Древний мир Героев и Богов

Даже когда разговор давно был завершён, Нирей не уходил, оставаясь подле, чем не особо стеснял мужчину, хоть тот и предпочёл бы больше уединение. Но этот день явно был уготовлен не для того, ибо по душу Тэрона пришёл ещё один человек, видеть которого здесь воин не ожидал вовсе.
- Руз бахир, Хеидер!
Гладиатор повернул голову туда, откуда прозвучал голос, молвивший о добром дне. Тэрон знал персидский язык смутно, но проведя долгое время на войне и даже имея возможность толковать с пленными арийцами, он отчасти изучил их речь. Потому основные слова в плане приветствий, названий и значения имён, вполне ведал. К тому же воину не сложно было догадаться, кто именно обращался к нему по причине того прозвища, которое дал ему сам персидский царь. Он называл мужчину львом и настоящего имени никогда не произносил. Увидев Сохрэба, направлявшегося к нему, Тэрон заметил, что тот был не один, а с двумя своими сыновьями. Удивительный расклад, но арийцы действительно считали, что мальчишек угодно с совсем юных лет обучать не просто сражениям, но даже демонстрировать им убийства простых людей, тем самым внедряя бесстрашие и жестокость в их сердца. Владыка Персеполя часто брал своих наследников на гладиаторские бои, проходившие чуть не каждый день. Так он закаливал в них дух беспощадных правителей, которыми однажды им предстоит стать. И сейчас он привёл их посмотреть, как тренируются чемпионы Наксоса, заодно думая представить своим чадам одного из них. Тэрон поднялся, не стремясь идти навстречу, он только сурово оглядывал персидских потомков, таких же черноволосых, темнокожих, в их лицах проскальзывали черты Сохрэба, но глаза у обоих принадлежали матери, по сути только глаза её мужчина и видел однажды, ибо лицо своё она всегда скрывала под платком. Было видно, что у двоих мальчишек имелась разница в возрасте, старший смотрелся много выше и выглядел лет на четырнадцать, а младшему скорее всего было десять, может даже меньше. Пребывающий как всегда в наилучшем расположении духа отец представил гладиатору своих детей: Омид и Ервэхша. У первого имя с персидского переводилось как «надежда», и не удивительно, что Сохрэб именно так прозвал своего первенца, которому в будущем будет суждено занять его трон. Второй сын не имел столь громкого имени, оно больше обозначало его характер: «весёлый». Мальчишка и вправду был очень подвижный активный, пока они шли, Тэрон слышал, как громко он смеялся, задираясь к брату, который старался быть серьёзнее, видимо уже наученный отцом держать себя на людях достойно. При виде одного из лучших убийц, о чьей беспощадности мальчишки явно были наслышаны, они насторожились, Ервэхша вовсе затих, прячась за спину Сохрэба, усердно выталкивающего пугливого сына вперёд, дабы не позорил род царей своими детскими страхами. Гладиатор смотрел на них взглядом полным не просто безразличия, а даже некой угрозы, которая показала себя более явно, стоило Тэрону узнать причину, по которой персидский правитель явился сюда. Он пришёл не ради того, чтобы показать своим детям боевые умения сильных рабов, а дабы просить бывшего военачальника обучать его сыновей воинскому искусству на то время, покуда они пребывают на этом острове. Воин застыл, всматриваясь нечеловеческим взглядом в глаза арийца, ясно видевшего накипающую в нём ярость. Это не было просьбой о простом наставлении, это было предложение пойти против себя самого, предать всё, за что долгие годы проливал кровь, и встать на сторону тех, кто уничтожил твоих близких. Вот с чем пришёл ариец, вот какую пользу он сыскал для наследников его власти.
- Я не оставлю своего имени в истории твоего народа, - явил Тэрон свой грубый низкий голос, рыком молвящий о различии его взглядов с иноземным правителем. – Сколько бы не продолжалась эта война, я более в ней не участник. Но враги моей земли таковыми для меня и останутся, а посему ни один перс не убьёт эллина с помощью моих знаний. Если ты пришёл за этим, Сохрэб, тогда ты уйдёшь ни с чем.
Озарённые гневом, зелёные глаза мужчины стали ярче, пронзив ими в ответ сурово глядящего арийца, он отвернулся, направляясь прочь туда, где всё ещё бились гладиаторы. Но не успел воин сделать и трёх шагов, как его окликнули, причём это сделал не персидский царь, а его старший сын, Омид. Неспешно обернувшись, Тэрон увидел, как мальчишка достаточно близко стал напротив него, направив в сторону воина свой острый нож, прежде висевший на поясе. Хорошо же жители Персеполя обучали своих детей жестокости с рождения, создавая из них таких же безжалостных убийц, как и те, кого они считали своими рабами. Наследник Сохрэба боялся гладиатора, которому сейчас необдуманно бросал вызов, защищая якобы оскорблённого отказом отца. Но даже несмотря на свой страх, он не отступал, застыв в боевой позиции, и в упор глядя в те глаза, что смотрели на него с прежним безразличием и невозмутимостью. Персидский царь не пресек данного действа, открыто гордясь своим первенцем, проявившим неожиданную отвагу в отличии от второго, что поскуливал сейчас за его спиной. Опусти нож, мальчишка, ты вовсе не знаешь, сколь горька на вкус чужая кровь. Тэрон приблизился к мальцу, и прежде чем тот успел сообразить, что делать, мужчина ухватил его за запястье вооружённой руки, и направил лезвие к своей груди. Бей, если сумеешь. - таков был его жест. Вот тут расхрабрившийся Омид и дрогнул пред внимательным взором наблюдавшего отца, испуганно посмотрев на склонившегося над ним гладиатора. Сохрэб подвергал не малому риску своего сына, ему бы в миг свернули шею, будь на месте Тэрона иной боец, которому уже просто нечего терять. В какой-то момент и наследник это почувствовал, уверенный, что вот сейчас воин кинется на него, или попусту ударит. Но тот оставался неподвижен, позволяя ребёнку делать свой собственный выбор. Видимо и правитель Персеполя не имел сомнений, что Тэрон не тронет его сына, иначе его главная «надежда» раз и навсегда отправиться к праотцам, и кому же доверить после свои владения? Младшему? Возможно, со временем Ервэхша и будет посмелее, но сейчас он явно уступал старшему брату в храбрости и далеко не разница в возрасте была тому причиной, а скорее слабый дух. Младший сын продолжал выглядывать из-за спины отца, и что-то неясно шептал своему брату на персидском языке. Лишь когда ребёнок повторил свои предостерегающие слова на греческом, Тэрон разобрал, что он говорит Омиду не смотреть на гладиатора, а потом и вовсе выкрикнул в испуге:
- Мама говорит, что он воплощение Айшмы, и нам нельзя смотреть ему в глаза, иначе он поглотит наши души!
Версия на редкость забавная, мужчина даже не стал сдерживать усмешку. Айшма... один из семи архангелов арийской веры. Демон жестокости и гнева. Арзу неспроста так прозвала Тэрона, явно беря в пример его кровавый бой с Бальдавиром, когда оба умудрились помимо всего прочего устроить и пожар во дворце. Ещё увидев гладиатора впервые, жена Сохрэба уже тогда заметно сторонилась его, в глаза не смотрела вовсе, явно поражённая тем, сколь необычными они были. И коль оно так, то стало быть телом воина овладел злой дух, и сразу приплелись чудовища древности и поглощения людских душ. Тэрон не стал запугивать и без того впечатлительное детское сознание, он просто повернулся и ушёл, слушая в след разочарованные речи персидского царя:
- Аасман макси кард. Вот небо и приостановилось, - с обидой провозгласил он, смотря в след отдалявшемуся гладиатору. – Ты считаешь меня подобным здешнему царю, которого ненавидишь больше, чем своих врагов с арийских земель. Порядки моего народа видятся тебе дикими, но я останусь верен им потому, что чту законы моих предков, каравших по справедливости, ведь зла, как и добра не больше и не меньше в каждом из нас. В ошибках все мы равны. И в моей стране великих правителей судят не по количеству собранных черепов, как многие думают. Но по силе, которой они удерживают свою власть не угрозами, а путём щедрости и милости к рабам своим. Ты слышишь меня, Хеидер? Аз дарэ бакман дэгиу банд на ваази!..
«… путём щедрости и милости к рабам своим» - повторял Сохрэб на своём языке. Но Тэрон не обернулся, принуждать к чему-либо его не посмел бы никто. Не раб я тебе, как и всякий иной человек, рождённый свободным. Попридержи свою милостивую щедрость для себя самого. Однако что-то остановило мужчину. Придавшись мыслям, он устремил взгляд в сторону видневшегося вдали дворца. Туда, где находилась вся его жизнь, его единственная. Кьяра… Гладиатор обещал ей быть рядом, искать любую возможность, дабы находиться чаще подле неё. И она ждала… надеялась на их скорую встречу. Даже если Флиант созовёт Тэрона во дворец, этот шанс будет дан всего единожды, а дальше придётся ждать незнамо сколько прежде, чем вновь увидеться с любимой. Мужчина понимал, что решиться на уступки и принимать предложение врага это значит идти против своих собственных слов и убеждений. Но если он не сможет унять свою гордость, тогда она властно затмит те чувства, которые должны направлять, быть всегда на первом месте. Тэрон дал обещание и во чтобы то ни стало он был обязан его исполнить… ради Кьяры… ради их будущего. Это была та возможность, которую не следовало упускать, более подобный случай может и не представится. Ничтожной являлась бы попытка выбирать, когда ответ уже известен. Не раздумывая более, мужчина последовал за Сохрэбом и его сыновьями, остановив их прежде, чем те дошли до ворот. Он согласился обучать наследников арийца, договорившись каждое утро проводить с ними тренировки в большом саду дворца. Персидский царь долго разражался благодарностями, не желая отпускать Тэрона, и тот видел, что Сохрэб не являлся лицемерным человеком, играющим на руку себе, он был хитёр, да только искренности в нём имелось не меньше, он от души благодарил, и с нетерпением ожидал завтрашнего дня. А вот у воина встреча с любимой обещала произойти сегодня вечером, и в ожидании её, он собирался отправиться в термы, дабы исцелить измотанное тело водой, но его задержали последующие слова перса.
- Накануне этого дня мне снился сон, благородный Хеидер. Я видел в нём льва, борющегося со змеем. Их схватка длилась долго, и удача была на стороне первого, ему была обеспечена победа. Вот только прежде, чем умереть, змей всё же успел вонзить клыки в кожу льва и отравить его кровь своим ядом.
Данные речи произносились подобно предсказанию, которому Тэрон не поверил бы, но всё же задумался. Он не знал, что этот сон мог объяснить самому Сохрэбу, излагавшему его с таким предостережением, будто ведал, какая именно угроза приближалась. Так или иначе, но видение имело удивительное сходство с реальностью. Ибо как лев, так и змей, существовали на этой земле, и оба стремились одолеть друг друга. Гладиатор понимал, о каком враге шла речь, и он был куда опаснее самого Флианта, находящегося при власти, ибо всегда пребывая в тени, он ею умело защищался. И как знать, пророческим окажется сон персидского царя или нет, но одиноко певшая ночью волчица так и не отыскала своего пропавшего возлюбленного….

Кьяра лежала в постели, но всю ночь она не сомкнула глаз, хотя знала, что впереди её ожидает не легкий день. Девушка почувствовала легкое покалывание в спине, видимо раны начинали заживать, но Кьяра решила снять мешающие ей повязки по утру, ибо они уже приносили некий дискомфорт, и в отличие от рекомендаций Амфисса Кьяра считала, что раны на спине должны «дышать», таким образом, они быстрее заживут. А сейчас разные мысли не покидали её головы. Кьяру бесповоротно преследовали призраки прошлого, на черных лошадях они мчались на встречу к ней и не отпускали. Девушка думала о тех людях, которых подвела, не смогла защитить, что по её вине теперь томятся на копях у Флианта где-то на другой стороне Наксоса – безлюдной там, где есть только жестокие смотрители и ни капли нормальной человеческой жизни. Там, куда не ступает нога обычного человека. В том месте потом и кровью людей Флианту добываются его драгоценные камни и богатство. Кьяра могла себе представить, что там за жизнь. Жизнь? О нет, это даже таким словом не назовешь. При каждой подобной мысли, сердце девушки сжималось от боли. Хоть она и не была виновна в том, что произошло. Одна против всей армии разбойников Кьяра не выстояла бы. Пусть даже была не армия, а только отряд головорезов, но даже в таком случае ей одной было не справится. Но все равно бывшая староста теперь несуществующей и спаленной деревни считала себя виновной в произошедшем. Были и те, кто смог сбежать. Девушка молила богов, что бы их не настигли. Так и было: тех, кто смог убежать действительно разбойники не настигли в лесу. Лес знал только Кассий, но он слишком занят тем, что бы бегать за беглецами по лесам. Была малая надежда, что те, кто уцелел вернулись и пробуют поднять из пепла деревушку, которая стояла на красивых пейзажах на землях величественных Фив. Но почему же человечество окружает вечное зло? Иногда кажется, что философы работают совершенно не над теми проблемами и думы думают в оливковых садах совершенно не о тех вопросах, про которые стоило бы подумать. Кассий был обыкновенным мальчишкой, как и все в деревне. Да, Кьяра находила его красивым и привлекательным, он ей нравился, она всячески пыталась добиться его расположения в то время, как остальные ребята пытались ухаживать за ней. У него была замечательная семья, превосходная сестра. И он все разрушил. Разрушил жизни всех счастливых людей живших в той деревне, о которой теперь без боли не вспомнишь. Обо всем этом думала Кьяра. О том, как потеряла свою подругу Тару. Но ведь все эти события все же сделали ей подарок. Все это привело к тому, что она встретила здесь Тэрона. Мужчина, который остался единственной радостью. Кьяра ощущала его рядом, даже когда он находился за каменными стенами в другом здании. Все равно. Его могучий и красивый образ стоял перед глазами девушки, зеленые глаза манили своей мудростью, а слова завораживали. Забавно, но именно здесь в этом адском притоне Кьяра обрела любовь. Так неожиданно подступившую, но фиванка ни чуть об этом не жалела. Так до самого рассвета она не сомкнула глаз, но когда стало появляться из-за горизонта солнце, Кьяру неожиданно потянуло в сон. Она закрыла глаза и уснула на несколько часов. Этого было достаточно, что бы выспаться. Рано будить принцессу также не разрешалось. Литея сказала, что сама встанет, тем более ей всю ночь не давали спать волки. Впрочем, и Кьяре долго проспать не удалось. Она услышала шаги в соседней комнате, которая была широкой и обширной в покоях Литеи, где стояли шикарные диваны набитые лучшей периной, застелены подушками и одеялами из шелка. Литея сильно шумела. Что она там делала - Кьяра не знала и выяснять не хотела. Она привстала на локтях и посмотрела в сторону двери, словно пыталась через деревяшку увидеть, что происходит за этими стенами. Но взгляд девушки остановился на одной точке. И судя по тому, как в комнате стукало, что-то падало, Литея творила там то, что хотела, а Кьяре потом это все прибирать. «Хорошо иметь рабов, наверное» - подумала она, которая сама по себе ненавидела беспорядок. Когда фиванка жила в деревушке с родителями, её мать хорошо обучила вести хозяйство. Ранний подъем с утра, дела по хозяйству, следом работа в поле, по возвращению приготовление ужина. Ну и в переменах от работы они с Тарой проводили прекрасно время. А чего стоили вечерние гуляния молодых деревни. Особенно Кьяра любила свадьбы и готова была к свадьбе подруги, как никогда. Но, увы… ничего не состоялось, кроме несчастий. И теперь она здесь. Приподнявшись на локтях, Кьяра вспомнила о своих планах касательно повязок. Она встала, разделась, и у зеркала сняла повязки. Кьяра повернулась спиной к нему и обернула голову так, что бы видеть себя. Руками она обняла свой стан и попробовала дотянуться до одной из огромных полос рассекающих её спину. Едва коснувшись одной из них, Кьяра поморщилась, после чего отбросила повязки в сторону. Раны начинали заживать. Далее рабыня подошла к шкафу и надела обычное одеяние, в котором она находилось подле Литеи и вид открытых заживающих ран на спине её не смущал. Только после этого Кьяра вышла в основную комнату покоев принцессы. Редко чем в последнее время можно было удивить фиванку, но принцесса это смогла. Вокруг все было перевернуто. Все покрывала валялись на полу, подушки разбросаны, даже цветы из вазы валялись на полу, как и сама драгоценная ваза. А сама Литея пребывала в несколько безумном виде, в поисках чего-то - это явно, ибо в данный момент дочь царя выбрасывала все содержимое шкафов и, шикарно отделанных росписями лучших мастеров, сервантами. Она остановилась, когда увидела у входа Кьяру. Литея разогнулась. Принцесса до сих пор была в ночной рубашке. Она перестала перерывать все вокруг и растерянно посмотрела на Кьяру. Тогда побежала навстречу к рабыне.
- Боги, Кьяра, я не знаю, что делать, - чуть ли не умоляющим тоном произнесла дочь царя.

- Что случилось?

Без всякого интереса в интонации спросила Кьяра. Совершенно равнодушно, но даже это равнодушие принцесса не уловила и посчитала, что рабыня действительно прониклась её, так называемым, несчастьем, от которого сердце прекрасной леди билось настолько сильно, будто вмиг выпрыгнет из груди. Кьяра сложила руки и прямо глянула на принцессу, когда та стала оборачиваться и вновь искать глазами что-то.
- Не могу найти, - взвыла Литея и мало того, Кьяра заметила, как глаза её наполнялись слезами. – Не могу найти кольца. Я его обязательно должна надеть. Это кольцо отец мне подарил. У него такое же есть – символ нашего царствования. Когда я стану царицей – это кольцо будет печаткой, как удостоверение личности.
Стала пояснять принцесса, но это было лишним, Кьяра прекрасно знала о предназначении особенных царских колец.
- Не могу его найти. Боги, что же делать, что делать???!!! – Литея металась из угла в угол, в то время, как Кьяра просто стояла и наблюдала за своей хозяйкой. Впрочем, когда рабыне надоело, она даже оперлась плечом об косяк. Тогда опустила взгляд в пол, едва заметно улыбнулась, и уверенным шагом прошла в спальню принцессы, не спрашивая у неё разрешения. – Ты куда это?!
Возмущенно закричала та и бросилась в свою спальню. Но не успела она дойти до прохода, как на пороге стояла Кьяра и с таким же безразличным лицом держала перед собой кольцо. Когда Литея подскочила к ней, Кьяра протянула перстень и отдала его владелице. Литея радостно выхватила драгоценность из рук рабыни и стала целовать кольцо. В этот момент Кьяра едва ли удержалась, что бы не скривиться. Ей чужда была любовь к драгоценностям, шикарным платьям, чудесной мебели и прочему, что так радовало принцессу. И глядя на Литею, Кьяра попробовала подумать, что бы она смогла целовать с таким жаром. И нет, не нашла подходящих вариантов. У рабыни не было абсолютно никаких пристрастий подобного рода. В следующий момент, когда Литея достаточно облизала свое драгоценное кольцо, она бросилась Кьяре на шею, задев одну из уже открытых ран. Рабыня поморщилась, но не сказала ни слова, так же, как и не подняла рук, что бы обнять принцессу в ответ. Кажется всего этого равнодушия Литея и не замечала.
- Ты мне жизнь спасла, - наконец отлипнув от Кьяры, произнесла принцесса. Кьяра оставалась безмолвна. Только лицо её расслабилось, ибо ранам больше ничего не приносило дискомфорта. – Я совсем рассеянная сегодня. Не знаю, что бы со мной стало, не найди я этого кольца. С самого утра поднялась, зацепилась за порог, мало того не могла найти свои серёжки, но нашла, а теперь вот.. кольцо. А всему виной эти волки. Зверье.. спать не давали. Сегодня же велю их отловить и убить!

- Не советую.

Просто и одновременно с этим несколько угрожающе ответила рабыня, серьезно глядя на свою хозяйку.
- Почему это? – удивилась Литея.

- Волки, создания Артемиды. Если они появились в этих лесах – это не случайно, а по её воле.

Ответила Кьяра.
- Но я не поклоняюсь Артемиде, - возразила Литея приложила руку к груди и направилась дальше по комнате, прямиком к зеркалу. – Наш остров поклоняется Гере.

- Не имеет значения, кто кому поклоняется.

Кьяра сделала паузу, а тогда пожала плечами и развела руками.

- Но да, ты можешь приказать убить животных и не сможешь ночами спокойно спать, будешь гадать, а вдруг эти животные действительно были посланы с благословения Артемиды и ты их убила. Каким же будет наказание великой охотницы?

Фиванка сделала паузу и с удовольствием заметила, как Литея замерла в движениях. В данный момент она собиралась надеть бусы, при отсутствии всякой логики. Ведь обычно надеваются платья, а следом украшения. Светловолосая принцесса видимо все делала наоборот. Но она застыла в страхе и опустила руки, тогда обернулась и поднесла свою нежную ладонь к губам, но следом её глаза загорелись блеском. Ясно было - она придумала выход из положения.
- А я не буду их убивать. Я велю их поймать и держать в замке в клети. У отца здесь есть специальная постройка, где держат животных для боёв на арене. Вот туда и посадят волков и вытье их сюда не будет доноситься, - в этот момент Кьяра почувствовала себя одной из них. Также само отловленной и посаженной в клеть. Внутренняя ненависть и ярость стали нарастать в ней, и она прикрыла глаза, пытаясь унять свой гнев, иначе жизни не будет больше ни Кьяре, ни Тэрону.

- Воля твоя.

Едва слышно произнесла Кьяра. Но Литея обернулась и вновь удивленным взглядом уставилась на Кьяру.
- Тебе-то что до этих зверей. Кстати я сегодня все же спала немного и мне приснился такой страшный сон. Я под страхом вытья зверей пришла к тебе. А ты сидела на подоконнике и… ох, жутко как было, - принцесса для реалистичности даже передернулась. – Я сказала, что их нужно убить, а ты так резко спрыгнула с подоконника и взгляд. ООО, твои глаза блеснули животным блеском. На мгновение мне показалось, что все.. это конец. Это я переслушала сказок своего друга. Велю ему больше не рассказывать мне об оборотнях. Представляешь оборотни – люди проклятые Артемидой!!! Днем они люди, а ночью волки, огромные безжалостные убийцы, которые убивают всего одним движением лапы. Мощные дикие животные. А на утро при восходе солнца вновь превращаются в человека и ничего не помнят. Вот ты мне во сне оборотня напомнила.
Литея очень много любила говорить, как Кьяра заметила. И рабыня позавидовала глухим в данный момент. Наблюдать за тем, как она открывает рот и махает руками гораздо сносней, нежели слышать все, что слетает из её уст. И хоть бы одна дельная вещь, а так вечно какая-то бессмыслица. Так лопочет ребёнок. А ей пора было бы уже повзрослеть. Так считала Кьяра, ибо она будущая царица не важно, за кого выйдет замуж. Литея осмотрелась по сторонам и хлопнула в ладоши.
- Боги, что я натворила. Кьяра приберешься здесь. У меня куча дел, сейчас пойду, выберу себе платье и нужно проследить за приготовлениями. Ты кстати тоже начинай настраиваться. Подбирай наряды, прическу. Скоро будет мой праздник, я хочу, что бы все было идеально, - сказала Литея. – Поэтому ты также выбери себе, что наденешь. Я потом гляну. Сейчас побегу на процедуры.
Под процедурами Литея имела в виду, утреннюю ванную, купания в молоке, и прочее, также её будут одевать, красить, словом наводить марафет должный принцессе. Следом, набросив небрежно на себя хитон, принцесса выскочила из своих покоев в сопровождении слуг, которые уже трепетно ждали её у двери. Кьяра проводила Литею внимательным взглядом и после того, как закрылась дверь, она осмотрела все вокруг. Бардак был такой, который трудно себе представить. Но это не пугало рабыню. Вместе с песней и мечтами она управиться быстрее. Когда перед тобой стоит трудная задача, выполнение которой кажется тебе напрягающим обстоятельством, стоит сделать все, лишь бы превратить это самое обстоятельство в полезное тебе. Много сказок о том учили и давали дельный совет. Вместе с пением и мечтами работа казалась проще и быстрее. Так и произошло, Кьяра быстро управилась. Спустя всего половину часа и в большой комнате все было расставлено по местам. Оставалась влажная уборка, чем Кьяра незамедлительно бы занялась, если бы в покои принцессы не зашел один из стражей. Дело в том, что с прошлой рабыней Литеи они любили затевать некие игры. Все знали, что рабыня принцессы неприкосновенна, но тихо и втайне они, пока отсутствовала светловолосая дочь царя, затевали с её рабыней любовные игры. В первый раз они взяли её прямо на диванах этой же самой комнаты. Подобное распаляло в них азарт и возбуждало еще больше, нежели обычные и нормальные обстоятельства. Сначала она, конечно, сопротивлялась, но в следствии это и ей самой понравилось. Теперь же эта рабыня больше не являлась личной рабыней Литеи, ибо много болтала и разносила нежелательные слухи о принцессе. Её пост заменила Кьяра, только стражники от своих игр отказываться не собирались. Их не волновало кто. И вот дверь отворяется и в комнате появляется молодой человек. Кьяра сразу же обернулась и выпрямилась, ибо в данный момент она поправляла покрывала на шикарных диванах и раскладывала выбитые подушки. Девушка удивленно уставилась на стражника. Он знал Кьяру и видел её неоднократно, как и оценил её фигуру и красоту. Тоже сделал и второй стражник. Но сегодня была смена первого. Второй оставался караулить. Кьяра вопросительно посмотрела на вошедшего.
- Так, и кто это у нас тут? – спросил он с такой явной улыбкой, что Кьяре не нужно было уметь читать мысли, что бы понять намерения мужчины. Она лишь вся напряглась и впилась настороженным взглядом в стража. Он сделал несколько шагов по направлению к Кьяре с похотливой улыбкой на губах, в то время, как девушка не двинулась с места, наблюдая за каждым движением стражника. – Вот зашел, решил посмотреть, как ты тут одна, рабыня, в отсутствие своей хозяйки и чем занимаешься.
Кьяра сразу поняла, что еще несколько слов, и он будет готов сделать то, зачем пришел. Фиванка отвела от него взгляд только для того, что бы осмотреть и найти глазами то, что поможет ей в самозащите. Удивительно, что они не бояться того, что Кьяра может все рассказать Литее. Но видимо у этих ублюдков была давно продуманная схема и они знали, как шантажировать прошлую рабыню, что бы она молчала. Да и в следствии это не понадобилось, ибо ей понравилось.

- Тем, чем велела госпожа.

Уверенно и спокойно ответила Кьяра. И к своему же собственному удивлению она заметила, что в ней даже не присутствует внутреннее беспокойство. Она буквально нутром чувствовала ничтожность мужчины, стоявшего напротив неё, жадно глазами раздевающего её. Кьяра уже словно знала, что он ни на что не способен. Тот же Галат гораздо опасней. Тем временем стражник уже сделал несколько шагов по направлению к Кьяре и крепко обхватил её. Но Кьяре долго соображать на пришлось. Обычно девушки теряются стоит их обхватить за руки и чуть прижать, как они считают, что находятся в безысходной ловушке.
- Ну, иди сюда. Развлечемся, пока нет твой принцессы, - сказал он. И потянулся губами к фиванке. Едва ли смог прикоснуться, поскольку Кьяра тут же ударила коленом его в пах и отошла на несколько шагов. Она ухватилась за швабру, которую еще не убрала. Пока тот стонал от боли и обзывал Кьяру различными ругательствами вперемешку с тем, что он сейчас с ней сделает, Кьяра сломала наконечник швабры, на котором висела тряпка. И вооружилась палкой, подобно копью, крепко держа в руках. Стражник отошел от боли и с рыком бросился на Кьяру все еще желая овладеть ею, но Кьяра успешно парировала палкой его первый удар, после чего подцепила стражника за ноги и он повалился на пол. Мужчина больно ударился об каменный пол ибо тут же застонал, а Кьяра стояла сверху и смотрела на это жалкое подобие мужчины. После чего произнесла:

- Убирайся.

Мужчина поднялся, и с ненавистью глянув на Кьяру, вышел прочь. Фиванка провожала взглядом стражника, и когда за ним дверь закрылась, она свою палку не отпустила, ибо ей казалось, что это еще не все. Но на удивление, спустя несколько минут, даже спустя половину часу они не появлялись. Значит, это был тот случай, когда до человека доходит с первого разу. Но в это время за дверью, стражник вышел слегка поколоченный. Его напарник удивленно взирал на него.
- И что, все? Так быстро? А что это ты в таком виде? - все спрашивал он, а затем стал улыбаться и хлопнул того по плечу. – Это она такая дикая попалась. Ну, правда, друг ты действительно быстровато в этот раз.
- Отвали! – резко парировал тот. – Дикая, не то слово. Один не возьму, нужно брать вместе. Ты же хочешь?
Другой стражник кивнул.
- Она там одна, - продолжил тот, что уже пробовал попытать счастья. – Но бойкая, пойдем вдвоем. В этот раз сделаем все вместе.
И спустя некоторое время теперь уже двое, плотно закрыв дверь на свой страх и риск с затуманенными от похоти разумами мужчины ворвались в покои принцессы. Второй раз вторжения Кьяра не ожидала. А они уже знали, что будет не просто, поэтому в действиях не медлили. Не успела девушка прийти в себя, они уже повалили её на кровать и быстро задрали ей юбку. Кьяра пробовала вырваться, но не смогла, поскольку наседали сразу оба. Один держал, второй старался сделать свое дело. Раны на спине почему-то стали невыносимо болеть. А Кьяру эта ситуация злила. Дело было не в ней или в её красивой внешности. Дело было в самом отношении к рабам в этой местности. Здесь каждой рабыне имели право задрать юбку и от иметь, как захочется, посему и с Кьярой не церемонились. Только она не собиралась позволять этого делать. Как её не держали за ноги, она старалась помочь себе ими. Ибо уже была в подобной ситуации. Она оказалась в точно такой же позе, как тогда и страх маленькими ниточками пробежался по всему телу и парализовал. В памяти вспыхнули картины насилия над ней. Уродливые рожи разбойников… но было одно отличие, сейчас Кьяра не кричала, поэтому ей зря закрыли рот.
- Не кричит, - удивился тот, что держал.
- Может, успокоилась, - ответил тот, что пытался овладеть ею и уже старался, как можно скорее освободить свое орудие любви. – Небось, начало нравится, как и той. Они рабыни все такие. Сначала строят из себя недотрог, что бы к ним не прилипло звание шлюхи, а потом радо получают удовольствие.
Кьяра не слушала, что они говорят. Она закрыла глаза и расслабилась. Девушка старалась искоренить те воспоминания, и она нашла, откуда зачерпнуть силы. Тэрон, мысли о нем заставили её искоренить ужас и набраться сил. Расслабившись, Кьяра окончательно сбила с толку насильников. Так что тот даже отпустил её голову и перестал держать рот. Тогда когда второй уже пробовал подобраться к ней, она резко сжала ноги, откинула голову назад и ударила лбом насильника. Он откинулся назад. Кьяра долго ждать не стала. Она дивным образом запрокинула ноги за себя, п ударив в нос того, что её держал. Он отскочил. Тогда Кьяра приняла сидячее положение, свела ноги вместе. Двумя руками обхватила лицо мужчины, который расстегнул штаны, и ударила его головой об свое колено. Также почувствовав при этом боль, но какую-то приятную. Вскоре один за другим поспешили удалиться. А Кьяра провожала их взглядом. Да, ей не было так страшно, поскольку эти стражники все, на что были способны – это стоять у дверей Литеи и говорить ей: рады видеть вас, принцесса; до скорой встречи, принцесса. Удивляло другое, насколько Флиант любит свою дочь, что приставил к ней таких молодцов, с которыми и Кьяра справиться смогла. Но другое дело гладиаторы, или воины. Кьяра не пылала иллюзиями самообмана. Она знала, что если бы в данном случае в комнату ворвались воины покрупней, или попади она в руки какому-то из гладиаторов, выбраться Кьяра не смогла бы, даже предпринимая эти жалкие попытки, которые сегодня спасли её тело от надругательства. И, конечно же, Кьяра об этом никому не скажет. Пусть Флиант и дальше питается самообманом о том, что к палате его дочери приставлены лучшие воины.
Несколько часов Кьяра провела в абсолютном спокойствии. Она взобралась на подоконник, который стал ей так мил, и сидела на нем, устремив взор вниз, на каменные стены гладиаторских тюрем. Там, где содержали гладиаторов. Её окно находилось, как раз напротив. И часами напролет Кьяра могла всматриваться в эти сырые малоприятные стены, словно надеялась прожечь в них дыру. Она мыслями ушла в далекие воспоминания и с улыбкой ощущала, как ужасы прошлого потихоньку её отпускают. Любовь стала убивать страхи, искореняя все то, что мучило душу и вселяло в неё новые надежды, как и давала сил для борьбы с тем, что диктует нам жизнь. Кьяра вышла в широкую комнату, когда услышала, как открываются двери. А стражники, что-то вдохновлено толковали Литее. Они-то забыли шантажировать Кьяру, что бы она не рассказала ничего. Поэтому, когда девушка вышла, они многозначительно посмотрели на ней. Она лишь иронично взглянула на них и отвела взгляд. За принцессой и её другом, который был при ней, закрылась дверь.
- Ой, Литея, ни для кого не секрет, что ни одна женщина не устоит передо мной! - заявил трубадур, улыбаясь дочери царя во все зубы. Та лишь рассмеялась и что бы прикрыть этот неприличный жест, она закрыла лицо рукой, но глаза девушки улыбались.
- С чего ты это взял?
- Вот хотя бы посмотри на свою рабыню, как она на меня смотрит, - не без тени удовольствия указал мужчина на Кьяру, которая с интересом рассматривала его музыкальный инструмент, поскольку любила музыку, песни и танцы. Но это никак не касалось самого его обладателя. Литея обернулась и посмотрела на Кьяру, тогда вновь на трубадура.
- О боги, ты меня утомляешь, - взмахнула принцесса руками.
- Литея, дорогая, ты бы также усыхала за мной, как за своим этим Тэроном, если бы я не был другом детства. Друзья просто не имеют права быть любовниками,- весело продолжал ненасытный музыкант. Да, он был внешне красив, даже что-то смазливое просматривалось в его внешности, несмотря на ширину плеч и высокий рост. Но ни Кьяре, ни Литее он не приглянулся, потому как обе девушки отдали свое сердце другому. Имя его уже прозвучало в этой комнате. Когда же Кьяра услышала имя возлюбленного, она напряглась и вновь подняла взгляд на ненормальную аристократическую парочку. Сложно передать, какими искрами заблестел этот взгляд, но девушка смогла взять себя в руки и продолжала натирать до блеска мраморный столик дочери царя.
- Знаешь, друг мой, нужен кто-то, кто собьет с тебя всю твою спесь. Ты становишься слишком самовлюбленным, не боишься превратится в цветок, подобно нарциссу?
- Ты мне не веришь? Не веришь, что я пользуюсь успехом у женщин?
- Нет, ну почему же верю, просто...
- Тогда смотри, - оборвал трубадур Литею и направился прямиком к Кьяре. Рабыня толком еще не успела осознать, что происходит, как уже была заключена в объятия широкоплечего и высокого трубадура, который нашептывал ей какие-то приятные слова, которые явно должны были тронуть ее сердце. Кьяра скривилась, пылая от возмущения, а тогда ловко высвободилась из подобных объятий отпихнув показушника от себя. «Что за день?!» - про себя возмутилась фиванка. Она не получала особого удовольствия от того, что к ней прикасались жадные мужские руки.
- В чем дело, красавица, я думал, я тебе понравился, и ты согласишься провести со мной ночь, - тоже более шутливо, нежели серьезно произнес друг детства Литеи, но Кьяра юмора не оценила.

- Лучше уже с крысой.

- Не нужно отрицать красавица, как ты на меня смотрела, я же увлек тебя, не отрицай это!
Кьяра подняла горящий взгляд на мужчину, и он сделал шаг назад, испугавшись этого взгляда, а вот рабыня смотрела на него победоносно.

- Меня увлек твой музыкальный инструмент, а не ты. Он гораздо сексуальней.

Завершила Кьяра. Чем вызвала очередной громкий смешок Литеи, который она вновь пыталась скрыть ладонью. Когда принцесса встретилась с возмущенным и пораженным взглядом друга, она протянула руку к нему и отвела его, приговаривая при этом:
- Так, ну ладно, хватит. Ты говорил, что придумал новую сказку. Пойдем, я послушаю. Не хочу, что бы на празднике ты забивал головы людям всякой своей дуристикой.
Ираклий довольно улыбнулся и чуть ли бегом не пошел в спальню принцессы, явно мечтая, что бы эта спальня однажды стала их совместной. Кьяра же потерла рукой лоб и вздохнула, прикрыв глаза. Не одна она желала Тэрона. Литея бредила им, и это начинало Кьяру напрягать. С каждым разом, когда принцесса заводила разговор о её возлюбленном, Кьяре тяжелей становилось сдерживать себя. Но она должна была, поэтому старалась сводить подобные разговоры на «нет» своим немногословием. Но Литея этого не замечала, как и все вокруг себя, поскольку видела и слышала только свое собственное я.