг впечатал стражника в стену. Кьяра испугалась, ее сердце замерло, с широко раскрытыми глазами она наблюдала за тем, как гладиатор впечатал стражника в стену, держа за ворот и избивая его. Кьяра с ужасом наблюдала за этим и даже выронила поднос, но спустя мгновение в камеру прибежали еще трое стражников, один из них сильно отпихнул Кьяру в сторону и она ударилась спиной и головой об стенку, но осталась на ногах. Испуг преобладал над всеми остальными чувствами. «Боги, что же я наделала?» - думала девушка с замиранием сердца, ведь это именно из-за нее Тэрон так разозлился. Если бы ее здесь не было, он бы не слышал, как ее назвали и все было бы хорошо. Кьяра во всем винила себя. Она не знала вмешиваться ли, но когда трое стражников принялись избивать Тэрона, девушка схватилась руками за рот, скрывая совсем девичий вскрик страха, которого так стыдилась. И вот снова ее предчувствие не обмануло. Сейчас стражники нещадно били Тэрона по спине. Кьяра не смогла за этим спокойно наблюдать. Сначала она была растеряна, но теперь взяла себя в руки, взгляд ее стал сосредоточенным на одной цели, а движения уверенными. Девушкам медленно опустила за выроненным подносом, подняла его. В это время стражники уже развернули Тэрона, двое его держали крепко, а один наносил удары в живот. Кьяра, подняв поднос сделала два небольших, но уверенных шага, и со всей яростью, которая теплилась в ее руках она нанесла удар подносом мужчине не по голове, а выбрала точку между шеей и плечом, куда-то в плечевой сустав, острием подноса. Мужчина взвыл от боли и отвлекся от Тэрона. Тогда Тэрон вывернулся, и дал сдачи своему обидчику, а Кьяра вновь ушла в тень, опасаясь, что и ее начнут избивать. Страх вновь пришел, как только она опустила руки с подносом. Тогда и Галат оказался не безучастным, он схватил Кьяру за руку и выпихнул из камеры вон, а тогда и сам ввязался в драку, но девушка не бежала, она продолжала наблюдать за всем, съедая саму себя. «Если бы не я…» - по щеке потекла незаметная маленькая слеза, которую Кьяру поспешила тут же вытереть. Тогда мимо нее пронесся лекарь, он вошел в камеру и быстро своим требовательно-повелительным голосом навел порядок, а сердце девушки стало биться еще быстрее, когда она увидела Тэрона, окровавленного от избиений, но по-прежнему разъяренного, подобно льву. Тэрона держало несколько новоприбывших стражников, а Кьяра пыталась избегать взгляда гладиатора. Ей настолько было стыдно за себя и она чувствовала себя невероятно виновной, что даже не смела взглянуть на него. Лекарь потребовал отпустить Тэрона. Когда его отпустили он подошел и встал возле Кьяры, а саму ее одолевала легкая дрожь, она опустила глаза и смотрела в каменный пол. Она ощущала Тэрона, он стоял рядом, но боялась взглянуть на него. Ей было так больно от того, что мужчина оказался избитым из-за нее. - Я вас спрашиваю, что тут творится?!.. – говорил лекарь. Кьяра мельком подняла взгляд и заметила, что целитель смотрит именно на нее. Она обвела взглядами стражников, и слегка вздрогнула, когда увидела в их глазах всецело поглощающую ненависть и желание мести за то, что были избиты гладиатором.
- Я во всем виновата.
Уверенно сказала Кьяра. Прежде Тэрону не доводилось слышать столь четкой интонации в ее голосе, одновременно резкой и управляющей. Лекарь вопросительно посмотрел на Кьяру, мол, и без нее понятно, что во всем она замешана. Он попросил подробней.
- Вам рассказать все от начала до конца?
Вновь с вызовом в голосе парировала Кьяра, все также стараясь не смотреть на Тэрона. Сердце отбивало невероятную чечетку, но внешне она была спокойна и даже несколько пугающая. Еще ни одна женщина-рабыня не смела так разговаривать здесь.
- Сопровождаемая стражей я шла выполнять свою работу, но вести себя подобно царской стражи они не умеют. Они стали оскорблять меня, хватать не там, где нужно и я не выдержала. Попробовала дать сдачи, постоять за себя. В результате вот это…
Кьяра подняла руку показывая покрасневший синяк на запястье.
- Дальше я принялась разносить всем еду и…
Рабыня сделала паузу, что же говорить дальше. Но ей не пришлось, лекарь сам пришел в негодование, это Кьяра видела по его лицу, он открыл рот, что бы что-то сказать, но его перебил один из стражников. - Девка слишком обнаглела. Стоит ей показать, где ее место, удары плетью ей помогут научится вести себя, - выпалил один стражник, Кьяра заметила на его предплечье сильное покраснение. Это был тот, которого она ударила подносом. - Нет! – воспротивился лекарь. – И даже не смейте прикасаться к ней. И передайте всем вашим, что бы это, - лекарь указал на синяк на руке девушки. – Был последний синяк на ее теле. Флиант велел мне, как можно скорее избавить ее тело от синяков и ссадин. На днях она должна выйти к клиентам, а вы портите и переводите всю мою работу! Еще раз, увижу на ее теле хоть какое-то новое увечье, отправлюсь к Флианту, можете не сомневаться! Лекарь закончил свою гневную тираду, но Кьяру это не успокоило, наоборот взволновало. Значит, стражники были правы, она станет той, кем они ее называли. Лишь сейчас Кьяра взглянула на Тэрона и в ее взгляде читалось сожаление и осознание собственного ничтожества. «Скоро ты и не посмотришь в мою сторону, благородный воин, ибо упаду я так низко, что стану тебя не достойна» - пробежала мысль в голове Кьяры, а мысль эту всецело отображал ее взгляд.
Отправлено: 24.04.12 00:06. Заголовок: Он стоял к ней доста..
Он стоял к ней достаточно близко. Ещё тяжело дышавший, овладеваемый жаром необузданной ярости, которую не стремился в себе подавить. Зелёные глаза концентрировали своё выжидающее внимание на сброде стоявших неподалёку ничтожеств, которых правитель Наксоса называл своими солдатами. Все они были умельцы только стадом нападать. По одиночке же никто из них не оправдывал себя, как воин. Вот оказывается, только на ком они могли проявлять свою жалкую силу. На девушке, что стойко выносила оскорбления этих подонков. И была сильнее их всех вместе взятых. От одной лишь мысли о том, что довелось пережить Кьяре, Тэрон был готов отнять жизнь каждого, кто причинил ей вред. Гладиатор нёс смерть долгое время. Ему ли не знать, как нужно ею одаривать. Мужчина стоял чуть впереди, дабы в нужный момент довершить начатое. Сжатая в кулак ладонь легонько прошлась по разбитой губе, ощущая влажность остывающей крови. Как же это незначительно. Получаемые раны никогда не сподвигали сдаться того, кто ведает настоящую расплату войны. А эта решившая поиграть в солдатиков «ребятня» думала, что капля багровой жидкости способна напугать бывшего командира греческих войск?! Они были не достойны даже умереть, как мужчины. Слишком велика честь. Тэрон игнорировал недоумённый взгляд Амфисса, часто направляемый на него, как и не собирался отвечать на вопросы лекаря. В помыслах гладиатора пребывал лишь один человек, которого он стремился уберечь. Он не отойдёт от девушки, какие бы запреты им не выставлялись. Подобными никчёмными попытками целитель мог лишь подлить масло в огонь и спровоцировать очередную физическую расправу со стороны мужчины. Разжигавшаяся в нём ненависть чуть поутихла, когда Тэрон услышал голос Кьяры. Она во всём винила себя. И сказано это было в таком тоне, что чаще замечался у людей, которым прежде доводилось отвечать перед народом. Сила отдана каждому слову, произнесённому без доли слабости. И это после всего пережитого… Хотел бы воин узнать о её прошлой жизни, стать ближе к ней хотя бы так. Он не видел ни в чём её вины, это за его проступки красавица теперь была вынуждена объясняться. - Оставь свои допросы, Амфисс, - вмешался мужчина, когда Кьяра спросила лекаря, всё ли нужно рассказывать. Тэрон вновь повернулся к ней, замечая, что девушка упорно избегает его взгляда. - Не нужно, Кьяра, ты не должна ни перед кем отчитываться. Но она продолжила, и вновь не проявляя никакую беззащитность, которую от красавицы ждали её обидчики. Гладиатор пребывал в напряжении, слушая девушку, и словно проживая вместе с ней все те унижения, которым её подвергала кучка подлых скотов. Они и сейчас не успокаивались. Один из них начал изливать свою словесную гниль, как только вся мерзость его поступков и остальных стражников была раскрыта. Стоило видеть выражение лица мужчины, что, наблюдая за очередным потоком угроз, уже видел, как ломаются кости и отрывается тот самый гнилой язык, которым орудовал жалкий трус. Как змея, давно лишённая яда, но продолжающая наносить бесполезные укусы, дабы напугать. Что выходило так же глупо. - Так не стойте на месте. Подходите, и я повторю для вас урок, который ваши тупые головы с первого раза не освоили. Тэрон вышел вперёд, его ещё не исчерпавшаяся ярость предвкушала возможность наверстать некогда упущенное. Но встрявший целитель предотвратил повторную схватку, позволив Тэрону услышать то, что вскоре подвергло его в настоящее смятение. Речь пошла о Кьяре, и о тех не простых испытаниях, к которым её подготавливали. Как молнией поражённый, воин арены недвижно стоял с жатыми кулаками, его взгляд был устрёмлён в пустоту. Обдумывая только что услышанное, Тэрон почувствовал, как что-то внутри него оборвалось. Малый луч надежды, ранее указывающий заплутавшему путнику дорогу из поглотившей его темноты, утерял своё свечение, возвращая власть жестокому мраку. Мужчина обернулся, всматриваясь в лицо Кьяры, чьи глаза так же были устремлены на него. Он смотрел на неё так, как если бы уже потерял то, что никогда ему не принадлежало. То, чего не было у них обоих. И уже не будет никогда. Гладиатор отвел взор, слыша во всей этой тяжбе мучительной тишины ликующий смех своего врага. Который сам того не зная, сумел нанести значительный урон тому, кого не могло сразить ни одно оружие. - Воля Флианта…, - начал Тэрон, слепо глядя перед собой. Его речи звучали жёстко, а голос стал ещё ниже, предвещая зарождение опасных намерений, которые крылись в помыслах мужчины. - Границы его предпочтений отсутствуют так же, как и благородство души, за ложное представление которой он и носит свой титул. Если бы Ставрос был рядом, ему бы впервые довелось наблюдать в глазах своего друга отблеск разрушительной, нестерпимой боли, исходящей из самого сердца гладиатора. Сердца, которое раньше билось только для того, чтобы жизнь не покидала тело. Теперь же оно издавало стук в унисон вместе с тем сердцем, что находилось совсем близко. Но его удары, звучавшие тихим ответом мужчине, были ему не слышны. - Поосторожнее в высказываниях, Тэрон. Ты терзаешься обидами за тот гнев, который сам же на себя навлёк, - поспешил ответить Амфисс, немного растерявшись от столь странной реакции бойца на всё происходящее. - Твоему господину ещё не знакомо настоящее проявление гнева, который он получит в достатке, когда ему воздадут по заслугам. Целитель опешил, удивлённо переводя взгляд с Тэрона на Кьяру. Что-то происходило, чего он не смог углядеть, но, продолжая смотреть на этих двоих, всё равно мало что для себя понимал. Воин оставался стоять спиной к девушке. Повернуться к ней ему не позволяло то странное чувство, которое было для мужчины благословением, когда ничто не предвещало беды, и стало настоящим проклятьем сейчас, при осознании, что очень скоро для них всё закончится. - Да что с тобой такое? Одумайся! Твоя враждебность не приведёт ни к чему благому. Все раздоры позади, а этих безмозглых советчиков я сейчас разгоню. – Амфисс для большей видимости приказал охране покинуть камеру, те нехотя подчинились. После лекарь сделал бестактное замечание и Кьяре: - Тебе тоже нечего задерживаться, твоя работа ещё не окончена. - Оставь её в покое. Вернув себе самообладание, Тэрон подошёл к рабыне, и вновь заглянул ей в глаза. Лекарь не промолвил ни слова, поражённо наблюдая за действиями воина, который только что, можно сказать, деликатно попросил его заткнуться. А мужчина тем временем уже потерял цену той реальности, в которой прежде находился. Вместе со всеми её горестями, злобой и падшими желаниями. Всё, что ему было нужно, сейчас находилось перед ним. В лице одной девушки, ставшей для него всем. - Так вот на что тебя обрекли, – протянув руку, Тэрон заботливо убрал прядь волос с её лица, он вновь осмелился любоваться душой, закрывшей себя ото всех, но почему-то казалось, что ему она была готова открыться. Мужчина смотрел на Кьяру с нежностью, которую прежде не являл никому. Этим взглядом он давал ей понять, что, как бы всё не сложилось, для него ничего не изменится. Он видел её страх, и понимал его, не собираясь смиренно стоять и смотреть, как она уйдёт выполнять те мерзости, к которым её обязывали. Ничего этого не будет. Ничего… Он желал к ней прикоснуться, но не знал её истинного отношения к нему, а потому оставался в той же тени, во тьме которой находясь он согревался далёким, спасительным светом. Тэрон знал, что нужно делать. Знал, что не всё ещё было потеряно. - Для тебя я остаюсь незнакомцем, Кьяра, а потому у тебя нет никаких причин мне доверять. Но прошу, выслушай, - да, он так сказал, ибо думал, что даже несмотря на его стремления её защитить, она его сторонится. – Как тебе, наверное, уже известно у рабынь есть возможность оставаться нетронутыми, если их главной задачей является работа по хозяйству. Но это далеко не единственный выход из положения. Имеется ещё один. Девушка получает право на неприкосновенность и в том случае, когда она становится личной служанкой кого-либо из правителей или же их наследников. Добиться этого прямыми просьбами не выйдет. Но есть человек, приближённый к знати, и имеющий расположение самого царя. Но не Флиант будет тем господином, что стараниями того человека предоставит тебе защиту. Это сделает его дочь. После этих слов, тихо стоявший в сторонке Амфисс, чуть не упал возле стены, на которую только что облокотился. Его глаза удивлённо расширились, не скрывая поселившегося в них страха. Панически начиная сознавать, к чему клонит упрямый грек, он резко запротестовал, начиная бессвязные протестующие речи и махания руками. Но Тэрон его не замечал, он с еле заметной, успокаивающей улыбкой продолжал смотреть на Кьяру, ожидая узнать её мнение, затем продолжил: - Литея в редких случаях сама выбирает для себя слуг. Этим занимается её советник. С его помощью ты и окажешься подле неё. И когда это случится, никто и ничто не будет нести тебе угрозу. Амфисс повержено схватился за голову, начиная быстро ходить от одного угла камеры к другому, и бормоча, что это конец. Но Тэрон был уверен, если всё проделать осторожно, то никто ни о чём не узнает. Даже сама наследница Наксоса останется в неведении. К своим рабыням она относилась как к сёстрам, делилась с ними всем, и ни в чём не ущемляла их достоинства, как женщин. Лучшей возможности было не сыскать. - Советника зовут Пелий. В ближайшие дни я отправлю его за тобой. Пожалуйста, прими этого человека. Он выведет тебя отсюда. Во дворце ты будешь в безопасности. Это был риск, но менее опасный, нежели та страшная участь, которой подвергали Кьяру. И Тэрон знал, как поступить, дабы истинные причины её пребывания во дворце никак не раскрылись. Даже если возникнут сомнения кого-либо из приближённых людей Флианта. Только Пелий мог переубедить их всех, потому что имел большое влияние, как и на знатных граждан, так и на самого правителя города. А что советник получит взамен за подобную услугу, это уже являлось заботой Тэрона, но никак не девушки. Гладиатор изучал глазами прекрасные черты той, что стояла перед ним. Его единственным спасением в мире, затерявшемся в пучинах войн и зла. Он принял верное решение, которое Кьяре предстоит обдумать. Но мужчина надеялся, что её ответ будет утвердительным. Он не мог допустить, чтобы она и далее терпела унижения, которые заставляли страдать и его. - Пойми, - тихо сказал воин, стоявший к девушке ещё более близко, теперь их не разделял даже шаг, - в том, что прежде случилось, нет твоей вины. Вернись оно всё назад, я бы повторил это снова. И только тогда бы решился изменить прошлое, если бы мне была дана возможность сделать так, чтобы ты никогда не узнала подобной жизни. Рука мужчины нежно прикоснулась к щеке красавицы, а его глаза невольно опустились на её губы. Тэрон забылся, лишь на мгновение. Слова, излагаемые уже более не разумом, а сердцем, ненадолго обнажили грубую душу бойца. Но он не осмелился сделать то, на что уже практически решился. Ладонь, касающаяся нежной кожи, опустилась. Тёплый взгляд, всецело отданный во владение манящим карим глазам, вновь наполнился сдержанной невозмутимостью. Чуть отдалившись от Кьяры, Тэрон посмотрел поверх неё на целителя, и этот проницательный взор, обращённый на Амфисса, был очень не добрым. Им предстоял разговор, от чьего благого завершения зависело многое. А больше всего то, что было ранее задумано. Не желая, дабы у Кьяры были проблемы, Тэрону пришлось её отпустить. Но он не позволил ей уйти одной, попросив Галата сопроводить девушку. Стражники вполне могут встретиться на пути. И чтобы у них не возникло замысла вновь поглумиться, Кьяре следовало возвращаться к себе в сопровождении хоть кого-нибудь. Тэрон вновь улыбался ей, прощаясь. Он успокаивался тем, что это не надолго. Ведь пока что в её обязанности входит безопасная работа, благодаря которой они и могут видеться. А о тех ужасающих обязательствах рабыни, которые хотели на неё повесить, воин уже не думал, как просил и девушку о том не помышлять. Он этого не допустит. Ни за что. На счёт наёмника Тэрон так же не переживал. И он не ошибся. Галат внял его просьбе и не смел повторить ничего дурного. Более того, когда сокамерник гладиатора провожал Кьяру, он принёс ей свои извинения.
Сложно осознать, что сейчас чувствовала Кьяра, в ней теплилось столько эмоций, но все же одна единственная вытесняла все остальные за раз. Понимание того, что она скоро станет просто его недостойна. В это время девушка не знала, а вдруг и мужчина не такой уж благородный. Да Кьяра вообще о нем ничего не знала, но глядя на Тэрона, как он себя вел, как находился рядом, Кьяра понимала, что такой человек не может притворяться. Тем более моментально вспомнились рассказы девиц с той комнаты, которая стала домом Кьяре. Так вот они говорили, что он отказал самой хозяйской дочке. Но даже, если бы рабыня не знала этого, она все равно бы доверяла своему герою. Да, он стал для нее героем, и Кьяра уже понимала это. Никогда никто не заступался так за нее. Раньше люди прятались в основном за ее спиной, и никто так рьяно не защищал ее честь. Тэрон ведь толком не знал Кьяру, кто она, какая она по себе, какое у нее прошлое… и Кьяра не знала его, но она чувствовала сердцем, что он хороший человек и верила этому. А сердце рабыни со звериным чутьем никогда ее не подводило. Она верила ему, она… да, кажется вот оно то самое чувство, которое подвигает людей на непонятные и отважные поступки. У Кьяры оно присутствовало, только девушка боялась его проявить. Тэрон находился совсем рядом, а рабыня опустила глаза к земле, понимая, что все потеряно. Она развернется, уйдет отсюда, но если вернется, то уже не будет такой, как прежде. Такому мужчине, как Тэрон нужна была другая женщина, свободная, не сломленная жизнью, не агрессивная. С Кьярой было же все наоборот, девушка объединяла в себе все эти качества, в единое целое. Странно, но вместе с ее животным инстинктом можно связать многое, еще в деревне замечали, что Кьяра всегда хорошо обращалась с животными и нет, не с домашними, а с дикими. Так однажды заблудший волк, который попал в их селение мог бы натворить много бед, но староста вышла навстречу дикому животному и увела его в лес, как ручного пса. Люди и сама Кьяра отнесли это к благословению и помощи богов, но на самом деле дело было в душе этой девушки. И вот сейчас она стоит возле мужчины, чьи глаза, чье тело, характер и взгляды на жизнь восхищали рабыню во всех смыслах этого слова. Она смотрела на остальных равнодушно, лишь глядя на него сердце билось так сильно. И тяжело было осознавать, что скоро, совсем скоро все будет кончено. И вот с уст лекаря прозвучали эти самые слова. «Предназначена для клиентов» - повторила про себя Кьяра, ощущая собственное ничтожество. – «И навеки потеряна для тебя… Тебе такая будет не нужна». Да, Кьяра мыслила именно так. Она взглянула на Тэрону и заметила, что он совсем на нее не смотрит, словно избегает взгляда, как делала это прежде Кьяра. Но ведь до того, как лекарь сказал, для чего предназначена Кьяра Тэрон так открыто на нее смотрел. Хотелось закусить губу, разодрать руки в кровь, как-то успокоить себя, но Кьяра понимала, что все происходящее клонится лишь к одному…. «Я убью себя. Это не сложно. Руслана не смогла бы, а вот Кьяра сможет. Лучше умереть и что бы он запомнил меня такой, нежели жить с позором, понимая что он больше никогда не посмотрит в твою сторону» - думала Кьяра. Она понимала, что влюбилась, теперь, когда, наконец осознала откуда столько переживаний перед ним. Хотелось бы верить, что это мимолетная любовь. Но нет, Кьяра, доселе боявшаяся лишить себя жизни, готова была сделать это, лишь бы мужчина, которого она встретила здесь не видел ее позора, не видел того, как она становится просто вещью, с которой развлекаются по ночам. Прежде, Тэрон все равно пробовал защитить Кьяру, даже когда Амфисс стал спрашивать у рабыни, что случилось, но Кьяра сама решила держать ответ. Теперь столь незаметная деталь с болью резанула ее сердце. Неужели она лишится его? Своего единственного защитника, единственного в этой столь не долгой жизни? Нет, Кьяра для себя четко решила, что она не позволит этому случится, и избежать все можно лишь убив себя…. Странно, но ведь никогда в Кьяре не возникало этих мыслей, лишь сейчас, но при этом она еще не познала все страхи рабства. Но ведь она не говорила, что любит его. Кьяра и сама себе боялась в этом признаться, отчего же так ярко проявляется чувство стыда и желание оборвать свою жизнь, только бы не знать позора. «Не знать позора?» - пронеслось в голове Кьяры. – «Я уже опозорена… первое нападение на деревню. Ох, Тэрон, я не достойна тебя». Кьяра не знала, как к ней относится Тэрон, но она понимала, насколько он волнует ее и поэтому считала, что не имеет права даже пытать к нему какие-либо чувства. Она была девушкой гордой и по сему то, что с ней произошло она считала личным позором. Теперь некоторое время Кьяра наблюдала за разговором Тэрона с Амфиссом. Гладиатор стал впереди рабыни и она могла разглядывать лишь его могучую спину, прислушиваясь к разговорам. Взгляд Кьяры пробежался по спине мужчины, и она поспешно его отвела, сделала небольшой шаг в сторону и почему-то именно сейчас она ощутила себя, словно голой. Она уже привыкла к этой раскрытой одежде, но в этот момент рабыня почувствовала себя обнаженной. Кьяра переводила взгляд то с Тэрона на Амфиса, то наоборот, пока лекарь не обратился к ней. - Тебе тоже нечего задерживаться, твоя работа ещё не окончена, - почему-то Кьяре захотелось убежать, она даже сделала легкое движение в сторону, что бы уйти, но слова Тэрона заставили ее остановится. - Оставь её в покое, - сказал Тэрон, а сердце Кьяры сильно билось и она тяжело дышала из-за преобладавших в ней эмоций. Кьяра настолько распереживалась, когда Тэрон уже столько времени и взгляда на нее не бросил, после того, как узнал для чего она предназначена. Какие только мысли не посещали черноволосую голову и даже об самоубийстве, настолько ее волновала реакция мужчины. Тэрон повернулся к Кьяре и посмотрел на нее своими глазами, в которых девушка готова была утонуть и только сейчас поняла, насколько ей приятно смотреть на него. Сердце забилось еще сильнее, хотелось что-то передать этому взгляду, эти глаза… откровенные, благородные и такие мудрые… «Неужели это и есть любовь?» - задала себе вопрос Кьяра, но поняла, что потеряла самообладание и попробовала прийти в себя. С трудом оторвавшись от глаз Тэрона, она вскинула резко плечами и издала легкий звук, якобы избавляясь от першения в горле, едва заметный и слышимый звук. Тогда посмотрела уже своим привычным взглядом, пытаясь скрыть, что в ней с каждой минутой все больше растут чувства к этому мужчине. И вот снова их взгляды соприкоснулись. Кьяре казалось, что он смотрит на нее с нежностью, но она не знала, как гладиатор смотрит на других, но почему-то именно этому взгляду хотелось верить. Он поднял руку и убрал прядь волос, упавшую Кьяре на лицо. Девушка затаила в этот момент дыхание, прикрыла глаза, а по ее телу пробежались легкие мурашки. Она едва ощутила прикосновение его руки, оно было таким приятным, и хоть мимолетным, но запоминающимся. Рабыня пришла в себя, когда Тэрон предложил варианты выхода из ситуации, как можно было бы избежать сексуального рабства. Кьяра опустила глаза и нахмурилась, внимательно вслушиваясь в его речь. Такая была у нее привычка, когда ей приходилось принимать какие-то решения в селении она очень часто вот так вот опускала глаза к земле и хмурилась, думая над теми или иными словами, что до нее доносили. Так и сейчас. Рабыня внимательно выслушала Тэрона, пока ее глаза широко раскрыты удивленно не уставились на него.
- Дочь Флианта, Литея?
Переспросила Кьяра. Тут же в памяти рабыни вспыхнули обрывки разговоров девушек и рассказ самой Миры, как дочь хозяина добивалась Тэрона и он ей отказал. Теперь он видел спасение Кьяры в Литее. Рабыня не знала, как реагировать, но почему-то согласно кивнула. Она доверяла ему, и если он ее защищал, значит, будет защищать до конца. - Пойми, - Тэрон оказался так близко, что его и шаг не отделял. Кьяра почувствовала на себе его дыхание и замерла внимательно слушая мужчину, который станет для нее чем-то больше, чем защитником. По завершению речи, Кьяра впервые за все это время мягко улыбнулась.
- Ты иногда так говоришь, я не всегда тебя понимаю здесь.
Кьяра указала на голову.
- Но ощущаю здесь.
Теперь рука Кьяры переместилась на свое сердце. Оно так и было, Кьяра не всегда могла понять речи Тэрона, но это лишь пока, позже она привыкнет к мужчине с глубокой мыслью. Но пока ей было достаточно того, что сердцем она все чувствует и понимает. И вот, его рука коснулась ее щеки. Кьяра затаила дыхание, а внутри что-то бешено плясало. Но глаза ее оставались спокойными. Она прикоснулась к его руке слегка, а тогда убрала и положила свою руку на его могучую грудь.
- И я чувствую, что у тебя здесь.
Завершила рабыня, а когда подняла глаза, то увидела, что Тэрон смотрит на ее губы. Сердце Кьяры бешено забилось, ее взгляд скользнул по губам мужчины, но не более. Она тогда отвела голову и посмотрела в сторону, параллельно с этим опустив руку, а когда вновь глянула на Тэрона, то видела того же сосредоточенного бойца со всей серьезностью и сдержанностью, которую он собой представлял. Кьяре уже пора было возвращаться обратно, она здесь слишком задержалась, но она взяла Тэрона небрежно за кисть, и прошептала хрипловатым от пересохшего горла голосом.
- Спасибо за все.
Рабыня развернулась и направилась прочь, но приостановилась, когда услышала грубые шаги позади. На слух она определила, что это не Тэрон и когда девушка обернувшись увидела Галата, она очень удивилась. - Тэрон просил тебя сопроводить, - сказал тот. Кьяра нахмурилась, и уголок ее губ дрогнул. – Слушай, ну ты это… прости меня, я… Кьяра остановила воина резким жестом руки.
- Все в порядке, тем более я тебе уже отомстила.
Довольно улыбнулась она и глазами указала на ребра Галата, которые Кьяра хорошенько поколотила, когда он был без сознания. И гладиатор все понял, он слегка скривился, ведь ребра еще побаливали, а тогда спросил. - Так у вас с Тэроном что, любовь? – брови Кьяры удивленно приподнялись. Она улыбнулась
- Ой, нет… мы едва знакомы.
Галат хмыкнул, но Кьяра решила это проигнорировать, хотя сама прекрасно понимала, что влюблена. Все произошло, как в сказках, которые ей читала мама на ночь, когда прекрасный принц спасает принцессу от негодяев и не один раз. Только сказка Кьяры была жестокая. Когда они дошли в нужное крыло, воин покинул рабыню, откланявшись, а про себя буркнул: - Едва знакомы, конечно. А то он мне просто так челюсть выбил, - Кьяра отрицательно покачала головой и скрылась за дверью с надеждой на то, что план Тэрона удастся и она станет служить у Литеи, и не попадет в сексуальное рабство.
Отправлено: 26.04.12 00:53. Заголовок: Дверь в камеру звучн..
Дверь в камеру звучно захлопнулась, не позволяя сторонним ушам становиться свидетелями разговора лекаря и воина, что теперь остались вдвоём. Тэрон не спешил начинать обсуждение своего замысла, в который мало кого хотел посвящать. Но без помощи целителя Кьяру могли обязать к ужасным вещам, спасение от которых имелось лишь в одном. Амфисс и сейчас выплёскивал своё недовольство по поводу столь рискованной затеи. Ворчал что-то несуразное, его всего трясло. Сам же гладиатор вернул себе былое спокойствие, хоть и наполовину. Он не сразу настроился на беседу, все его мысли были с девушкой, которая, уходя, забрала с собою нечто ранее принадлежавшее ему. И что именно, Тэрон осознает позже. Воспоминаниями возвращаясь к ней, он по-новому переживал всё, что между ними происходило. Освежал в памяти её взгляд, обращённый на него, такой ласковый, сосредоточенный только на его глазах. Может, мужчине всего-навсего показалось, что это было так. Пусть. Он хотел бы обманывать себя и дальше. Лишь бы иметь надежду на то, что и Кьяра хоть отдалённо, но испытывала то же, что чувствовал он. Согревающее тепло её ладони до сих пор таилось в его груди, с того сладостного мгновения, когда она к нему прикоснулась. Девушка восприняла его признания с улыбкой, а Тэрон сейчас корил себя за те произнесённые слова. Странная потребность сердца, которая не до конца оказалась ясна красавице. И не удивительно. Мужчина считал, что сморозил какую-то глупость. Явил откровение, которое, возможно, совсем говорить и не требовалось. Два чужих человека, запутавшихся в себе. Тэрон был готов поцеловать Кьяру. Он очень этого хотел. И не остановил бы себя, если бы знал, что и она желает того же. Но воин о том даже не смел помышлять, он не станет домысливать за неё. Удивительное притяжение к человеку, которого не знаешь. Но стремишься увидеть его вновь с того самого дня, как ваши глаза впервые встретились. Сплошное противоречие помыслов и ощущений. Тэрон всё же решил на данный момент сконцентрироваться на своей идее, единственной возможности отвлечься от того сумбура чувств, что не давали покоя его сознанию и душе. И когда, наконец, удалось вернуть себя в реальность, мужчина услышал длительное негодование Амфисса, что оказывается всё это время, не переставая, сыпал упрёками и нравоучениями. Лекарь был не на шутку напуган, словно бы это ему предстояло подвергать себя надругательствам или же риску сосуществования с теми, кто мог нести ему опасность. - Ты совсем лишился рассудка! – кричал он, нервно разгуливая по камере. – Надумать поселить её во дворце!.. И сделать личной служанкой не кого-либо, а самой госпожи!?.. Дочери правителя, который спит и видит твою смерть. Нет, раньше мне казалось, что все твои отчаянные и сумасшедшие поступки это лишь плоды временного помешательства, но теперь я вижу, ты истинный безумец!.. Тэрон был спокоен, однако его опущенный взгляд достаточно резко направился на лекаря после услышанного. - А ты наблюдаешь больше ума в том, чтобы сперва избавить человека от телесных ран, а после позволить искалечить его душу? – грубый голос стал ещё тяжелее, но мужчина не стремился выходить из себя. – Девушка перенесла достаточно несчастий. И я не позволю причинять ей вред ради глупых угождений двуличному царю, из-за страха перед которым даже разумный врачеватель сейчас дрожит как рвущийся на ветру лист. Продолжавший быстрыми шагами передвигаться по комнате, Амфисс вдруг остановился, и уязвлено посмотрел на гладиатора. Тэрон заметил, как у него дёрнулась щека. - Да, я боюсь! Потому что мне ещё дорога моя голова, которую хотелось бы сохранить на плечах. Ты же своею жизнью вовсе не дорожишь! – защищался целитель, вновь принимаясь махать руками. – Готов обратиться за помощью к Пелию. К этой вездесущей крысе, что только и вынюхивает, чем бы поживиться! - Тебя это никак не коснётся, Амфисс. Твоя задача - обеспечить Кьяре безопасность здесь на то время, пока наш замысел не будет осуществлён. И ты, как человек, сведующий в медицине, сделаешь всё от тебя зависящее, чтобы девушку не принуждали к иным обязательствам, кроме тех, которые имеются у неё сейчас. Целитель скрестил руки на груди, и принялся вновь расхаживать по камере, бурча себе под нос. Он не верил в успех задуманного плана, и совершенно не видел смысла рисковать собственной безопасностью. Но он так рассуждал не потому, что не понимал чувств гладиатора к рабыне, наоборот, после всего увиденного и услышанного, лекарь теперь всё осознал. Только посчитал всё это мнимым воодушевлением молодых сердец, легко подверженных всякого рода соблазнам. Дескать, сейчас в порыве Тэрон понаделает глупостей, а потом, когда страсти подостынут, будет сам же за голову хвататься. Вот Амфисс и стремился его переубедить, хоть как-то образумить. Но самое забавное, что ведь и мужчина понимал, чего добивается целитель, и прекрасно знал, о чём он размышляет. Суть лишь в том, что Тэрон не являлся человеком порывов в целом. Он способен дать волю гневу, и затеряться в его яростном пламени, но чувства к женщине надумать никак не мог. Всё произошло само собою. И, похоже, не являлось мимолётным влечением. Только Амфисс думал иначе, его тревожили одни и те же вопросы: - А если Литея обо всём узнает? Или Флиант? Ты подумал, чем это может грозить той, которую так яро защищаешь?.. Разумеется, Тэрон думал об этом. И он бы никогда не пошёл на подобное, если бы не знал, что в ином случае, Кьяра будет против воли отдавать себя другим мужчинам. Он даже в мыслях такое держать не решался. И был готов сделать всё, только бы уберечь её от этого. - Пелий предан царю. Но он никогда не упустить возможность задаром набить свои карманы. Я лишь приму его давнее предложение. И он не посмеет нарушить наш уговор, если я буду следовать его правилам. Целитель вновь застыл на месте, удивлённо изучая глазами непробиваемого грека, стоявшего напротив него. Амфисс помнил о предложении Пелия, которого гладиатор в прошлый раз даже слушать не стал. - Ты собираешься биться за пределами арены?.. - лекарь вопросительно смотрел на воина, но тот молчал, ответ был очевиден. – О, нет… просто в голове не укладывается. Эта… эта рабыня… - Её зовут Кьяра, - отрезал Тэрон, усаживаясь за стол. – Будь добр, запомни. После этих слов, Амфисс предпочёл не говорить ничего какое-то время. Казалось, что целитель был обижен на резкие ответы мужчины, с которым прежде у него никогда не возникало разладов. Отчасти так и было, слишком уж много всего навалилось разом. И всё из-за чего. Из-за непонятной потребности помочь девушке, которую гладиатор не знал совсем. И если уж он принимает решение, его никакой хитростью не отговорить. Целитель всё это знал, а потому больше тихушничал по причине долгих размышлений о том, с какого боку в этот раз возвращаться к неприятной теме. Тэрон же продолжал сидеть, положа руки на стол, и тоже рассуждал о своём. Он был готов закончить бесполезные разговоры, но Амфисс нарушил тишину: - Подумай хорошенько. Сражениями ты не выкупишь свободу девушки. Её золотая клетка будет той же тюрьмой, из которой ты сейчас пытаешься её вытащить. Воин поднял глаза на врачевателя, уже этим давая ему понять, что соглашаться с его словами он не намерен. - Верных служанок Литеи не вынуждают ублажать знатных боровов. Их главной задачей является уход за дочерью правителя и поддержание порядка в её покоях. Я уверен в том, что Кьяра сумеет добиться её расположения. Находясь под покровительством Литеи, она сама сможет выбирать для себя мужчину. - Но её мужчиной никогда не станешь ты, Тэрон. Слова целителя породили новые минуты молчания. Длительного, напряжённого. Брови гладиатора вновь сошлись на переносице, он хотел бы сделать вид, будто не понимал о чём идёт речь, да не видел в том смысла. Лекарь воочию всё наблюдал, Тэрон и не особо старался это скрыть. Подобный ответ не застал его врасплох, но позволил очнуться от навеянных иллюзий. Вот только целителю следовало понять, что воин спасал Кьяру не ради себя, он делал это ради неё. Он не собирался пользоваться ни чьей благодарностью, и если Амфисс думал иначе, он мог навсегда потерять уважение мужчины. Тэрон примет всё, как оно есть. Только бы уберечь девушку. - Кьяра будет вдали от этих стен, и это главное. Сказанное прозвучало, как смирение с неизбежным. Гладиатор не рисовал себе радужных надежд. Он вновь перестал внимать своему сердцу, решив, что его биение способно только свести с ума, но само счастье, даруемое им, не долговечно. Он примет бой, и только в нём станет изливать истинные чувства, и видеть в крови спасение для той, что никогда не будет с ним. Сражения вне арены ничем не отличались по жестокости, но были опасны тем, что продолжались много дольше, и чаще. Рано или поздно победителя настигает меч его соперника. Ты проигрываешь не потому, что находишь кого-то сильнее себя. Ты просто сгораешь в этом бою. Он не приносит основной пользы самому бойцу, только тем, кто на нём зарабатывает. К подобным поединкам удаётся принудить лишь тех, кому больше нечего терять, кто живёт разрубанием плоти и костей. Но на малый круг выходят люди и с иными целями: выплата долгов, помощь семье, спасение любимой женщины… Любовь… Тэрон не понимал значения этого слова, но эта неразделимая связь уже зарождалась в нём. Беда лишь в том, что он мог осознать это слишком поздно. - Ты не выживешь… Как бы Амфисс не хотел верить в обратное, он всё же знал, чем оканчиваются подобные бои. Мало кто оставался в живых, иные же вовсе по частям себя собирали. Мужчина поднялся из-за стола, игнорируя обрекающий взгляд лекаря, который, кажется, уже его похоронил. Воин решил развеять этот никчёмный трагизм. - Я ведь бог арены, помнишь? – усмехнулся Тэрон, его всегда смешило это прозвище. – Вот и посмотрим, так ли я равен богам, как говорят. Мужчина верил в свою победу, он должен держаться до последнего, дабы обеспечить безопасность Кьяре. Но сперва нужно обсудить это с Пелием, приход которого целитель обещал устроить завтра. Сам же Амфисс сейчас намеревался отправляться в комнату, где обитали рабыни, опять же по просьбе Тэрона. Нужно было обезопасить Кьяру от лишних напоминаний о её будущих плотских обязательствах, которые гладиатор намеревался пресечь. А потому Амфисс должен был поговорить с главным организатором этих оргий, дабы тот не принуждал девушку ни к чему. Потянуть время удастся, пока не появиться возможность окончательно избежать жестокой участи. Так же воин просил не посвящать Кьяру в суть его намечающейся сделки с советником. Лишний раз тревожить её было ни к чему. Продолжая обречённо вздыхать, лекарь покинул камеру, неожиданно столкнувшись с Галатом, что уже давно вернулся и ждал у двери. Подслушивал, или нет, значения не имело. Всё равно наёмник мало что понял из услышанного. Когда он вошёл внутрь, Тэрон вновь сидел за столом и ел остывшую кашу, принесённую ещё Кьярой. Лысоголовый сокамерник присоединился к нему, и какое-то время они трапезничали в полной тишине. Галат то и дело посматривал на гладиатора, собираясь задать вопрос, не дающий ему сидеть спокойно. Он чихал, давился, ронял ложку раз пять, но Тэрон так и не поднял голову. Воин продолжал есть, полностью углублённый в свои мысли. В конченом счёте наёмник спросил его о тренировках, в которых хотел бы поучаствовать. Тэрон ответил не сразу, но при повторном вопросе заверил Галата, что возьмёт его с собой, не дожидаясь одобрения наставника. Сокамерник так повеселел от услышанного, что совсем позабыл о более интересующей его теме, затронуть которую никак не решался. В конце концов ему и это надоело. - Нет, ну если уж она мне ничего не рассказала, то от тебя вообще ответа не дождёшься. Галат говорил тихо, хоть и вновь устроил шум, роняя ложку на пол, теперь уже от постигшего его раздражения. Он не думал, что Тэрон услышит его слова и тем более обратит на них своё внимание. Однако, когда наёмник выползал из-под стола с найденной ложкой в руках, ему предстояло встретить проницательный взгляд мужчины, что с вопросительностью был направлен на него. - О чём ты? Сам вопрос не выказывал живого интереса, но, сознавая, кого подразумевал Галат под словом «она», Тэрон не мог не поддаться любопытству. Но видимо его глаза, ещё пребывавшие в смятении от недавних событий, излучали далеко не доброе внимание, ибо наёмник, уже было собиравшийся расспрашивать об отношениях гладиатора и рабыни, разом передумал, сказав: - Лучше я поем в своей кровати. Взяв тарелку с оставшейся едой, Галат торопливо ушёл со стола. Тэрон не стал его останавливать, вскоре он и сам направился в свою постель. День выдался не простой. Слишком много событий, восприятие которых сложно было объяснить. Мыслями мужчина вновь возвращался к темноволосой красавице с карими глазами. Ловил в памяти её улыбку, помнил еле ощутимую нежность её кожи, вновь, как наяву ощущал ласковое прикосновение её руки. Тэрон не помнил женщин, с которыми когда-либо был. Бездумная юность, наполненная поисками любовных утех, опустошающих, но не дающих ничего. Во время походов, войска греков часто разбивали лагеря не далеко от деревень, чья прекрасная половина жительниц временами наведывалась поглядеть на своих защитников. Родить ребёнка от воина было чем-то похожим на благословение богов. Особенно, если рождался сын. У Тэрона не было детей, это он знал точно. Он бы никогда не позволил, чтобы часть него под сердцем носила женщина, к которой он ничего не испытывает. Сейчас все эти давние потребности плоти кажутся такими бессмысленными. Особенно, когда мужчина впервые начал чувствовать нечто придающее силы, более важное, чем простое желание. И всё это давала ему одна единственная девушка, не думать о которой гладиатор был уже просто не способен. Не зная, как сложится его судьба, он утешался мыслью, что у Кьяры всё обязательно будет хорошо. До встречи с ней все его помыслы были лишь о мести и войнах. Он ни к кому не испытывал подобной теплоты, ни на какую женщину так не смотрел и не стремился быть к ней ближе так, как хотел быть сейчас с Кьярой. Ожидая их следующую встречу, он лишь надеялся, что она не будет последней. Тэрон стремился принять долгий, бесчестный бой ради девушки, ставшей его сердцем, чьё частое биение сладкой музыкой звучало в ушах и согревало душу прежде одинокого странника.
Отправлено: 27.04.12 01:19. Заголовок: Все оставшееся время..
Все оставшееся время, Кьяра провела за работой, которой у нее было не мало, но даже работа не могла ее отвлечь от мыслей об происшедшем сегодня. Это казалось настолько невероятным и настолько далеким, словно было не несколько часов тому назад, а несколько лет. Но когда рабыня начинала слишком витать в облаках, ее спускали на землю строгими пинками, не приносящими телесных повреждений и боли. Она продолжала работать, в последствии, к концу дня она уже и думать перестала о том, что ее волновало, и в голове кроме работы не было ничего. Когда наступил вечер и работа была выполнена, рабыню отправили обратно в комнату, где она проживала с остальными. Несмотря на невероятную усталость Кьяре так и не удалось крепко уснуть, но она и не рассчитывала на это, к ней пришло множество мыслей одновременно, а главным героем их являлся мужчина, что томился там, в камерах, где держали остальных гладиаторов. «Тэрон» - проговорила про себя Кьяра и слабо улыбнулась, закрыв глаза и накрывшись легким одеялом, что было выдано ей. На следующий день в ее обязанности уже не входило разносить пищу гладиаторам, стирать и убирать. С самого утра, с первыми лучами солнца в комнате, где спали все рабыни, появился евнух. Девушки настолько к нему привыкли, что воспринимали его, как своего человека. Одной Кьяре казалось, что она шарахается от него из-за чувства огромной неприязни. В его обязанности входило приготовление рабынь к различного рода мероприятиям, либо как распорядится хозяин. Сегодня у Флианта должен был быть важный гость, богатый заморский вельможа, корни которого исходят где-то из земель севера. Но привыкший в меру своих путешествий к солнцу, мужчина часто бывал в Греции и именно в Наксосе. Ему нравился этот остров, он сильно любил здешние пейзажи, красоту, поэтому несколько раз в году, когда у него появлялась свободная минутка обязательно наведывался сюда. Поговаривают, что он собирается купить себе здесь дом на острове и наконец остепенится со своим огромным капиталом, но все никак не может определиться и понять, сможет ли он жить на одном месте и отказаться от путешествий, ведь этого человека в одном городе ничего не держало. Он скитался по свету, зарабатывая огромные капиталы, как перекати-поле, без родного дома. Кстати говоря, северные земли он старался обходить стороной, мужчине уже стал привычен греческий и восточный загар. Он не был плохим человеком, но и какими-то безукоризненными качествами нравственности, благородства и прочего не мог похвастаться. Звали этого человека Бальдавир. Друзья называли его просто – Бальд. Он был высок, не огромного и впечатляющего телосложения, как множество воинов, которых удалось Кьяре повидать, разнося им еду, но достаточно жилистый и можно сказать мощный, ведь путешествовал он в основном по морю, а моряки люди закаленные, даже если и катаются в шикарных каютах при вечной прислуге. Словом, этот человек был таким, какому полагается быть красивому мужчине. Да, он был красив и многие говорили об этом. И вот сегодня он приезжает к Флианту ближе к обеду. У них была крепкая дружба, но не известно искренняя ли, и сомневаться в искренности стоило скорее со стороны Флианта. Все знают, чем славен дворец и владения хозяина – огромным количеством рабочих рабов, сексуальных рабынь, красавиц, которых он у себя держал были очень прославленные и многие приезжали к нему, что бы посмотреть на этих рабынь, и конечно же первое, что всех интересовало – это гладиаторские бои, личные гладиаторы Флианта. Сейчас время такое, что люди любят зрелищность и жесткость больше, чем любовь, поэтому все с огромнейшим удовольствием покупали себе зрительные места на арене, полюбоваться на кровавые бои. Так вот, Бальдавир за все те разы, которые гостил у Флианта ни разу не снимал девушку, хотя щедрый хозяин даже предлагал другу и бесплатно, мол выбирай любую, но он отказывался. А вот от боев, к сожалению не мог. Боялся слишком обидеть друга, ведь это была гордость Флианта. Но Бальдавир относился к гладиаторским боям равнодушно. Он не испытывал к ним ни симпатии ни антипатии. Ему было плевать на то, что там люди дерутся, убивают друг друга. Мужчина не получал от этого удовольствия, как и не считал нужным остановить подобное. Потому как у остальных людей, кто сидит здесь зрелищность и бои вызывают восторг, у других приступы гнева. И вот, наконец, наступил тот день, когда Бальдавир приезжает сюда. Он должен будет прибывать до обеда, и Флиант хотел, что бы приём и все остальное было проведено на высшем уровне. Естественно к мужчине будет приставлена личная прислуга, что бы показать другу свою щедрость богатство и владения. Все это свидетельствует о том, что хозяин явно любил похвастать своими достижениями. Словом, все это евнух рассказывал Кьяре уже по дороге. Куда ее вели, рабыня не знала, но она уже привыкла к этому. Только зря евнух так старался рассказать ей что-то. Девушку подняли с постели слишком неожиданно и рано, она еще не успела прийти в себя от ночных мыслей, что не давали ей ночью спать. Кьяра ночью бодрствовала, вспоминая все, что произошло за день, и Тэрона. Вместе с этим каждый изгиб на его спине, крепкие мускулы и глубокие, наполненные невиданной мудростью, которую Кьяра ощущает сердцем, - глаза. Следом, собравши все свои мысли, она направила их в нужное русло - размышляла о плане Тэрона и как бы унизительно не звучало слово «служить», она готова была это сделать. Но сегодняшний день, не будет таким, как ожидала Кьяра… - Поэтому ты должна выглядеть наилучшим образом, - ворвался отрывок последней фразы сказанной евнухом в сознание Кьяры.
- Зачем?
Буркнула Кьяра. Дело в том, что весь рассказ евнуха об этом госте она прослушала, думая о Тэроне. Она еще ночью обдумывала идею предложенную им, и чем больше мыслей посещали ее на этот счет, тем сильнее она осознавала, что если будет служить во дворце у принцессы, то больше не сможет видится с Тэроном. В то время, еще в ночи, лежа в своей твердой и холодной кровати, рабыня почувствовала, как неприятно кольнуло сердце при этой мысли. Ей не хотелось разлуки. Она уже осознавала, что ее влечет к этому мужчине. «Лучше позор, чем … Остановись!» - Кьяра сделала паузу в своих ночных мыслях. – «Я сделаю так, как он сказал». Теперь, идя рядом с евнухом, все это время Кьяра возвращалась к свои ночным мыслям и раз за разом прокручивала в голове все, о чем думала. Поэтому ей просто было не до рассказов евнуха. - Что значит зачем?! – негодовал он. – Тебя выбрал сам Флиант, будешь обслуживать сегодня гостя вместе с Мирой. Мира также должна была работать, но разница между ней и Кьярой заключалась в том, что Кьяра была предназначена исключительно для гостя, тоесть служить ему, а Мира в этот день должна быть с Флиантом, выполнять роль его рабыни.
- И куда вы меня ведете? Во дворец?
Спросила Кьяра. - О нет, дорогая, во дворец тебя в таком виде пускать нельзя. Нам предстоит еще пол дня работы над тобой. Кьяра скривилась, а потом иронично спросила:
- Настолько отвратительна?
Улыбка девушки, с корой был задан этот вопрос не понравилась евнуху, что-то в ней было угрожающее и именно сейчас у придворного евнуха появилось ощущение, что эта рабыня принесет им еще много неприятностей. Словом, в ответ на иронический вопрос Кьяры евнух сделал вид, что ничего не услышал. Некоторое время они шли молча коридорами в сопровождении той самой стражи, которой недавно пришлось иметь дело с Тэроном. Но молчание на удивление всем нарушил не евнух, который всегда любил почесать языком, взять к примеру его содержательный рассказ о Бальдавире, который Кьяра полностью упустила, а рабыня.
- А где Мира?
Наконец задала интересовавший ее вопрос, Кьяра. - Мира? – довольно улыбнулся евнух. Он также, словно ждал этого вопроса. – Она в состоянии сама привести себя в порядок. Кьяра опустила глаза и мысленно согласилась со словами придворного распорядителя. Действительно, Мира сама по себе была очень красивой женщиной, видной. У нее была идеальная фигура, которую неоднократно сравнивали с божественными формами Афродиты. И даже здесь в обыкновенной комнате, Кьяра подметила, что Мира всегда выглядит безупречно, начиная от прически, заканчивая одеждой, у нее не было даже грязи под ногтями. Кьяра глянула на свои ногти, и приподняла правый уголок губ - разница ощутима. Но теперь сомнения не было, пол дня ее будут готовить к тому, что бы она обсуживала какого-то гостя. Кьяра отнеслась к этому равнодушно.
- А как же мои синяки, не помешают?
Спросила девушка у евнуха, когда они наконец достигли какой-то широкой и красиво расписанной гравированной двери. Он улыбнулся: - Ты явно не видела себя в зеркале.
Амфисс ведь являлся вчера и мазал синяки Кьяры какой-то мазью. Вышло так, что эта мазь был действенной, из специальных трав. Побои на лице Кьяры были не такими уж страшными, а мазь способствовала их скорому заживлению, поэтому на это утро уже практически от синяков ничего не осталось, лишь легкие едва заметные следы. Естественно лекарь умолчал об этом Тэрону, ведь они договорились, что он сделает все возможное, что бы дать время на реализацию плана, с помощью этих синяков. Амфисс тогда подумал про себя, что дал лучшую мазь и они скорее всего пройдут к утру, но надеялся, что это будет не так. Увы, но как лекарь он был великолепен, лицо Кьяры больше не красовалось побоями, их словно не было. Следом все оставшееся время разные люди занимались Кьярой, тщательно вымывали, снова, будто она какая-то замазанная дикарка, затем приводили в порядок маникюр, педикюр, лезли куда только их не просили. И как же это раздражало Кьяру, а когда дело дошло до волос, девушка стала проявлять агрессию, ибо ее длинные черные волосы, которые так любят свободу собирались заплести в замысловатые прически, накрутить и зацепить шпильками. Нет, у Кьяры были слишком густые и крепкие волосы, помимо этого еще и длинные, что бы ограничивать их подобными прическами. Поэтому рабыня толком не дала ничего сделать со своими волосами и сошлись на том, что просто две передние пряди зацепили на затылке, аккуратно расчесав ее длинные прямые локоны, которые спадали с плеч, с груди, и заканчивались ниже пояса. Одели Кьяру в длинное платье, но достаточно откровенно открытое в области груди и талии. Посмотрев на себя девушка почувствовала такую неловкость, словно отвыкла носить нормальную одежду. Платье было приличным. И вот, после внешних приготовлений, Кьяру ждала долгая лекция, как себя нужно вести. Настал обед, рабыня была отправлена на кухню. В руки ей вручили поднос с едой. Кьяра уже научилась хорошо обходится с подносом и аккуратно разносить еду. Даже если по дороге происходят всякого рода ситуации. Теперь она следовала туда, где ее ожидали, вместе с Мирой. Рабыня переглянулась с женщиной.
- Почему я, Мира? Из всех, почем именно я?
Женщина мягко улыбнулась и пожала плечами. - Не знаю, но тебе не нужно переживать я знаю Бальдавира много лет, он хороший человек и не сделает ничего дурного. Кьяре с трудом верилось в слова Миры, но хотелось. И вот двери отворились. В зале за широким и богато обставленным столом всякими яствами сидели двое мужчин активно о чем-то беседуя. Один из них был полноват и в своем любимом парадном хитоне – это был Флиант. Второй был также одет хорошо, но эффектность его гардероба составляли штаны сотканные из дорогой ткани и такая же чистая белая рубаха. Мужчины не заметили появления девушек в зале и дальше говорили друг с другом. Мира подала напитки и стала наливать с кувшина вино Флианту, Кьяра же проделывала то же для Бальдавира. «Ну и имечко» - промелькнуло в голове у темноволосой рабыни. И в этот момент, когда ее рука потянулась за кувшином, Бальдавир внимательно взглянул на нее. Кьяра невозмутимо продолжала делать свое дело. А Флиант с интересом наблюдал за другом. - Кто это прелестное создание? – не смущаясь присутствия девушек на прямик задал вопрос северянин своему другу. - Одна из моих рабынь. Новенькая, буквально несколько дней тому назад купил ее у одного головореза. Можно сказать жизнь спас. У него явно на нее был зуб, - говорил Флиант, а Кьяра все также продолжала делать свое дело, крепко сцепив зубы, и стараясь сдерживать свой гнев. Но внимательный человек мог бы заметить, как напряглась ее рука. Разлив вино, она наложила на тарелку фруктов и поставила возле Бальдавира, тогда темноволосая рабыня собиралась уходить, но мужчина придержал ее за локоть. Кьяра блеснула вызывающим взглядом. Обернулась, но когда встретилась глазами с предостерегающим взглядом Миры, то успокоилась, и даже попробовала натянуть улыбку. – Да, кстати говоря, она полностью в твоем распоряжении, пока ты у меня гостишь – она твоя персональная рабыня. Бальдавир слегка поморщился. Едва заметно, но этот жест уловила Кьяра и нахмурилась, но следом охотно согласился и даже похвалил своего друга за такую заботу. Далее северянин вновь обратил взгляд на Кьяру. - Как тебя зовут? – в ответ Кьяра ничего не отвечала, лишь смотрела пронзительным взглядом на мужчину, явно ощущая желание покинуть этот зал поскорее. – Я же должен как-то к тебе обращаться. Кьяра иронично приподняла уголок рта. - Она назвалась Кьярой, - подстраховался Флиант, а тогда жестом велел обеим девушкам выйти. И как только дверь за рабынями закрылась, Бальдавир по деловому посмотрел на Флианта. - Я хочу ее купить!
Утро гладиатора началось с необходимых тренировок на малой арене. Как Тэрон и обещал он взял с собою Галата. Наставника приход мужчины очень удивил, если учесть, что их последний разговор закончился далеко не дружеским прощанием. К тому же зная характер воина, Мелиагр был уверен, что тот больше не захочет появляться. Раньше, возможно, так бы оно всё и вышло. Но сейчас у Тэрона имелась цель, потому оттачивать навыки бойца ему было необходимо. И поскольку его видеть не желали, а Галат так и не был вызван сражаться с остальными новобранцами, мужчины решили тренировать приёмы, борясь друг с другом. Правда эта борьба могла дать больше пользы только наёмнику, Тэрон же ничего нового для себя не находил, как и не наблюдал в Галате достойного соперника, с которым можно было бы сцепиться до крови, не опасаясь поранить или лишить сознания ненароком. С сокамерником же схватка не доходила до серьёзного риска, и завершалась достаточно быстро. Наёмник нападал и падал, затем вставал и всё повторялось по новой. Быть может, в уличных боях Галат что-то ещё из себя представлял, как боец, но не здесь, не в сражении с гладиатором. В который раз вставая на ноги, сокамерник поднял щит и деревянный меч, затем с криком побежал на Тэрона, но достать его так и не смог. Мужчина блокировал удар, выставив вперёд свой щит, ответным выпадом обезоружил противника, и прошёлся деревянным мечом по его левой ноге, провоцируя повторное падение. Никакой мощной атаки он так и не дождался от Галата, никакого достойного сопротивления. Всё равно что дерево топором заваливать. Слыша за своею спиной громкий смех бойцов, меж сражениями наблюдавших безнадёжные попытки новичка одолеть умелого воина, Тэрон лишь качал головой, удерживая взгляд на лежавшем на земле Галате. И это ещё гладиатор ему поддавался. Нет, на арене наёмнику не выжить, он не умел сражаться совершенно. Обходя его кругом, Тэрон игнорировал разбушевавшееся веселье могучих мужей, различая в их шутливых возгласах рёв рыжеволосого галла, бой с которым так и не был завершён. Не таким путём гладиатор намеревался себя совершенствовать, не с таким противником желал скрестить мечи. - Ты бьёшь наугад, Галат, - терпеливо продолжал учить Тэрон. – Не метайся глазами по сторонам, следи за моими движениями, только так ты сможешь предугадать мой следующий удар. Ещё раз. Уже и не зная, как избежать очередного позора, Галат всё же поднялся На радость остальным бойцам он ещё раза три оказался поваленным навзничь. Тэрон думал о том, чтобы уступить ему победу хотя бы раз, но это выглядело бы не естественно, к тому же мужчина стремился научить своего сокамерника, пусть даже через боль и унижение. Но он сделает из него равного другим. По иному ничего не получится добиться. В конечном итоге Галат стал осторожнее, уже не набрасывался бездумно и потихоньку начинал осмысливать приёмы, которым его учили, запоминал удары, как и свои слабые места, которые теперь старался не подставлять под грубую руку. Прежде борясь в пол силы, Тэрон в утешение для себя решался применять и более смелые выпады, которые его противник успешно отбивал. Пока что Галату было тяжело нападать, но вот защиту он освоил прекрасно. Начиная получать хоть какое-то удовольствие от их сражения, гладиатор так же заметил, что крики и смех, исходящие от воинов, наконец, стихли. Каждый принялся нарабатывать собственные навыки, уже ни на кого не смотря. И только наставник продолжал внимательно наблюдать за Тэроном, мужчиной, на которого возлагал большие надежды и всегда выделял его среди остальных. Потому что даже в заточении этот гладиатор оставался свободным. И кто знает, может однажды, ему удастся добиться той же свободы и для других. Продолжая обучать Галата защите, Тэрон всё же был вынужден прервать их тренировку, заслышав поблизости частые хлопки руками. Повернувшись, он увидел Пелия, стоявшего поблизости и аплодировавшего ему. Невысокий мужчина, чуть старше Флианта, в длинном тёмном хитоне, которые на дню этот маниакальный чистоплотник менял по нескольку раз. Смольные волосы, покрытые лёгкой сединой, придавали резким чертам лица советника ещё больше недоброжелательности, которую подтверждали чёрные, как сама тьма, глаза. Как и царь, его советник не имел никакой растительности на волевом подбородке и для своих лет сложен был достаточно не плохо, только далеко не по мужски, и подле сильных воинов смотрелся жалко. При видя его Тэрон испытывал двойное чувство. С одной стороны он очень ждал его появления, хоть и не думал, что Пелий явится прямо на место тренировочных поединков. С другой же стороны, мужчина совершенно не терпел этого человека, давно уже ознакомлённый с его алчной и притворной натурой. Видя, что сражение двух бойцов приостановлено, советник с улыбкой последовал в их сторону, хлопнув ещё трижды своими далеко не мужскими руками. - Так, так, так, кто бы мог подумать. Великий гладиатор вновь решил вернуться на арену, ещё и не пожалел поделиться своим воинским искусством. Я восхищён. Для каких же открытий ты пожелал меня видеть? В прошлую нашу встречу ты не горел такой жаждой общения. Голос Пелия многим напоминал шипение змеи. Он говорил столь же тихо, растянуто и без единого добродушия. Передав Галату свой меч и щит, Тэрон попросил его подождать некоторое время, заодно набраться сил, и только после удостоил советника сухим ответом: - Да и сейчас подобной потребности не испытываю. Потому предлагаю не освежать яркие воспоминания, я не для пустой болтовни тебя вызывал, - с этими словами воин провёл советника к навесу, под которым находилась столовая, где временами бойцы устраивали трапезу, как и праздновали свою победу. Отсюда отлично были видны сражения мужчин, так же имелось меньше вероятности, что чьё-нибудь ухо влезет в разговор. – Дело касается твоего раннего предложения участвовать в боях вне арены. Я согласен его принять. Тэрон без выражения наблюдал, как затейливо вскочила левая бровь верного слуги царя. Приложив указательный палец к своим тонким змеиным губам, Пелий на время задумался, приняв такую ужасающую не мужественную позу, что смотреть на него становилось смешно. - Если ты надеешься заработать, то лучше прибегни ко второй попытке, первая меня не устраивает, - извивающимся голосом промолвил «змееуст». Гладиатор покачал головой, обращая взгляд в сторону бойцов, в тот момент как советник буквально пожирал его лукавыми глазами. - Деньги мне не нужны. Но условие есть. Недавно сюда была привезена девушка по имени Кьяра. Она очень способная, трудолюбивая, и имеет желание стать служанкой твоей госпожи. Я знаю, ты можешь в том посодействовать. И если постараешься, ни один поединок, задуманный тобою в Наксосе, не пройдёт без меня. Чёрные глаза Пелия зловеще забегали, а его следующая улыбка могла дать подсказку, позволяющую понять, что советник был очень доволен неожиданным согласием мужчины. Он и вправду был доволен, да вот только совсем иным. Правую руку правителя позабавило появление ещё одной персоны, к которой, как видно, не был равнодушен знаменитый боец. Закатив голову назад, советник мечтательно пролепетал: - Кьяра, Кьяра… девушка со сладким голосом и очень соблазнительной внешностью. Как же её нахваливал Флиант. Вот только в его планы не входило делать рабыню приближённой служанкой красавицы Литеи. Почему же ты идёшь на эту сделку ради неё? Она пообещала тебе свои услуги? Советник издал бесноватый смех, не позволяющий ему услышать, как хрустнули крепко сжатые кулаки Тэрона. Да, он серьёзно рисковал, посвящая этого человека в сокровенные намерения своего сердца. Но назад пути уже не было. - Лучше всего у тебя получается подсчитывать чужие доходы, Пелий. Я даю тебе возможность заняться собственным обогащением, и немного отвлечься от разграбления царской казны. Подобные слова могли негативно сказаться на сдержанности любого человека, преданного своему делу. Но Пелий то знал, каков он мерзавец, и ему доставляло необычайное наслаждение осознание того, что и другие его ненавидят. Ненавидят, но при этом ничего не могут с этим поделать, никто не смеет покушаться на безопасность самого верного из поданных царя. Амфисс не зря предостерегал гладиатора. Но и тот был не так прост, чтобы отступить. Он не боялся гнева Флианта, и ему ничего бы не стоило задушить шипящую змею прямо сейчас. - И ты уверен, что я наскоро приму твои условия? – закончив смеяться над своею же глупостью, советник продолжал язвительно ухмыляться, наслаждаясь той властью, которая теперь имелась у него над этим непокорным греком. Дальше начался наигранный лепет верного и справедливого слуги: - Как же так… подвергать риску доверие моего господина и его любимой дочурки, только чтобы ты исполнил желание невольницы? А, погоди, погоди. Её ли это было желание изначально или твоё? – тут то глаза советника загорелись дьявольским пламенем, он понял, что воином двигало не простое благородство. И что дело было не в потребности Кьяры служить Литее, а в намерениях Тэрона избавить девушку от торговли собственным телом. Пелий всё это знал. – Ооо… да эта рабыня тебе дорога. Интересно, а ты ей? Может, стоит позволить её сердцу познать чужое тепло и ласку? Не отнимай у неё возможность осчастливить других. Такую каждый возжелает. И возможно, уже сейчас её огонь согревает наидостойнейшего. Советник был в курсе всего, что происходило во дворце и за его пределами. Ему было известно, что Кьяра сейчас у Флианта, развлекает своим присутствием заморского гостя. Но он не намеревался так прямо заявлять об этом гладиатору, желая его помучить неизвестностью, подавая лёгкие намёки. Кто бы мог подумать, что даже такой суровый воин, как Тэрон, не устоит перед одной единственной рабыней, подобных которой здесь было хоть отбавляй, и все столь же красивы и желанны. В том и дело, что Пелий никогда бы этого не понял. Ему было чуждо понятие родственности душ, искренних чувств и жертвенности ради кого-либо. Последние слова сделали своё дело, гладиатор резко двинулся на советника, что с неожиданности испуганно отскочил назад, задев один из стульев, и вместе с ним свалился на землю. Мало кто обратил на это внимание, и только Мелеагр мгновенно повернул голову. Однако вмешиваться он и не думал. Как и Тэрон не собирался проявлять силу, он был выше этого, просто хотел припугнуть. И у него получилось. Пелий с шипением вскочил: - Тронешь меня, и твоей девке придёт конец. Не сложно представить, какое царь устроит наказание тому, кто предпочёл его наследнице рабыню. Ох, она будет страдать, - советник ожидал, что гладиатор вновь попытается до него добраться, но Тэрон даже не двинулся, как и не показывал своего истинного состояния. – Хочешь видеть её в покорных служанках? Хорошо, я дам ей возможность выполнять все капризы госпожи, и даже позволю наблюдать с трибун, как ты борешься за свою никчёмную жизнь. Только учти, твоя смерть обернётся тем же финалом и для неё. Она живёт, покуда ты дышишь и прославляешь моё имя. С этим Пелий и ушёл, а воин лишь подтвердил для себя всё, на что изначально и рассчитывал. По-другому быть и не могло, теперь безопасность Кьяры зависела от того, как стойко воин будет выполнять свою часть уговора. Но его волновало не это. А те слова, которые советник произнёс раньше. Да, он попусту издевался, но ведь с чего-то всё же черпал свой яд. В прошлый раз Кьяра вроде бы наблюдала за тренировками бойцов, значит, она была здесь, и возможно не из простого любопытства, а выполняла свою работу. Если так, то где же она была теперь?.. Пребывая в сомнениях, Тэрон расспросил Галата, видел ли тот девушку, пока он отсутствовал. Ответ последовал отрицательный. Амфисс и вовсе не попадался сегодня. Подобное неведение порождало множество недобрых мыслей. Возобновив тренировку, воин пытался забыться в шутливом поединке. Но поселившее его беспокойство за девушку требовало большего выхода и постепенно выявляло его привычный гнев. Вначале всё происходило как обычно: Тэрон нападал, а Галат парировал его удары, но вскоре безопасные выпады мужчины становились более яростными. Рука, сжимающая меч, била всё сильнее, не останавливаясь, даже когда имелась опасность проткнуть отбивающегося наёмника. В голове продолжали звучать ехидные злословия Пелия, его насмешки, с которыми он преподносил мужчине самую мучительную действительность. Тэрон отказывался в неё верить. Но отчего-то его тело уже начинало жить отдельной жизнью, превращаясь в настоящее орудие убийства. Ничего не понимающий Галат, стал оступаться, прикрываясь щитом, он уже просто махал деревянным оружием, куда попадёт, не глядя. Сокамерник только думал, как бы избежать серьёзных травм. Гладиатор всё яростнее бил по щиту, скаля зубы, и чувствуя, как в его лицо попадают летящие от мощных ударов щепки. Столь резкую смену в его поведении заметили все, но только Нирей оказался между воином и наёмником, когда второй уже повержено лежал на земле, задыхаясь от пыли и прося Тэрона остановиться. Юноша удержал руку, направленную убить, его громкий, встревоженный голос вернул гладиатора из тяжкого забвения гнева. Поражённый тем, что с ним произошло, Тэрон какое-то время потерянно глядел в обращённые на него глаза бойцов, а после опустил взор на свою дрожащую руку, пальцы которой не сразу сумел разогнуть, дабы бросить меч. Избегая совестливого взгляда наставника, мужчина ушёл прочь. Он возвращался в камеру, куда вскоре должна была прийти Кьяра. Но и там его не покидали сомнения, время обеда близилось, но, прислушиваясь, воин не улавливал никаких отдалённых шагов и скрипов отворяющихся дверей. В конечном итоге, скоро к нему присоединился Галат, что поначалу даже опасался входить, так прежде сдержанный грек был не похож на самого себя. Тэрон хотел побыть один, сторонние наблюдатели лишь усугубляли его состояние. Он не метался по комнате, не терял рассудок, срывая гнев на том, что попадалось под руку. Но его тихий, бездвижный взгляд мог испугать любого. Мужчина стоял у стола, продолжая терпеливо ждать. И вот дверь отворилась, Тэрон оборачивается, и видит стражника с двумя мисками в руках. Нет… Кьяра не придёт сегодня… Разум гладиатора являет ему наихудшие картины, способные свести с ума. Он вновь видит перед собою бесноватого Пелия, с улыбкой наслаждающегося его тревогами. Позже вошёл Амфисс. Впервые за весь день он осмелился появиться, хоть и умышленно скрывался, прекрасно сознавая, что по его недосмотру Кьяра сейчас находилась у Флианта. Тэрон ничего этого не знал, но благодаря советнику уже надумывал себе самое страшное. Да, как бы оно ни было, если слова Пелия правдивы, значит, лекарь действительно проигнорировал просьбу мужчины. Целитель застал его стоящим к нему спиной, застывшим, опирающимся руками на стол. Амфисс только и выдавил в пол голоса: - Тэрон… прости меня… Воин, походивший на каменное изваяние, не явил никакого движения, смотря в пустоту. Всего один миг тишины, после в секунду нарушенный высвободившейся ненавистью, пущенной из онемевшей души, вместе с силой того отчаяния, с которым мужчина отшвырнул стол к стене.
Кьяра поспешила покинуть зал, ощущая острое желание больше никогда туда не возвращаться, не видится с тем человеком и вообще убраться из роли прислужницы гостя, чего бы ей этого не стоило. Но, к сожалению, она не могла. Флиант решил так, значит Кьяра будет обхаживать мужчину до конца. Сердце уже предчувствовало что-то неладное, для нее, но потом она все же отвлеклась и решила больше не думать об этом, было еще много работы. Но все же, что это было? Как ни крути, но девушка оставалась ошеломленная и вопрос этот, как бы она не старалась не думать об этом не выходил у нее из головы. Ей даже стало страшно, неужели он возжелал ее и ей придется исполнить все для чего ее купили, прямо сегодня? Кьяра невольно поморщилась, она надеялась на план Тэрона и ей очень не хотелась ублажать гостя хозяина таким образом. Но ее опасения были напрасными. Да, он смотрел на нее, но не так, как смотрит мужчина желающий обладать, а иначе. Часто Кьяра ловила подобные взгляды, еще, когда была свободная у соседских парней, вот только взгляды эти были несколько туповатыми, чем у гостя Флианта. Еще подобные взоры девушка иногда встречала, когда приходила в город на тренировки по боевому искусству к своему учителю. Но вот во взгляде гостя Флианта было что-то большее, мгновенное обожание, возможно с восхищением. Во всяком случае, девушка решила не придаваться этим мыслям не нужный раз. К тому же в душе Кьяры хранился страх, по поводу того, что она приставлена не только прислуживать, ей не хотелось делать еще то, другое, с каким отвращением она думала об этом. Даже взор Кьяры как-то потупился, и девушка несколько спонтанно шагала коридорами вслед за Мирой. Та приостановилась, и заглянула в глаза Кьяре. - В твоей жизни все не так плохо складывается, – улыбнулась Мира, Кьяра смерила ее удивленным взглядом. Она не поняла, почему это вдруг женщина посчитала, что жизнь Кьяры меняется к лучшему. Сама же рабыня даже не додумалась связать слова подруги с человеком, которого повстречала сегодня. Да, хоть Мира была старше Кьяры, но девушка считала женщину своей подругой, ибо Мира была единственной, с кем рабыня могла спокойно поговорить, не опасаясь ничего, выложить свою душу, рассказать и поделится. А главным, Кьяру заманила в Мире женская мудрость, такое абсолютное спокойствие гораздо, чем Кьяра похвастаться не могла. Мира была одной из тех, кто не будет успокаивать банальными выдуманными речами. Да, она скажет правду, скажет, что будет плохо, но тем самым она своими словами заставит собраться и бороться за себя и свою жизнь. Кьяра не один раз думала, что ей бы встать и поднять восстание, в этой женщине есть что-то, что заставило бы остальных последовать за ней. Но такие мысли рабыня оставляла при себе. Поэтому ее сейчас удивили слова Миры, которая в отличии от черноволосой девушки видела ситуацию, как себя в зеркале.
- Ты о чем?
Нахмурилась Кьяра, все, пытаясь понять, что заставило прийти Миру к таким выводам. Девушки отправились дальше на кухню, для того, что бы отнести пустые подносы и взять десерт, который они будут подавать на стол. - Глупенькая, - вновь улыбнулась Мира. – Разве ты не видела, как он смотрит на тебя? Рабыня опустила глаза в пол и чуть нахмурилась, но первые ее мысли были о Тэроне. И складки на лбу сами собой невольно разгладились. Девушка сочла, что Мира говорит о Тэроне. Перед ее памятным взором моментально возникли глубокие и мудрые зеленые глаза гладиатора, но образ мужчины исчез, как только разум вновь принялся за битву. У Кьяры возник вопрос, откуда Мире стало известно о Тэроне, о том, что произошло там, в гладиаторских подземельях. Как Мира могла знать, что этот гладиатор нравится Кьяре? Да, рабыня уже стала осознавать это, что ее тянет к этому мужчине, и сопротивляться она больше этому не будет, как поначалу. События сделали свое дело, Тэрон ее герой, ее спаситель… Кьяра уже хотела задавать вопрос, откуда Мире все известно, но сама же себя остановила, поняв, что речь шла совсем не о Тэроне, а о другом мужчине, о госте.
- Ты говоришь о госте?
Осторожно спросила Кьяра, почему-то опасаясь согласного ответа. - Да, о ком же еще? – ответила Мира. Но женщина заметила в Кьяре какие-то внутренние перемены, но тут же отбросила эти мысли. Ей не нравилось, что Кьяра не хочет понять, к чему клонит она. Сама же Мира видела проблески света в жизни рабыни. И вот, за многое время, Кьяра естествен6но улыбнулась, глянув черными глазами на подругу.
- Так смотрит большинство мужчин. Я ведь рабыня, а значит, легкодоступная за определенную плату.
Равнодушно ответила Кьяра, настаивая на своем. Дело в том, что о благородстве гостя Кьяра и не помышляла, так как пропустила все те речи, которые вел евнух, когда рассказывал о том, кто же такой этот гость. Но Мира хорошо знала Бальдавира, напротяжении всех тех лет, которые пребывала в рабстве. - Ты ошибаешься, - спокойно заметила Мира. – Бальдавир никогда ни на одну девушку не смотрел так, как сегодня на тебя. Я знаю этого человека напротяжении многих лет, и никогда не видела с женщиной. Мало того, всегда, когда он гостит здесь, Флиант ему ставит в слуги какую-то красавицу рабыню, но он даже не смотрит в ее сторону. Бывало, что он даже отказывался от услуг. Многие думают, что он не любит женщин, а любит мужчин. Кьяра ухмыльнулась, тихонько хмыкнув. - Но это не правда. Когда-то я с ним разговаривала, тогда была моложе, чем сейчас, и любила совать нос не в свое дело. Тогда он мне рассказал, что однажды потерял свою жену, в одном из плаваний, при нападении пиратов, после этого ни одна женщина, насколько бы она не была красива, его не интересовала. Кьяра повела бровями. «Печальная история» - подумала девушка, но в слух ничего не сказала, а Мира продолжала. - Он не из тех, кто кидается, как животное на красивых девушек.
- И что?
Коротко спросила Кьяра, ощущая неприятный зуд где-то внутри, и приход того самого ощущения, что очень раздражало, а сердце сильней забилось настолько это ощущение было неприятным. - Ты первая, на кого она так смотрел, - Мира сделала паузу, она посмотрела на Кьяру и поняла, что до рабыни дошел весь смысл и для чего Мира рассказывает это ей. Но почему-то женщину смутила реакция рабыни. Та словно чего-то боялась. Поэтому женщина решила дальше не продолжать, она поняла, что этот разговор не столь приятен подруге. – Ладно, ты прости, что-то я разговорилась как юная дурнушка. Ты такая молчаливая, а меня все несет и не туда, куда нужно. Мира положила руку на плечо, давая понять Кьяре, что больше этого не повторится. Но на самом деле Мира просто была вдохновленная тем, что Бальдавиру понравилась Кьяра. Это было очевидно и если очень повезет, он заберет ее из этого притона, и черноволосая красавица станет свободной, еще не испытав тех ужасов, которые переживают другие. Вот только загадкой для служанки Флианта оставалась непонятная реакция Кьяры на это. Наконец, они дошли до кухни. Про себя Кьяра отметила, что еще никогда не бывала в таких огромных дворцах и явно бы здесь заблудилась. Дверь открылась и девушки зашли внутрь. Здесь вкусно пахло разной едой, и Кьяра моментально почувствовала, как в животе забурчало. Она уже несколько дней не ела нормальной пищи, только не вкусную кашу, приготовленную на воде, запивая стаканом воды. Мясо давали лишь по воскресеньям. Да и кухня эта отличалась от той, которую видела Кьяры там, где Флиант содержит рабов. Здесь было обширно, светло, огромные широкие столы, здоровые красивые котлы, в которых кипела еда, множество людей, идеальная чистота. Кьяра замерла на пороге, осматривая столь чудесную прежде никогда не виданную ею кухню, пока Мира не взяла ее в руку. - Пойдем, у нас еще много работы, - Кьяра кивнула головой и прошла вслед за Мирой. У них забрали серебристые подносы и дали позолоченные, затем наложили блюда, и Мира поблагодарив их, развернулась и дала знак Кьяре, что им нужно идти. Обратно девушки шли в немой тишине, не проронив ни слова, вот только Кьяра волновалась. Не хотелось ей встретиться с этим человеком вновь.
А тем временем в зале, где Флиант и Бальдавир разделяли трапезу, между ними завязался такой разговор. - Нет, - отрезал Флиант, а Бальдавир заметно напрягся, ближе придвинувшись к столу. Он посмотрел своими серыми глазами, полными северного тумана на друга. Мужчина намерен был получить то, что он захотел. - Почему же? У тебя много прекрасных девушек, почему ты не желаешь мне продать Кьяру. Она твоя личная рабыня? - Ты знаешь, что моя личная рабыня Мира, - покривился Флиант. - Тогда в чем причина? – развел руками Бальдавир, не понимая столь неожиданное упорство друга. - Да, у меня много рабынь, лучшие из греческих красавиц, но Бальдавир, эта Кьяра, она замечательно танцует и не обычно поёт. Эта рабыня принесет мне много денег. От такого лакомого кусочка я не могу отказаться. Бальдавир начинал терять терпение. - Сколько ты хочешь за нее? - не стесняясь ничего, спросил он. - Ты меня не слышишь, друг! - чуть ли не визжа, ответил хозяин. – Она мне будет приносить много денег, продать ее сейчас и получить сумму за раз – было бы глупо, если можно ее сдавать для других и получать ежедневно огромные деньги. Бальдавир спокойно опустил глаза на стол, тогда вновь посмотрел на Флианта. - Я буду выплачивать тебе ежемесячно за нее, если вперекор дружбе тебе важнее деньги, - твердо заявил Бальдавир, явно намекая, что если Флиант примет эти условия, то дружба закончится и хозяин потеряет поддержку со стороны Бальдавира. - Бальд…, прошу тебя, не нужно торговаться, - умолял Флиант. - Это то, чем мы занимаемся, торгуемся всегда и везде. Давай посмотрим, кто кого, - шутливо ответил северянин, а Флиант лишь сильнее надулся от чего его щеки показались немного пухлее. – Ты говоришь, она танцует и необычно поёт, у тебя в твоем лагере рабынь, думаю, с десяток поющих и прекрасно танцующих. Флиант заметно напрягся, Бальдавир был прав, но вот в этой черноволосой бестии, Кьяре этой было что-то, что предвещало зрелищность. Флиант любил таких. За все время его рабского бизнеса, Кьяра была первой женщиной со столь вольным характером. - Ну сдалась тебе эта рабыня, - простонал Флиант. Бальдавир лишь кивнул и повторил свое: - Продай мне Кьяру! - Зачем она тебе? - Я хочу, что бы она стала моей женой. Разговор мужчин прервал оглушительный звук подноса, ударившегося об каменный пол. Поднос упустила Кьяра, она стояла испуганно-нахмуренным взглядом, глядя на этого самого Бальдавира. Тот встал тогда, когда увидел рабыню, за которую торговался. Кьяра же смотрела на мужчину предостерегающе осторожным взглядом. Предостерегающим по направлению к нему, что бы даже не приближался, а осторожным для себя… Кьяра пропустила мимо ушей брань Флианта, опустилась на колени и принялась собирать еду, говоря себе: «Это не обо мне, не обо мне… не обо мне. Боги, почему руки так дрожат. Только этого не хватало». Собрав всю испорченную еду, Кьяра хотела покинуть зал, но Флиант велел остаться на месте, и Кьяра осталась. Хозяин посмотрел на гостя. - Бальд, ты мой друг, и я не хочу, что бы ты пострадал от мгновенного решения и непонятной увлеченности. Ты даже не знаешь эту девчонку. Мои условия такие, она все также остается твоей рабыней, будет подле тебя, пока ты гостишь у меня. Ты узнаешь ее по лучше, и для себя решишь, действительно ли она нужна тебе, или ты перегрелся на солнце. А потом и поторгуемся. Но будь готов, я запрошу за нее очень много. - По рукам, - ответил Бальд, переводя взгляд на Кьяру, которая смотрела куда-то мимо обоих мужчин, едва скрывая желание вставить слово протеста. Мира стояла рядом, наверное, если бы ее рядом не было Кьяра бы не стояла спокойно. Просто рабыня не хотела творить чудо-дел на глазах у подруги, которая искренне за нее переживает. Бальд посмотрел на темноволосую красавицу. - Кьяра, ведь так? – девушка молчала. – Иди в мои покои и ожидай меня там. Без приказа, скорее больше с просьбой в голосе проговорил мужчина, и перевел взгляд на Флианта, который был уверен, что желание заполучить Кьяру было лишь помутнением рассудка друга. Она ему надоест, и он уедет отсюда, как всегда. А Кьяра развернулась и покинула зал, вместе с Мирой, которой также было велено идти. Подруга повела Кьяру в комнату гостя. Но обе также молчали, темноволосая рабыня лишь думала: «В покои? Ну что ж, молись богам, что бы там не было острых предметов!»
Секундная потеря контроля не повлекла за собою продолжения. Выпустив разрушающую его ярость, Тэрон очень быстро пришёл в себя. Но всё так же преобладавшее в нём смятение чувств, отвергало в мужчине желание о чём-либо говорить. Он не искал ответов, ничего не хотел знать. Наверное, потому, что понимал, какою нелёгкой может оказаться правда. Он не собирался верить лживым устам женоподобного советника, но не мог отрицать возможного влияния жестоких нравов, заключённых в сердце этой тюрьмы. Если Кьяру надумают к чему-либо принудить, она подчинится, и в том не будет её вины. Гладиатор лишь опасался того бесчестья и похотливого безумия, свойственного людям, не имеющим ума, но обладающим большими кошельками. Он хотел это остановить, только не ведал как. Тэрон пребывал в раздумьях, сидя там же, где и всегда, на своей кровати, и невольно посматривая в сторону Галата, что уже вернул стол на место, кое-как подставив под него сломанную ножку. Теперь он извечно будет пошатываться, когда бойцы будут за ним обедать. Ещё одно тяжкое напоминание о суровом дне, который казалось, никогда не закончится. Амфисс никак не мог успокоиться. Казалось, длительное молчание Тэрона изводило лекаря ещё сильнее, нежели если бы воин продолжал крушить всё вокруг. Как только целитель себя не опускал, подбирая различные бранные слова, надеясь, получить хоть какую-то реакцию от мужчины. Амфисс знал, где находится Кьяра, и для кого её отправили во дворец. Будучи верным слугой Флианту долгие годы, лекарь был однажды представлен Бальдавиру, чьи отношения с правителем Наксоса сложно было понять. Кто-то говорил, что они хорошие друзья, а некоторые наблюдали в их дружбе сокрытую выгоду. А потому ничего подробного целитель не смог бы рассказать об этом северном госте. Да он и не решался, опасаясь, что иначе следующим в стену полетит сам. В итоге крайним врачеватель сделал Пелия, которого и принялся поливать грязью, тем самым пытаясь удавить мучавшую его совесть. - Не надо было с ним связываться. Так и знал, что дело закончится плохо… И ведь предупреждал тебя, пытался побороть твоё упрямство, но ты… Тэрон, тебе не нужны эти глупые поединки, послушай меня. Ты готов подарить славу Пелию, отдав при этом всё, ради чего боролся так долго. Из-за женщины. Приди в себя, эта одержимость временных чувств тебя погубит! Мужчина не шевельнулся, прожигая взглядом стену, на которую безустанно смотрел. Ему не давал покоя только один вопрос: - Скажи мне, где она? - О, боги, опять он за своё…, - всплеснул руками целитель. - Тебе это ничего не даст! Где бы Кьяра сейчас не находилась тебе до неё не добраться, хоть обладай ты способностью проламывать стены. Подобной необдуманностью ты погубишь и себя и её. Если конечно уже не погубил. Заключить сделку с Пелием… Пожизненную сделку! Откажись. Ради всего святого, что ещё осталось в этом проклятом мире, я тебя прошу, Тэрон. Скажи этому подлому змею, что ты отказываешься. Ох, хоть бы он не успел застать Кьяру во дворце, иначе… - Амфисс осёкся, понимая, что проговорился, и, видя, что Тэрон теперь в упор смотрит на него, ожидая продолжения сказанного. Но лекарь лишь испуганно поддался назад. - О, нет… нет, нет, нет… Я не должен был этого говорить. Ты чего удумал? Куда собрался? Не делай глупостей, так ты навлечёшь беду на всех нас!.. Гладиатор стоял у двери, готовый следовать к царю. Предостережения целителя заставили его остановиться, но не потому, что он сам не ведал цену риска. Тэрон хотел узнать всё от начала и до конца. Хотя бы малость того, чего ему не рассказал безумный Пелий, сподвигший мужчину надумывать себе самое страшное. - Мне надоело теряться в догадках. Угомони дрожь своего заячьего сердца, Амфисс. Отвечай, для какой надобности Кьяру отвели к Флианту? – воин встал напротив, с исчерпывающим терпением вглядываясь в лицо врачевателя, что долго не решался отвечать. - Говори же. Тяжело вздохнув, лекарь стал медленно расхаживать по камере, так он быстрее успокаивался. - Сегодня царь принимает у себя одного очень состоятельного человека с северных земель. Понятия не имею, почему, но он пожелал, чтобы им прислуживала Кьяра, но всё же… - Имя, - оборвал Тэрон, не меняясь в лице. Амфисс повержено опустил руки. - Бальдавир…, - целитель поднял глаза на мужчину, почти что сокрытого в тени, ибо свет, исходящий из малого решётчатого окна в стене был очень слабый. - Слушай, если посудить, девушка здесь совсем недавно, а уже успела себя проявить, как прекрасная танцовщица и обладательница очаровательного голоса. Я уверен, в этом и состоит вся причина её пребывания во дворце. Не делай поспешных решений. Всего один день. Когда речь вновь пошла об очаровательном голосе Кьяры, гладиатор вспомнил слова Пелия, который так же упоминал, что девушка очень красиво поёт. Так это её Тэрон слышал той ночью… Ту безмятежность, тот покой, который давно не знал мужчина, подарила ему она… единственная. Кьяра была подле него, даже когда он не мог её видеть, но слышал, сам того не осознавая, и чувствовал. И вот сейчас, она находилась в самом логове его заклятого врага. Каким бы не был замысел правителя, он не мог быть безобидным. Этот человек находил удовольствие только в страданиях других. Так стоило положить этому конец. - Одного дня вполне достаточно, чтобы случилось непоправимое. С этими словами воин последовал к выходу, но перепуганный врачеватель вновь остановил его, и в этот раз его страх впервые явил разумную мысль. - Нет, постой. Остановись! Если эта девушка действительно так много значит для тебя, подумай сейчас, какою бедой может обернуться для неё твоё появление. Я предупреждал тебя, Тэрон, это безумная затея. Ты хочешь помочь, но вспомни, сколь негативно завершилось твоё последнее вмешательство. А если бы вместо меня в камеру вошёл Пелий или же сам Флиант? Желанием оказать помощь, ты подставишь девушку под удар. Никто не должен узнать о вас. Никто, ты понимаешь? Это чревато горькими последствиями. Если тебе плевать на собственную жизнь, подумай хотя бы о безопасности Кьяры. Она доверилась тебе, но что ждёт её, если ты погибнешь? Да, да, знаю, что ты скажешь. Ты как всегда чрезмерно самоуверен. Но твоё ли право распоряжаться чужою жизнью, беря на себя такую ответственность?! Ты не можешь ручаться за её безопасность, не можешь!.. Рука потянувшаяся толкнуть дверь, так и застыла на весу. Тэрон не мог не согласиться с той истинной, что в своих надеждах уберечь Кьяру, совсем не учёл, какой опасности её подвергает. Возможно ли что он делал всё это только ради себя? Тогда бы он не стал заключать никаких сделок. Всё, на что решался и шёл мужчина, всё это было только для неё. Но целитель сказал правильно. Здесь следовало действовать обдуманно и не менять намеченной цели. Иначе помощь могла обернуться во вред. - Если я и осмелился распорядиться чьей-либо жизнью, так только своею собственной. Отныне Пелий знает многое, если не больше. Мой отказ не обеспечит Кьяре должную защиту, и я не собираюсь отрекаться от своих слов. Всё будет так, как и задумано изначально. Вот только я вновь попрошу тебя об одолжении. Мне и вправду неизвестно, чем всё закончится в итоге, но если я не смогу выполнить обещанное и… нет, подожди, не перебивай меня, Афисс. Ты сказал верно, я не могу ручаться за безопасность девушки Но ей способен помочь ты. И на этот раз сделай так, как прошу. Помоги ей сбежать, когда для меня всё будет кончено. Любыми путями, только не позволь Пелию добраться до неё. В её побеге никто не осмелится тебя подозревать, и ты без помех сумеешь вывести её отсюда. Каждый дворец имеет потайные ходы. Чуть позже, когда в преданности Кьяры никто не будет сомневаться, ты проведёшь её к выходу, в то время как хозяева и большинство их слуг будут присутствовать на играх. Поражённый услышанным, целитель приблизился к мужчине, по отечески положив свою ладонь на его плечо. - Я не верю, что иного пути нет… Слабый луч света, выходящий из окна, всё так же не имел возможности коснуться лица гладиатора. Но Амфисс чувствовал, что тот улыбается. - Путей много, но выбор даётся всегда один. Свой я уже сделал. Мужчина открыл дверь, зная, что никто не перегородит ему дорогу. Он не собирался покидать пределы этой тюрьмы. - Куда ты? - Хочу помыться. Грязь с души вода не смоет, но может хоть вернёт человеческий облик. Гладиатор отправился в термы, пропариться, и может хоть как-то облегчить внутренние тревоги. Он еле сдерживал себя, чтобы не последовать прямиков к Флианту. О мужчине с именем Бальдавир, Тэрон не думал вовсе. Кьяра вновь занимала все его мысли, беспокойства за неё спутывали чувства, и мешали мыслить трезво. Амфисс был прав. Оказавшись во дворце, воин навлёк бы несчастье. Достаточно и того, что отныне советник царя был в курсе его отношения к рабыне. Рабыня… Тэрон никогда бы не осмелился назвать её так. Кьяра была полна той необычайной душевной силой, которой не может быть у человека, смирившегося со своею судьбой. Девушка боролся так же яро за свою свободу, как и он. Она не являлась ни чьей рабой. А воин, которого прежде в этой жизни ничто не держало, впервые начинал задумываться о мире без войны. Он хотел отомстить, не берясь размышлять, как поступит дальше. Он желал получить свободу, которой даже не знал, как в итоге распорядиться. Вновь вести сражения? Нет, выйдя отсюда, он собирался начать совсем иную жизнь. Тэрон стремился к переменам, что породила в нём Кьяра, и хотел разделить всё это с ней. Как же ему не хватало её ласкового взгляда сейчас, подбадривающей улыбки, голоса, прикосновений. Смелыми были пожелания мужчины, не знающего, как на самом деле к нему относилась девушка. И он бы принял любое её решение, не смея навязывать свои потребности. Тэрон никогда бы не обязал Кьяру к чему-либо против её воли. Он просто хотел быть рядом, хотел оберегать и быть уверенным, что ей ничто не угрожает. Сейчас он был не уверен ни в чём… даже в своих намерениях. Ему бы вырваться из поставленных границ и броситься к той, что отныне владела разумом мужчины, как и его сердцем. Он думал о Кьяре, всею душой стремился к ней, мало помышляя, что испытывает к девушке нечто большее, чем дозволено испытывать человеку, который просто хочет защитить и быть рядом. Каждый раз, когда помыслы Тэрона склоняли его к истине, имеющий любовный характер, он это старательно отвергал, но потом опять же возвращался к чувствам, что с каждым днём всё более в нём преобладали. Он не мог их подчинить, как не мог не восстанавливать в памяти образ красавицы, что казалось, скоро начнёт посещать его и во снах. Взяв полотенце, Тэрон прошёлся им по своей груди, уже не обращая внимания на те шрамы, прежде всегда возвращавшие его к воспоминаниям о прошлом. Сейчас же он видел только руку Кьяры, нежно касающуюся его, он ощущал её тепло до сих пор. И всё бы отдал, только бы увидеть её снова, только бы знать, что никто не причинил ей вреда. Одевшись, мужчина вышел во двор, где проходили тренировки, и собирался под навесом пройти к двери, ведущей к камерам. Но его остановили громкие, весёлые разговоры гладиаторов, собравшихся в столовой, укрытой навесом. Они что-то праздновали, и никто не брался их разгонять. Столы были щедро накрыты выпивкой и едой, которые предоставлялись в таком количестве лишь тогда, когда один из бойцов одерживал победу и желал разделить её со своими братьями. Так и вышло. Виновником торжества оказался эфиоп, чьего имени Тэрон не знал. Он мало с кем поддерживал общение, да и не особо интересовался чужими успехами. Но вот его знали все, и только завидев, сразу окликнули: - Выпей с нами, Тэрон! Огненная вода стойких гладиаторов давно разогрела, превратив их в неповоротливых хромых медведей, ибо их речи практически были не разборчивы, ревели, да шатались. Они только вино и употребляли, особо не усердствуя с поеданием мяса и фруктов. Тэрон в редких случаях брался пить, а если и случалось, то ему вино в голову и с седьмой кружки не ударяло. Даже в разгар буйных гуляний, никто ни разу не наблюдал воина пьяным. Веселиться не было никакого желания, но всё лучше, чем возвращаться в комнату, где тяжкие мысли одолевали с большей силой. Так хоть доведётся немного расслабиться. Отыскав свободное место, Тэрон уселся за один из небольших столов, и подле него тут же оказался Нирей с чашей и кувшином, полным вина. Мужчина еле заметно улыбнулся ему, отпивая из чаши, и нехотя замечая чьи-то усердные похлопывания на своей спине. Один из гладиаторов, еле стоявший на ногах, созывал его спеть с ним песню. Тэрон отказался, но тот не отстал. Завершилось всё тем, что пьяный боец полетел в один из столов, разом перевернув всё на нём имеющееся, как и задев тех, кто за ним сидел. Данное действо сопроводилось радостным ором и смехом. А там уж мужчины залились своими бранными песнями, некоторые к счастью звучали не на греческом языке. Нирей и тот подпевал. И только Тэрон, утоливший жажду с одной чаши вина, сидел совсем понурый. Ему ничего этого не было нужно, как и теперь не было стремления браться за меч. Но, сознавая, к чему приведёт его это решение к борьбе, воин хотел как можно скорее увидеться с той, что не покидала его и сейчас. Кьяра всегда была рядом, казалось, вот-вот он увидит во тьме её образ, дающий столько надежды и утешения израненной душе, доселе не ведавшей любви, только крови. В ней одной заключалась свобода Тэрона. Он понимал это теперь, как и знал, что не станет больше слушать никаких предостережений, если девушке будет причинена хотя бы малая доля зла.
Отправлено: 01.05.12 00:01. Заголовок: - Ты считаешь, что м..
- Ты считаешь, что мне повезло?
Кьяра задумалась, по дороге на кухню. Для начала они должны были занести подносы. Кьяра конечно испортила продукты, поэтому они с Мирой за ранее договорились, что войдет на кухню, только она, а Кьяра останется за дверью, лишний раз не хотелось испытывать на себе гнев элитных поваров, которые терпеть не могли, когда еда, которую они так старательно готовят переводилась, да еще и кем, непутевой рабыней. В ответ на вопрос Кьяры, Мира кивнула, и вошла в кухню, оставив рабыню одну в замешательстве. Кьяра стала анализировать ситуацию, он четко и ясно сказал, что хочет жениться на ней. Это было шоком для девушки, которая только-только стала смиряться со своей участью рабыни, а тут такое. К тому же все было бы гораздо проще, если бы сердце девушки оставалось таким де пустым и наполненным лишь злобой и ненавистью к человеку, которого, казалось любила. Но нет, ее сердце полюбило другого, более достойного и полюбило на всю жизнь. Почему вдруг на поле событий появился еще один? Он желал Кьяру, это было ясно по его твердым заявлениям. Но Кьяра не хотела становиться его женой. Такой свободы она не желала. Лучше быть здесь и знать, что где-то за стеной есть Тэрон, мужчина, которому Кьяра отдала свое сердце, осталось только сказать ему об этом. Мысли девушки прервала Мира, вернувшаяся с кухни. - Пойдем, я проведу тебя в его покои, - Кьяра кивнула головой и проследовала за подругой.
- Мира, ты же его знаешь, Барамира этого, или как его там? Ну, ты говорила, что знаешь.
- Бальдавира, - с улыбкой поправила Мира девушку. – Да, хорошо его знаю.
- Что мне нужно сделать, что бы он не захотел на мне женится? Ты же слышала условие Флианта, что пусть он узнает меня ближе, а тогда сам решит. Что нужно делать, что бы отвратить его от себя?
Глаза Кьяры горели в ожидании ответа. В принципе она уже все продумала, что будет вести себя агрессивно, будет всякими способами показывать свою неадекватность и дикость, она сделает все, что бы этот мужчина забыл о своем желании. Мира улыбнулась и даже немного рассмеялась. - Зачем тебе это, Кьяра? Наоборот лучше. Если он заберет тебя отсюда ты будешь свободна, с жизнью рабыни будет покончено навсегда, - женщина сделала паузу и заглянула в темные глаза подруги, ее взгляд все еще настаивал на ответе. Мира вздохнула, понимая, что если Кьяра надумала, то ее не переубедишь. – На самом деле я не знаю. Я знаю его, как человека, но какие женщины ему могут нравиться, а какие отвратить не имею ни малейшего представления. Но Кьяра, ты подумай он очень хороший человек, богатый, вместе с ним ты ни в чем не будешь нуждаться, ты станешь свободной и навеки забудешь, что значит быть рабыней. Я понимаю, тебе не хочется выходить замуж за незнакомца, что бы избежать рабства, но это лишь потому, что ты еще не познала то, что переживают каждый день остальные девушки. Но если ты здесь останешься, то тебе этого не избежать.
- Ошибаешься.
Уверенно и уперто, как малое дитя, заявила Кьяра. Тэрон все продумал и все сделает для того, что бы Кьяре не пришлось познать тех ужасов, через которые прошли остальные. Нет, она не собирается сбегать, выходить замуж за первого встречного. Даже если он и при деньгах, да еще и при таких, что его состояние ничуть не отстает от состояния Флианта. Все равно… сердцу ведь не прикажешь. Мира смерила Кьяру удивленным взглядом, а потом улыбнулась. - Ты слишком самоуверенна, Кьяра. Бунтарство здесь ни к чему не приводит, - серьезно заметила Мира, явно опасаясь, что Кьяра что-то задумала, а между тем женщина толкнула дверь, у которой девушки остановились, и дверь отворилась, открывая Кьяре вид шикарной обставленной комнаты. Опять-таки подобные помещения были для темноволосой жительницы ныне уничтоженной деревни чем-то сверхъестественным и новым. Она привыкла к скромности обыкновенности. Здесь же были красивые керамические столы, шикарные сидения, которые Мира назвала креслами, стулья с разнообразными узорами на спинке. Шкаф с зеркалом. Кьяра глянула на свое отражение в зеркале. И ее внимание привлекла широкая аккуратно застеленная мягкая кровать. Девушка поморщилась и отвела взгляд.
- Я не собираюсь подымать бунт, если ты об этом. Я говорила о другом.
Спокойно заметила Кьяра, тогда посмотрела на подругу.
- Мира, что бы ты не говорила, я не выйду замуж за этого человека только ради того, что бы обрести свободу. Моё сердце не позволяет мне так поступить.
Мира задумалась над словами Кьяры. - Я просто тебя прошу, не сломай себе жизнь одним не правильно принятым решением, - с этими словами женщина покинула комнату и отправилась в покои Флианта, где должна находиться. В комнате, просторной, наверно настолько, что поместила бы сюда весь дом Кьяры, девушка осталась одна. Она стала осматриваться кругом в поисках предмета, с помощью которого смогла бы защититься в случае, если благородный Бальдавир решил бы позабыть о том, что он благороден. И Кьяра нашла, непонятная вещь, какая-то витиеватая железяка у камина. Девушка тут же подбежала к ней и схватила, спрятав за спиной, в ожидании прихода своего временного хозяина. Долго себя ждать он не заставил, спустя несколько минут дверь отворилась и за ней показалась фигура Бальдавира. Кьяра уставила на мужчину, взглядом волчицы, готовой броситься в любой момент. Она понимала, что нападение будет стоить ей многого, но собиралась сделать все, что бы этот человек передумал. Он закрыл за собой дверь, развернулся и улыбнулся обезоруживающей белоснежной улыбкой, на которую Кьяра никак не отреагировала. Она продолжала крепко в руках держать железную палку и следить глазами за каждым движением мужчины. - Хочешь выпить? – спокойно спросил он.
- Нет.
Отрезала Кьяра и дальше продолжала следить за мужчиной. Тот пожал плечами и заметил, что он все же выпьет, достал бутылку, налил себе вина, затем пошел и присел а одно из кресел, внимательно глядя на Кьяру. Сама рабыня не спускала с него глаз. - Ты можешь меня не бояться, я не причиню тебе зла, - сказал он. Кьяра лишь хмыкнула, иронически улыбнувшись, и заметила, как мужчина стал пытаться заглянуть за спину, где в правой руке она крепко сжимала железную трость. – Что у тебя за спиной? Оставь это, я действительно не сделаю тебе ничего плохого. Кьяра нахмурилась, но видела, что мужчина говорит искренне, поэтому опустила руку и показала ему железную трость, тогда он улыбнулся и сказал. - Кьяра, тебе это не понадобится.
- Я должна вам служить, какого будет первое распоряжение моего хозяина?
Желая прекратить весь этот разговор, Кьяра решила преступить к своим обязанностям. На самом деле она понимала, что ее план вести себя, как можно хуже провалился, что мужчина на все спокойно и стойко реагировал, его, словно околдовали. Поэтому она решила резко уйти от этих слов, с чего все обычно и начинается, когда мужчина проявляет добродушие и благородство. - Поговори со мной, - ответил он. – Это моё первое распоряжение. Проигнорировав эти слова, Кьяра откинула в сторону железную трость, и с ухмылкой заметила.
- Я могу за себя постоять и без нее. Имейте в виду Барамир!
Девушка прожигала его темными глазами, ожидая его реакции. Он все равно был спокоен. Кьяра стала присматриваться к нему. У него были красивые черты лица, светлые волосы и серые глаза, наполнены грозностью северян. Нет, даже если бы очень захотела, девушка не смогла бы его полюбить. - Я Бальдавир, - нежно поправил ее мужчина. – Меня зовут Бальдавир. Спустя некоторое время, на удивление между мужчиной и девушкой завязался долгий разговор, в результате, которого Кьяра обнаружила, что сидит уже на краю кровати, возле него, поглощаемая его взглядом. Но она не давала ему даже прикоснутся к ней. Сама того не понимая, как так получилось, что она разговорилась с ним и забыла о своей главной цели, теперь сидит здесь и провела уже не один час в беседе. Что ж, пора было вновь включать саму себя. Мужчина имел шарм, но даже его шарму не разрушить ту любовь, что теплилась в сердце юной девушки, не так давно попавшей в рабство.
- Так скажи, почему ты хочешь меня купить, Бальдавир? Почему ты даже не просто хочешь купить, а намерен на мне жениться. Флиант прав, ты меня совсем не знаешь.
Спросила Кьяра пожирая взглядом северянина, а про себя отмечая, как же они не похожи с Тэроном. В Бальдавире чувствовалась какая-то напыщенность и осознание некой власти, потому что он был при деньгах. В Тэроне же Кьяра чувствовала обыкновенную простоту греческого человека, и его душу… в которую она влюбилась. - Мне плевать на слова Флианта, он просто жадный засранец. Я привык доверять своему сердцу, - мужчина взял руку Кьяры, кстати говоря, первый жест, где он прикоснулся к девушке. Рабыня заметно напряглась. И он приложил ее ладонь к своему сердцу. – Оно мне подсказало все о тебе. Кьяра резко одернула руку, вспоминая похожий жест, но который делала сама, когда прикоснулась к мощной груди Тэрона и ощутила биение его крепкого и молодого сердца.
- И конечно же я напоминаю тебе твою погибшую в морях жену.
Скептически заметила Кьяра. - Кто тебе сказал? Вы совсем не похожи, - ответил мужчина, и тем самым привел Кьяру в полное замешательство. Дальше Бальдавир стал открывать Кьяре свои планы на них обоих, но девушка совершенно об этом не думала. Она все еще не могла представить что вот в ее жизни появился какой-то Бальдавир, который посмотрел на нее и уже захотел взять ее в жены. Как-то это не было похоже на реальность. А даже если и так, то Кьяра не пойдет. «Тебя продадут, и у тебя не будет выбора» - думала Кьяра, пропуская мимо ушей слова Бальдавира, а он о чем-то говорил, так как Кьяра отсчетно видела, как его губы шевелились. «Выбор есть всегда, и в этот раз я не оплошаю. Я не пойду замуж за Бальдавира!»
Тем временем в комнате Флианта, Мира подготавливала все к приходу хозяина. Он вошел и был напряженным, первым делом он увалился в за ранее приготовленную постель и тут же потребовал от Миры массаж. Женщина покорно взобралась на кровать, размяв пальцы, принялась делать ему массаж. Когда она своими руками почувствовала, что немного сняла напряжение Флианта, Мира заговорила. - Почему ты так упорно не желаешь продать Бальдавиру Кьяру? Флиант поднялся и посмотрел на Миру. - Это не твое дело, женщина, - отмахнулся он. Но Мира продолжала настаивать на своем. - Ты просто отсрочил неизбежное. Кьяра необычная девушка, он не откажется от нее. - Я не продам ее, даже если он не откажется! – упорно заявил Флиант. – У меня на нее планы. У нее необычная внешность, интересный голос и своеобразная пластика. Мне нужная такая рабыня, она будет приносить много денег. - Ты из-за своего упорства можешь потерять дружбу с Бальдавиром и его поддержку. Тебе этого не нужно. Хотя бы ради этого забудь про свою алчность и продай девушку ему, - настаивала на своем Мира. – Я советую тебе сделать это. - Что?! – рассердился Флиант. – Кто ты такая, что бы давать мне советы? Слова Миры вывели из себя хозяина. Но и женщина уже привыкла к истерикам и капризам мужчины, уничтожившего ее жизнь, семью и детей. И вместе с этим он все же кое что ей дал. - Я мать твоей дочери! – упорно заявила Мира. – Литее было бы стыдно за тебя. Теперь Флиант окончательно вскочил с постели, глядя горевшими от злости глазами на свою рабыню. - Ты рабыня! Забудь о том, что Литея твоя дочь. Я тебе уже говорил, что бы ты никогда не смела произносить этого вслух. Забудь о ней, как о своей дочери! - Я помню твои слова, Флиант и придерживаюсь их. Но я желаю, как лучше для тебя, потому что в твоих руках жизнь Литеи. Хоть ты мне и запретил говорить с нею, хоть я и не имею права даже в мыслях обращаться к ней, но я думаю о будущем своей дочери. Если ты сейчас откажешь Бальдавиру, ты не только лишишься его поддержки. У него много друзей, он пойдет войной на твой остров и будь уверен, Бальдавир завоюет его. У тебя нет шансов, твои люди не выстоят против его воинов, повидавших много в этой жизни плюс первым делом он освободит рабов гладиаторов, которые будут рады отомстить тебе и станут биться за него, лишь бы добраться до тебя. Литея будет лишена всего: своего дома, наследства… ее жизнь будет сломлена из-за твоей алчности, только потому что ты отказался продать одну рабыню. В словах Миры была истина. И этим самым она убивала двоих зайцев, спасала судьбу Кьяре и обеспечивала будущую жизнь своей дочери. Всем известно, что Бальдавир любит Наксос и с его связями и влиянием, его военной подготовкой и выдержкой у северянина были все шансы смести отрастившего себе пузо Флианта с шахматной доски. Что касается Флианта, то слова Миры его разозлили, кровь вскипела и он понимал, что ему нужно разрядится. Он понимал, что рабыня права, но и уступать Бальдавиру не хотелось. В дальнейшем будет видно, а сейчас все, что ответил Флиант - было: - Ступай и распорядись, что бы к вечеру, по моему желанию, были организованы гладиаторские бои и не забудь пригласить Бальдавира с его рабыней. Мне нужно расслабиться. Мира некоторое время сидела в постели и смотрела на мужчину, которого ненавидела, но была с ним нежна, только по необходимости, а тогда подобрав свою юбку слезла с кровати, поправила ее и отправилась прочь из комнаты, выполнять распоряжение Флианта. Она знала, что свое напряжение царь снимал, наблюдая гладиаторские бои. И спустя некоторое время самим гладиатором, было велено приготовиться к сражениям.
Отправлено: 02.05.12 02:24. Заголовок: Весёлые гуляния всё ..
Весёлые гуляния всё продолжались. Беспрерывная пьянка дошла до той кондиции, когда шутливые задирания и похабные песни сменяются беспричинными драками. Один ради смеха толкнул другого, тот другой решил задеть третьего, дело и пошло. Не сказать, что Тэрон чувствовал себя комфортно во всей этой кутерьме, но и не особо обращал внимание, полностью закрывшись в себе, время от времени смачивая горло вином, чей вкус уже начинал теряться. Ночь будет тяжёлой, бессонной. Потому воин не спешил уходить. День близился к завершению, а Кьяра так и не вернулась. Что с ней сталось во дворце… в порядке ли она, Тэрон только об этом и думал. Он бы хотел, чтобы его мысли затерялись в пьяном смехе бойцов и в их созывающей агрессии, но забыться не мог. Покоя не будет, пока мужчина не увидит вновь тот манящий взгляд прекрасной души и лица, не убедится, что его сердце ещё бьётся. Она возродила в нём жизнь, что неминуемо угаснет, если главного смысла для этой жизни больше не будет. Нирей продолжал подливать гладиатору вино, а тот пил его, как воду, и хоть бы что, хмурился всё больше. Тэрон и прежде не отличался весёлым нравом, но сейчас выглядел совсем сокрушённым, как если бы весь мир с задуманными мечтами сгорел прямо на его глазах. - Отчего же ты так мрачен, брат мой? – спросил юноша, вернувшись с двумя кувшинами, наполненными вином. – Клянусь богами, если бы я не знал тебя, я бы решил, что ты безнадёжно влюблён. Сам того не сознавая, Нирей сказал истину, которую Тэрон воспринял с улыбкой, отодвигаясь и позволяя парню сесть рядом. Мужчина понимал, что вид у него был совсем потерянный. Он пытался придать простоты тому суровому выражению, что имелось на его лице, но глаза продолжали жестоко его выдавать. Правда укрылась шуткой, но смешно было только тому, кто шутил. Самого же воина этот юмор вводил в уныние, ведь на его сокрытую суть вновь откликнулось сердце. - Тебе что-нибудь известно о человеке по имени Бальдавир? Тэрон всё же решил расспросить о северянине, ради которого, видимо, Кьяру и повели во дворец. Что представлял из себя этот чужеземец с громким именем и значимым влиянием, был ли он человеком чести или равные ему лишь те, чьей усладой являлись деньги и всё, что легко ими приобретается. Замечая, как удивился его вопросу слегка опьяневший Нирей, а после вдруг просиявший понимающей улыбкой, воин понял, юноша слышал не мало. - Одинокий морской волк, ищущий себе пристанище. Частый гость в этих краях и самый привередливый. Говорят, царь уже не знает, как ему угодить. Его развлечь сложно, странностей у него много. - Ещё бы! – выкрикнул кто-то из бойцов, заслышав их разговор. – Притаскивать свой богатый зад с таких далей ради одного языка Флианта! - И неспроста! – подхватил другой, перекрикивая громогласный смех своих братьев. – Язык у царя услужливый и длинный, на всех хватит! Тут же двое шутников стали наглядно разыгрывать сценку, в которой правитель Наксоса ублажает ягодицы своего друга с севера. Большинство пьяных гладиаторов, наблюдавших подобную сатиру, уже валялись под столами, задрав ноги к верху. Тэрон с безразличием смотрел на происходящее, но еле заметная усмешка на его устах всё же промелькнула. Нирей и вовсе чуть не упал со скамьи от смеха. Придя в себя, парень больше не старался говорить тише, рассказывая теперь всем: - Слухи об этом моряке ходят разные и один хуже другого. В Наксосе его не многие жалуют, но девушкам он нравится. Хотя, говорят, как бы не был хорош собой, а в любви не славен. - Не удивительно! Если бы мне приходилось годами болтаться в море, я бы разучился не только ходить! – вновь подключился один из бойцов, положив руку на свой пах, и вызывая следующую волну истерического смеха. - Так покажем этим жалким подобиям мужчин, как горячо умеют любить гладиаторы! Слова принадлежали самому победителю арены, благодаря которому и был устроен пир. Эфиопа звали Нагор, как выяснилось в процессе празднования. Его речь радостно подхватили все, кроме Тэрона, хорошо знавшего, что будет в финале этих гуляний. А он уже близился. Воин, завоевавший победу, вправе получить не только выпивку, но и женщин. Нагор не стал нарушать данную традицию, и очень скоро в разгромленной и шумной столовой появились три рабыни, предназначенные чернокожему. В конец одуревшие от вина и отсутствия женской ласки, бойцы были готовы порвать друг друга, вдаваясь в споры, кто первый разделит с победителем его награду. Эфиоп завершил их конфликты, поделившись одной из наложниц с чемпионом гладиаторских боёв. Никто не встрял, молча давясь завистью и только Тэрон ничуть не порадовался такому подарку, равнодушно повернув голову в сторону виновника торжества, которого уже с обеих сторон обнимали две девушки. За долгое пребывание в этих порочных стенах, они уже сами научились получать удовольствие от своих обязательств. Полностью обнажённые и прекрасные творения богов, Тэрон не искал утешения в их объятьях. Он так же сидел за столом, крутя в руках пустую чашу. Рабыня, отданная ему, знала своё дело и уже стояла за спиной мужчины, положив руки на его плечи так осторожно, как если бы шёлковая лента трепетно опустилась на грубую поверхность тяжёлого камня. Тэрон не оборачивался, только чувствовал, как уверено ладони наложницы поглаживали его спину. Поставив чашу, воин закрыл глаза и чуть приподнял голову, невольно поддавшись приятным ощущениям. Он не хотел любить эту женщину, только не её. В сознании Тэрона вновь появился образ девушки с длинными чёрными волосами, притягивающим взглядом и согревающей улыбкой. Мужчина хотел, чтобы сейчас рядом с ним была Кьяра, чтобы он чувствовал ласку именно её рук, внимал желанию только её тела. Безумная иллюзия воображения, далёкая от реальности. Но их последняя встреча говорила об обратном. Слова девушки, её глаза, жесты, прикосновения… во всём этом имелось нечто большее, чем простое проявление благодарности. Мужчина не мог подобное придумать, он видел всё сам, не упустив ни единого дара нежности и теплоты, которые они друг другу давали. «… я чувствую, что у тебя здесь». – слышал Тэрон внутри себя голос Кьяры, продолжая держать глаза закрытыми. В тот момент рука наложницы легла на его грудь, в том самом месте, где ещё хранилось тепло иной ладони, сумевшей дотронуться до сердца. Гладиатор не причинил рабыне боль, но достаточно резко удержал её руку, после отвергающим жестом оттолкнув от себя. Не было смысла оставаться. Поднявшись со скамьи, Тэрон собрался уходить, невзирая на то, что подобным действием мог оскорбить победителя арены. Однако уйти мужчине не удалось, ибо к ним уже шёл наставник, одним своим появлением остановивший буйную гулянку. Серые глаза Мелиагра являли сильнейшее недовольство, как если бы его что-то очень не устраивало. И это никак не касалось пьяных развлечений, задуманных мужчинами, в том было их право. А вот полученное распоряжение от царя, захотевшего видеть бои гладиаторов именно этим вечером, поставило наставника в незавидную ситуацию. Он жалел, что правитель не огласил свою потребность раньше, когда ещё была возможность застать бойцов трезвыми. Теперь же Мелиагр смотрел на умелых воинов, и не видел в их глазах должной ясности рассудка. Таких нельзя выводить на круг, бой продлиться не долго, город лишь напрасно потеряет лучших гладиаторов. - Вы можете продолжать своё праздное веселье, - сказал наставник, стоя напротив своих воспитанников, и поочерёдно заглядывая каждому в глаза. – Но лишь после того, как двое из вас выступят на главной арене для нашего царя, изъявившего желание посмотреть на игры. А потому мне нужны те, кто способен не только стоять на ногах без сторонней помощи, но и уверенно держать меч, дабы не осквернять и не стыдить величие этого дома, как и щедрость моих учений. Выбор был не велик, выбирать и не пришлось. Воспользовавшись возможностью, наконец, сразиться в настоящем поединке, Тэрон вызвался первым. За ним отозвался Нагор, объяснивший своё решение тем, что ему мало одной победы, к тому же вино уже заканчивалось. Согласившись с участием двух мужчин, Мелиагр отправил их в хранилище боевого снаряжения. Но гладиаторам предстояло биться не друг с другом. Они в паре будут сражаться с иными противниками, которых подберёт советник царя. Тэрон не входил в число тех бойцов, что любили укрыть себя кучей металла, а потом изнемогать и задыхаться под всей этой тяжестью. Воин обеспечивал стальной защитой лишь плечи и руки, так же не выходил без шлема, но никаких металлических пластин на грудь не одевал, как и предпочитал не обвешивать железками свои ноги, которым было необходимо свободное движение. Оружием на сегодняшний вечер он выбрал для себя меч очень похожий на гладиус. Крупный эфиоп так же ничего замысловатого не подбирал, но ноги всё же прикрыть решился, пристегнув поножи. Удивительно, но предвкушение знакомого вкуса крови отчасти бодрило чернокожего, он даже протрезвел перед началом поединка. Взяв расписные тяжёлые щиты, два гладиатора в сопровождении стражи прошли к двери, ведущей на круг большой арены. Им предстояло ждать, пока не пройдёт праздничное шествие, и арбитр не объявит об их выходе. Давно Тэрон не ощущал такой потребности по скорее начать бой. Вся его прежняя жизнь заключалась только в этом. Сейчас же имелся шанс не просто сразиться с достойным противником, но и разочаровать своею победой ничтожного правителя, тем самым, отомстив за смерть Ставроса. Когда же дверь открылась, и пришло время выходить на зов кровожадной публики, Тэрон не мог не заметить такую странность, что имена бойцов были не названы. Прежде подобного никогда не было, ошибка ли, или может, правитель сам дал приказ скрыть от народа имена сражающихся гладиаторов, дабы разжечь их интерес. Важности в том уже никакой не было. Греческий воин собирался показаться, но его временно приостановил Нагор, сказав: - Даже если этот поединок окажется для нас последним, не беда. Мы и на том свете устроим пир на зависть богам! Вот оно, настоящее бессмертие! И как скоро бы мы не были им вознаграждены, знай, для меня честь биться рядом с тобой на арене, брат. Тёмные шлемы мужчин скрывали их лица, они не могли видеть друг друга. Но Тэрон почувствовал, как эфиоп похлопал его по плечу, грек ответил ему кивком. Крик толпы усилился, когда двое бойцов вышли на свет, приветствуя главного судью их сегодняшнего боя – небо, созерцающим мудрым оком распростёртое над головами поединщиков. Склонившись к земле, Тэрон запустил пальцы в песок, впитавший в себя так много крови. Возьмёшь ли ты сегодня мою жизнь… Вскоре на круг вышли и противники двух бойцов. Их было пятеро. Высокие, коренастые, укрытые прочными доспехами, из-под которых просматривались страшные шрамы. Лица так же скрыты шлемами и видимо к лучшему, ибо внешний вид этих воинов был далёк от человеческого. Все пятеро были снабжены разными видами орудий (не уточняя щитов). Один держал длинный топор с двумя лезвиями, у второго было копьё, третий махал цепью, на которой висела здоровенная булава с крупными шипами, четвёртый угрожающе выставлял широкий загнутый меч. Пятый выделялся более всего. Мало того, что он был выше и крупнее своих помощников в поединке, так ещё имел достаточно неординарный вид оружия – в одной руке он сжимал металлический трезубец, а другой держал большую сеть. Из-под его шлема виднелись длинные красные волосы, а его речь была сродни звериному рёву. Тэрон узнал в нём одноглазого Балора, и только сейчас вспомнил, что не видел его во дворе с остальными, когда праздновалась победа Нагора. Количество противников явно превышало их числом. Молодчина, Пелий, не забыл подгадить и здесь. Бойцы встали на исходную, ожидая команды. Балор так и пылал нетерпением, он часто дышал, отчего его грудь заметно поднималась. Кто-то из его помощников зловеще рассмеялся, но Тэрон старался не отвлекать себя поверхностными звуками, сосредотачивая внимание только на самих вражеских оболочках. И вот был дан сигнал, бой начался. Двое мужчин мгновенно отошли назад, прижавшись спинами к друг другу, чтобы иметь возможность не оборачиваться и отражать нападения лишь тех, кто впереди. Тэрон боролся с двумя, в то время как Нагор отбивался от троих, среди которых был и Балор. Их изначальная позиция прикрывать друг друга с тыла была очень верна, однако двигаться на одном месте в таком положении крайне неудобно и не менее рискованно. Так уж вышло, что в процессе боя двое товарищей разделились. Теперь уже Тэрон взял на себя троих, но одноглазый галл так и продолжал нападать на эфиопа вместе с гладиатором, разящим булавой. Мужчина больше не смотрел на чернокожего, будучи окружённым, он пытался сокрушить ударом того, кто окажется к нему всех ближе. Используя щит, Тэрон миновал секундное приближение топора, и встретил свистнувший подле него меч своим оружием. В это мгновение ему в лицо понеслось копьё, так и не доставшее гладиатора, когда он вовремя прогнулся назад, пропуская перед своими глазами острый наконечник. Копейщик промахнулся, и его занесло, тогда крепкое тело грека вернулось в прежнее положение, и ударом с ноги он сшиб противника на землю, вместе с тем наклоняясь вперёд, и не позволяя лезвию топора коснуться его головы. Воин с мечом решил поразить мужчину снизу, но тот подставил щит, опускаясь на одно колено, и замахнувшись, с развароту прошёлся лезвием по открытым участкам руки противника. Следующее нападение топора Тэрон отбил мечом, продолжая сражаться с двумя, покуда копейщик поднялся и думал, с какого боку вонзить своё орудие. Нужно было выбираться из круга, устроенного противниками. Вновь успешно отразив удар, Тэрон в прыжке обошёл воина с мечом, и теперь мог видеть всех троих, идущих на него. Меченосец набросился первым, и после вновь оказался сзади, когда Тэрон отвернулся от него, чтобы отразить несущийся на него топор, однако его лезвие, занесённое для обмана, грека так и не коснулось, поразив его в лицо стальной рукоятью. Мужчина удержал равновесие, но от полученного удара ослабил защиту, отчего меч прошёлся по его груди, затем подножка и падение. Не успел Тэрон оказаться на земле, как сокрушительный топор вновь понёсся на него. Грек успешно увернулся, чуть не встретившись с ударившим в песок копьём. Трое противников яростно атаковали, стараясь задавить, проткнуть, разорвать. Укрываясь щитом, и продолжая кувыркаться на земле, Тэрон задевает мечом ногу воина с копьём, тот падает на грека, тем самым, закрывая его собой, и копейщика неминуемо встречает топор, предназначенный для греческого воина. Тот сразу поднимается, и пока боец с топором стоит нагнувшись, Тэрон совершает быстрый перекат своею спиной через его спину и встречает ударом меченосца. Противник теряет оружие, и старается прикрыться щитом, но не успевает и гладиатор вонзает свой меч ему в открытую область живота под стальною пластиной. Рывок глубже и слышим хруст костей. Но Тэрон не теряет зря времени, вытаскивая меч из поверженного тела, и подставляя щит под лезвие топора Удар был такой сильный, что орудие пробило стальную пластину щита, а сам топор застрял в нём, и противник не сразу сумел его вытащить. Этой случайности вполне хватило, чтобы коснуться мечом вражеского горла. Однако урон был не смертельный, острая сталь порвала лишь поверхностные слои толстой кожи, получив в жертву малые багровые капли. Чуть было не выронив топор, противник всё же удержал в руках своё оружие, но гладиатор не дал ему возможности осознать это. Занося меч, Тэрон отвлёк им внимание бойца, молниеносно развернулся и раздробил ему колено железным углом своего щита. Противник пал, издавая болезненный вопль, а воин Греции оттолкнулся от земли и завершил свой короткий прыжок нанесением страшного удара. Меч вонзился в область ключицы, войдя по самую рукоять. Тэрон не стал его вытаскивать, ища глазами Нагора. В шуме кричащей толпы, воин не мог слышать эфиопа, но вскоре сам всё увидел. Сеть Балора всё же настигла чернокожего, запутавшись, он стал лёгкой добычей для воина с булавой. Но тот не успел настигнуть цели, его опередил галл. Одноглазый зверь пустил в ход свой трезубец. Насадив на него эфиопа, он поднял его над землёй, показывая царю Наксоса и его поданным желаемое зрелище, которое народ принял с довольными криками. Балор сам разражался смехом, он поднимал Нагора ещё выше, насквозь пронзая его трезубцем. Публика ликовала, наслаждаясь желаемой кровью. Тэрон решил усилить их радость. Подняв топор, мужчина бросил его в бойца, собиравшегося помогать Балору помучить чернокожего гладиатора. Булава уже никогда не будет им занесена, как и сам он уже никогда не поднимется. Одноглазого грек решил оставить себе, дабы сразиться с ним в равном бою. Тот уже отбросил эфиопа вместе со своей сетью, поднял щит и, издавая чудовищный рык, пошёл на гладиатора, он ещё не знал, кто перед ним. Но Тэрон позволил противнику увидеть лицо того, кто лишит его жизни, и снял свой шлем. Крик толпы стал ещё яростнее и нетерпимее, когда все увидели мужчину, чьё имя не умолкало на устах жителей этого острова. Бросившись друг на друга, двое бойцов столкнулись щитами и замерли в подобном положении, словно желая задавить. Тэрон нанёс удар изогнутым мечом сверху, но Балор его отразил, а после толкнул мощным плечом, заставляя грека отстраниться. Какое-то время они не сходились, просто ступали по песку арены, пронзая друг друга яростными взглядами, не берясь пускать гнев в дело. Оба тяжело дышали, и чувствовали на себе запах чужой крови. Балор что-то прокричал, требуя поддержки наблюдателей. Те старались, как могли, безумно прыгая на своих местах и маша руками. Очень скоро их пожелания боя свершились – два гладиатора вновь сошлись в безжалостном поединке. Галл постоянно норовил ударить по ногам, отчего Тэрону приходилось удерживать щит достаточно низко, что было очень не удобно, защитное орудие вскоре могло стать серьёзной обузой. Отходя назад, мужчина опустил щит на песок, последний раз отбивая им удар железного трезубца. Тэрон его так и оставил, отныне держа в руках только меч. Глядя на него, Балор довольно заржал, бросая в сторону и свой щит. Теперь их бой приобрёл ещё больше риска. Продолжая наступать галл свирепел с каждым ударом, пущенным для смерти, откладываемой сильной рукой мужчины, крепко державшей оружие. Здоровый, неповоротливый галл. В шлеме с одним глазом он ориентировался ещё хуже, сам его так и не снял, дождался, когда ему помогут. Отскочив от опасного выпада, направляемого прямо в грудь, Тэрон ударил мечом по трезубцу, склоняя Балора опуститься вместе с ним, а после, взяв рукоять двумя руками резанул лезвием по шлему, снеся его, жаль только не вместе с головой. Балор упал, закрывая рукой рану у лба, из которой густо пошла кровь. Сейчас или никогда. Тэрон вновь ударил сверху, но галл блокировал его выставленной рукоятью трезубца и перекинул грека через себя. Одно мгновение, Тэрон встаёт земли, оборачивается и с силой брошенный трезубец вонзается ему в плечо. Мужчина удерживается на ногах, сжимая пальцами свободной руки орудие, торчащее из него. Балор смеётся, а народ кричит ещё громче, не сдерживая эмоций ярости, жажды крови и сумасшедшей эйфории, получаемой от происходящего. Тэрон вынимает трезубец, и идёт к галлу, стоящему на коленях и продолжающему смеяться. Воин заносит над ним меч, но смех лишь становится истеричнее. Нет, не так легко Тэрон надеялся завершить их сражение. Игнорируя боль в плече, он бросает своё оружие на песок и что есть мочи вмазывает кулаком в морду рыжеволосому. Тот падает на землю, но разом поднимается, зверем бросаясь на гладиатора, и сбивает его с ног. Оказавшись прижатым к земле, Тэрон чувствует сильный удар в висок, затем ещё один, но предотвращает следующий урон, нанеся противнику двумя кулаками удар в рёбра. Балор дёрнулся, но не отскочил, яростно схватив мужчину за горло, и начиная его душить. Не пытаясь вырваться из этой хватки, Тэрон находит пальцами здоровый глаз галла и усердным нажатием, выдавливает его, тем самым, спасая свою жизнь. Ослепший Балор с криками кидается на землю, извивается, вопит, и скрупулезно принимается отыскивать какое-нибудь оружие. Нащупав брошенный меч, он начинает махать им в разные стороны, пытаясь достать грека. Тот стоит не двигаясь, и без выражения наблюдая предсмертную агонию безумного галла. Кровь потоком продолжала течь из его головы, навряд ли есть вероятность, что он выживет. Рыжеволосый сам оборвал свою жизнь. Понимая, что теперь его противник для него не доступен, а сам он уже ни на что не был годен, как боец, Балор проткнул себя тем самым мечом, которым хотел убить Тэрона. Бой был окончен. Довольная зрелищем толпа уже была готова сойти с трибун, дабы пробраться к гладиатору, вновь сумевшему победить. Но Тэрон уже не замечал никого и ничего не слышал. Желая увидеть удивление и страх в глазах правителя, мужчина заметил девушку, присутствия которой никак здесь не ждал. Это была Кьяра… и она видела всё, что происходило на арене… всё, что происходило с ним… Пора было уходить с круга, но Тэрон продолжал всматриваться в её силуэт, пытаясь разглядеть лицо. Из арены мужчину вывели стражники, сразу подошедшие к нему, замечая, что гладиатор медлит. Он уходил с думами не о победе, а той надежде, которую вновь приобрёл. Воин думал о том, что если Кьяру допустили на игры, значит, Пелий мог сдержать своё слово, и девушка возможно уже являлась личной рабыней наследницы царя. Мысли Тэрона были прерваны обращением наставника к нему, что встретил его у выхода из арены и с гордой улыбкой произнёс: - Смой кровь и залечи раны. Царь желает видеть тебя во дворце.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 7
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме