Отправлено: 22.12.13 03:16. Заголовок: «Брошенные не плачут»

Место событий: где-то в дебрях военной Греции.
Участники: Румина, Аргон
Сюжет: Они встретились внезапно, вероятней всего сама судьба свела их вновь вместе. Но узнают ли они друг друга и что понесет за собою встреча двоих некогда самых родных друг другу людей - матери и сына?

 Отправлено: 05.01.14 17:40. Заголовок: Что должен чувтсвова..

цитата:

Физическое состояние: отлично. Внешний вид: click here С собой: корзинка.

Что должен чувствовать человек, который помог избавиться от злобного тирана бедному заболевшему городу? Наверно ликование, радость от того, что помог? какую-то удовлетворенность собой. Но Румина не чувствовала ничего, кроме отвращения и пустоты. Она смотрела на людей, что превозносят их героев и удивлялась тому, как среди этих героев оказалась она. Её раздражали их крики, улыбки ликования. Про себя же ведьма думала, что они ничтожны. Люди сами допустили, что бы к власти пришел тиран и сидели сложа руки, ожидая, пока кто-то их избавит от него, сделает за них всю грязную работу. Есть ведь народы, которые повстают, погибают, но за правое дело. Здесь же скопище трусов. Именно такие трусы однажды сожгли её мужа и пытались сжечь её. Уже много столетий Румина жалеет, что не отправилась на покой вслед за своим мужем. Она могла вмешаться, но он просил её этого не делать. Странно, но всегда Румина прислушивалась к просьбам тех, кому отдала свое сердце беспрекословно. И она смотрела, как он горел, понимала, что способна это остановить, но смотрела. Её муж не хотел умирать, но готов был пожертвовать собой, что бы спасти людей. Но к сожалению великий миротворец прогадал. Только его не стало и когда под ногами Румины зажгли огонь она не выдержала горя, со слезами на глазах она низвергла пламя равно драконьему на людей и уничтожила все поселение... Ведьма закрыла глаза, ибо глядя сейчас на этих людей ей вспомнились те моменты жизни, которые никогда больше не покинут её памяти и никакая магия не сможет искоренить эти воспоминания. Румина распрощалась с Микаэлой и Джоксером, так что теперь незаметно исчезла. Очутилась она неподалеку одного городка. Маленький, изрубленный ранами и поруганный руками войны. Но все еще живущий, пытающийся подняться на ноги и обрести прежнее величие. Румина осмотрелась, спряталась за деревом, что бы её никто не заметил и сменила свои одежды на крестьянские, на левую руку она повесила пустую корзинку. Теперь её судьба предрешена, бесцельная скиталица... она будет бродить по земле в поисках сына, хотя уже потеряла веру в то, что найдет его. Слишком много мест она обошла, многих людей повидала и от этих лиц ведьму тошнило. Как же она жалела, что не сожгла себя в тот день с мужем. Ведь за столько веков в её жизни появилась единственная радость, милый Аргон. Её малыш и даже его отняли у ведьмы. Если такова расплата за грехи, то она не готова с этим смирится.
Румина вошла в полуразрушенные ворота, переступая через обвалившиеся камни. Первое, что попалось ей на глаза это было здание. Огромное и массивное, практически не повреждено войной. Как так? Когда множество домов просто настолько разрушены, что под стенкой сложены лежанки, а многие и крыш вовсе лишены. Но этот храм во всем его великолепии, мраморный, красивый возвышается над всем, как могущественный повелитель. Румина приподняла бровь. Проходящие мимо заприметили, как она смотрела на храм и один мужчина, низкорослый с гнилыми зубами, но чертовски выразительным ненормальным взглядом решил поведать ей какую-то историю. Бросив на него взгляд колдунья скривилась и велела убираться ему прочь. И только она отделалась от этого, как к ней прилипла бабка.
- Девица - красавица, корзинка-то пуста. Пойдем проведу тебя на рынок, там и наполнишь свою мил корзинку. Негоже расхаживать с пустыми корзинками, - Румина улыбнулась в ответ старой женщине.

- Может, я её не продуктами заполнить хочу, а головой того, кто восседает там.

Ведьма указал пальцем на вход в храм и с удовольствием заметила, как бабка стала трястись и её порозовевшее лицо тут же вмиг обрело бледность.
- Ты что, милая?! Побойся богов говорить такие вещи. Там восседает сам Арес, властитель наш. Не губи жизнь свою молодую столь знойными речами.
Румина обворожительно улыбнулась.

- Кто сказал, что я молода?

Ведьма рассмеялась и отправилась прямиком к храму. Поднимаясь по лестницу женщину попробовали остановить. Стражники тут же бросились на неё с копьями и оружием. Но Румина вытянула к верху две руки, так изящно и красиво. Вместе с этим движением двое крупных мужчин поползли вверх по стенке, роняя свои оружия. Левую руку ведьма слегка повернула и воителя обняли горячие языки пламени. Румина опустила руку и тот упал наземь. После этого огонь пропал, но это не унимало боли от ожогов. Со вторым колдунья поступила совершенно иначе. Она повела рукой в сторону и вслед за этим движением страж отправился в полет. Он практически не ударился и не почувствовал боли, когда упал на землю. Страх сделал свое дело и не позволял тому вновь бросится на опасную женщину. После проделанного Румину неожиданно проняло необычное чувство, что на неё кто-то пристально смотрит. И это были не те взгляды набожников, которые наблюдали за нахальной крестьянкой, что направилась в храм и за её выходками. Повсюду раздавались крики, на неё тыкали пальцами, называли по разному. Но это лишь приносило удовольствием колдунье. Но все равно кто-то на неё смотрел. Это был кто-то другой, он не один из крестьян. Но кто? Румина оглянулась, но никого не увидела, кроме испуганного народу, что смотрел на неё широко раскрытыми глазами. Ведьма ненавидела такие ситуации, этот взгляд заставил прийти её в смятение, поэтому Румина скорее поспешила скрыться за широкими дубовыми дверями храма.
Храм был как всегда на манер Ареса, темный с множеством различного вида оружия на стенах, впереди возвышалось его любимое кресло обрамленное также темными цветами и с острыми спинками, угловатым сидением.

- Ничего в тебе не изменилось, о великий бог.

Сарказм и только, именно такой должна быть встреча со старым знакомым. Вслед за этими словами на троне распластался Арес, как всегда вальяжно восседая перекинув ногу через перила. Может, кого-то бы это впечатлило, но не Румину. Привычки стоит менять.
- Ты покалечила двоих моих лучших стражников, - сказал он.

- Хм, если это твои лучшие стражники, тогда беда тебе.

Ответила женщина и в ответ бог хмыкнул. Румина оставалась стоять на месте. Какой вообще смысл в этом разговоре - никакого.
- Пришла отдать мне долг? Не торопилась же ты.

- У нас была договоренность и я сделала все, что смогла. Остальное - это твои проблемы с Гераклом и твоя сентиментальная чувствительность к Зене. Не будем возвращаться к делам минувших дней. Скажи Арес, что же с тобой такое произошло, кто тебя так погонял, что заставил скрыться в деревенской глуши?

Румина улыбалась. А что, это не плохая идея отлавливать богов по одиночке и уничтожать. Так гораздо проще, тем более после войны.
- Ах, один воин. Черт возьми, клянусь своими силами, он был великолепен, если бы мне только удалось его завербовать! Я восхищен! Он был фермером, но когда встал на тропу войны со своим импровизированным войском то загнал меня и мою армию в такие дебри... Мне бы такого человека в своих рядах, окружают одни идиоты. Не поможешь найти?

- Того, кто тебя погнал сюда под зад?

Улыбнулась Румина. Арес взмахнул указательным пальцем.
- Я оценил твою шутку. Шутить со мной опасно. Нет, мне нужен такой же человек, как тот фермер. Никому еще не удавалось отогнать мою армию и полностью разбить её, обезвредив меня.

- Совершенно никому, ни Гераклу ни Зене. Абсолютно.

Улыбнулась Румина.
- Ты что сюда, издеваться пришла?
Удивительно, как эти двое говорили друг с другом, словно они близкие друзья, хотя по сути их однажды объединило всего одно дело. Увы, Арес не знает Румину так, как ведьма знает его. Только лишь спонтанно в ней проявилось желание уничтожать богов - каждого по одному и людей, что им подчиняются. Следом можно взяться и за остальных.

- Нет.

Серьезно ответила Румина.

- Загляни в сознание старухи, которая пристала ко мне на улице.

Румина приподняла бровь и улыбнулась. Арес нахмурился и сделал, как она говорила. Он явно ожидал, что она его союзница. Но Румина лишь заблудшая душа, готова броситься с головой в прошлое безумие и себя в нем погубить. Арес напрягся и теперь смотрел на ведьму совершенно иначе. Он быстро выхватил свой меч и поставил его перед собой держа двумя руками.
- Ты опять за старое? Обезумела?!
Румина улыбнулась.

- Почему бы и нет. Безумие ни перед чем не останавливает.

После произнесенного последнего слова Румина выставила руки вперед и с её пальцев поползли яркие молнии, готовы угодить прямиком в Ареса. Но он мощно держал оборону своим мечом. Румина убрала молнии ибо второй рукой Арес создал энергетический шар и запустил ним в колдунью. Румина создала магический щит, благодаря которому этот шар отскочил и угодил прямо в Ареса. Арес упал под мощью своего шара со стонами он еле поднялся и пошатываясь вновь встал в стойку. Ведьма понимала, еще несколько таких ударов и она победит.

- Мне нужна твоя голова, вон в той корзине.

Показала Румина на плетеную вещицу, которая всего мгновение назад находилась у неё в руках. Теперь колдунья создала огненный шар и метнула его в Ареса. Но и его он отбил и теперь понял, что дело шутками не пахнет. Он атаковал Румину энергетическим шаром так быстро, что она не успела ни увернуться ни создать магический щит. Колдунья упала без сознания. Удивительно, как жизнь держалась еще в её теле. Арес подошел к женщине, поднял её, словно мешок, перекинул через плечо и отправился к выходу. Он с презрением глянул на обугленное тело стражника и сбросил Румину с лестницы. Она покатилась по ступеням и остановилась, когда её тело достигло холодной земли, а лицо было обращено к небу. Ведьма пребывала без сознания, но практически при смерти. Безумия было недостаточно. Ей не хватило ненависти и злости, что бы пойти в одиночку против богов, как тогда много веков назад.
- Эта женщина грозилась, что вынесет мою голову в корзинке! - громогласно сказал Арес и бросил Румине в лицо её корзинку. Лоза, из которой была сделана корзинка расцарапала щеку ведьмы и алая кровь тонкой струйкой потекла по белоснежной коже. - Такая участь ожидает каждого, кто посмеет пойти против меня.
Рассмеялся Арес и исчез в лучах сияющего голубого света, а его смех еще несколько мгновений разливался по окрестностям. Люди покосились на тело девушки, но никто не смел прикоснутся к ней. Так она и осталась лежать на сырой земле. Никому не нужная, поверженная, лишь интересующиеся окружили её, подобно стервятникам, готовым разодрать чью-то плоть, что бы вдоволь насытиться. А Румина умирала, буквально чувствовала, как последние силы покидают её. Возможно, именно этого она и хотела.

 Отправлено: 25.02.14 13:40. Заголовок: Физическое состояние..

Физическое состояние: ослаб после яда, но приходит в себя.
Внешний вид: коричневые штаны с заплатой на коленке, белая рубашка ниже пояса. Сверху длинное тёмно-зелёное пальто без пуговиц. На ногах высокие тканевые сапоги.
С собой: дорожная сумка, плоский нож.

цитата:

Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья, Каждую ночь полет мне снится. (С)

Очередное поселение на поверку оказалось омертвевшим зубом. Одним из тех, которые он теперь постоянно встречал на дорогах Греции. Подобные деревни, а иногда и целые города были рассыпаны по всей южной части страны, представляя собой, унылые зрелища издали и еще более ужасающие вблизи. Вчера ночью совсем обессиливший он не стал идти дальше и забрался в пустой дом, с облупившейся красной крышей, будто политой гранатовым сиропом. Из мебели осталась только кровать и кособокий табурет, а в отлогой части крыши зияла полуметровая прорубина, в которую он потом полночи швырял камни и мусор, пока не навалился сон.
На рассвете, в покрытое трещинами окно постучала крапива. Голова была тяжелой, как будто до того он пил не просыхая много дней, вот только яд амфисбены даже после принятого противоядия был намного хуже. Мерзкая тварь цапнула его в момент, когда он решил, что с ней покончено и распарывал темно-бордовое пузо походным ножом, захваченным как раз для такого случая. Крошечные, как игольное ушко клыки впились в запястье, и рука мигом потемнела, став похожей на кусок камня-нефрита, такой же ледяной и гладкой. Сначала, по глупости, он пробовал вырвать яд сам, но никакая магия не действовала во благо и мутно-зеленые жилки поглощали выбросы силы с удовольствием, которое дорогого ему стоило. Аргон добил змею, ударив о камень, за который она пыталась скрыться, и пришлось ловить ещё одну, на этот раз, чтобы сделать противоядие. Из-за промедление руку придётся прятать еще, по меньшей мере, сутки, впрочем, это было не такой уж большой трудностью. Двухголовые чудища, которых невозможно было найти раньше, теперь спокойно передвигались по полям сражений, даже не думая скрываться от человека и с радостью поедая гниющую плоть, бывшей с некоторых пор в избытке. Мертвецов давно уже никто не убирал и он видел, как минимум три поляны и одну чащу, усеянную труппами так часто, словно раскиданных нарочно чьей- то злой волей.
Произошедшее в Багдаде всё ещё временами снилось ему. Назойливой мухой, проникая в подкорки, которые, как ему казалось, он навсегда похоронил. В забытье виделись чёрные волосы, вьющиеся вокруг тела и затягивающие в тёмный омут, да изумруды глаз. Совсем такими он видел их в детстве. Мать. Личный демон, являющийся в кошмарах и единственное спасение, которое он бы с радостью оставил среди арабских песков. Да, вот никак не мог найти в себе силы.
Свежий ветерок, дружески взъерошил волосы на затылке, холодком пробираясь в складки одежд. Утром это поселение выглядело еще хуже, чем ночью. Об опустошительной войне напоминали лишь выгоревшие линейки оливковых деревьев с урюками плодов. Выпрямившись, они тянули страшные лапы к небу, и источали отвратительный запах разложения. Аргон стоял, прислонившись к тыну дома, рассматривая розовеющее в низине солнце, которое поднималось из-за верхушек далёких гор, словно из полой чаши. Приподняв конец платка, прятавшего тёмную после укуса кожу, он с удовлетворением отметил, что цвет постепенно тускнеет, чешуйками опадая по внутренней стороне ткани. Сероватая примочка, зашипела и пошла мелкими пузырями, когда неяркий свет коснулся кожи и ведьмак вновь закрыл рану, засовывая неподвижную ладонь в карман. Главное, чтобы оно того стоило. Встреча со стариком Дильшаду оказалась не такой уж бессмысленной, как он думал поначалу, и вот уже месяц карман жгло заклятие. Его последний подарок. Прошамкав беззубым ртом, старец пообещал, что с его помощью он найдёт все, что душе угодно, будь то женщина, вещь или мертвец, которого стоит поднять из могилы. Ничего из этого ему было не нужно, однако, он знал, как использовать возможность. Уже очень давно он видел перед собой одну единственную цель, и сейчас, пришло время осуществить задуманное. Он отыщет тех, кто отнял у него мать и отомстит за все слёзы, пролитые по их вине. Случись же, что заклятие приведет его к живой ведьме… Что ж тогда он отомстит ей самой и освободиться, вырвав из собственной груди остатки сердца, которое, как он наивно верил в детстве не принадлежало ему одному.
Юноша опять поглядел на безлюдную дорогу, простиравшуюся средь можжевеловых кустов. Всякая тварь старалась держаться подальше от брошенных мест, подобных этому хутору. Страх двигался лавиной и чем больше людей губили Боги, тем суевернее становились первые. Магические амулеты были в чести, как никогда, и он лично наблюдал толпы, которые собирали у своих палаток, заезжие шарлатаны, торгующие нефритовыми фигурками и зашитыми в мешочки вонючими травами, мало общего имеющими с настоящим волшебством. Ведьмак провел рукой по волосам и, шепнув под нос слова, увидел, как лежавшая у ног сумка растворилась в воздухе. Дальше идти пешком не было смысла.
Добро пожаловать домой!
Черное перо подхватил бриз. Хлопнули крылья, и качурка унеслась в небо, тихонько тикнув.


Птица застрекотала от восторга, когда они камнем опустились к морю, касаясь общими крыльями поверхности воды. От высоты, забравшегося в птичье тело ведьмака мутило, и он с лёгким сердцем позволил качурке спуститься, безропотно вынося, когда она подставляла перья влаге, щекотавшей спинку. Они летели все дальше на юг, и с этой стороны мир вокруг напоминал закрывшуюся ракушку. Ни одного человеческого жилища не встретилось на пути, только бесконечная синь и далекие горные хребты, густо заросшие деревьями. Вопреки войне, калечившей мир, природа яростно боролась. На месте сожженных лесов, из пепла поднимались свежие зеленые ростки, нежные и хрупкие, но упорно стремившиеся вперед. Склоны так же, как и прежде были усеяны цветочными головками крошечными и размером с кулак. Желтые адонисы бежали наперегонки с лиловым шафраном, причудливо изгибаясь в низинах, и вновь карабкаясь в горы. Один раз качурка увидела табун диких лошадей, устроивших лежбище у пресного ручья и пару горных коз, двигавшихся по заросшей просеке.
Порыв прохладного ветра качнул волны. Аргон почувствовал, как птичье тело обдало снопом брызг. Пора было возвращаться к людям, поменять повязку, косточки начало покалывать, и птица с трудом преодолевала новую милю, неуверенно врезаясь в воздух. Растопырив крылья, качурка направилась в сторону берега, и очень скоро нашла подходящее место, чтобы расстаться с человеком и опять вернутся к своим делам. Возле городских ворот, в землю вросло изуродованное тело, наполовину изъеденное воронами и мелкими хищниками, что правили здесь мучительно тянувшимися ночами. Ведьмак невольно сжался, всматриваясь в искаженные черты, того, что когда-то было человеком, но птица жадно смотрела на поблескивающие, на поясе мертвеца стальные замки и сломанный пополам нож, ловивший солнечные блики.
В черте города пичуга, размером меньше голубя и черным оперением спряталась в ветвях молодого орешника, почти слившись с тёмным стволом.
На площади что-то происходило. Кольцо горожан плотно обступило небольшой пятачок земли, и у него не получалось разглядеть, что так заинтересовало людей. Склонив голову, качурка придвинулась ближе, но смогла увидеть лишь ручку корзины, валявшуюся в ногах кряжистого мужчины. Поддавшись любопытству Аргон спорхнул с ветки. Невысокий человек, с густой шапкой волос был единственным, кто шагнул навстречу лежавшей на земле женщине, чьего лица невозможно было различить. Через мгновение рядом с ним появилось еще двое мальчишек, одетых, так же как и он в черные одежды, с руками перехваченными золотыми браслетами. Старший присел возле женщины и, сжав тонкую шею ниже затылка, заставил подняться на ноги. Аргон видел, как её колени подогнулись и только каким-то невероятным усилием она держалась прямо, уронив голову на грудь.
- Вы все видели, на что способен наш Бог, - голос мужчины прозвучал неожиданно низко, и все ещё поддерживая женщину, похожую на крестьянку он обратился к толпе. – Эта сумасшедшая открыто выступила против его воли и сгинет, в его честь.
- Во славу имени его!
Чёрная птичка опустилась на плечо женщины, на краткий миг, привлекая все взгляды и увернувшись от ладони мальчишки, пытавшегося её согнать, сильнее всадила когти в плечо приговорённой.
Ну что же ты? Так просто сдашься? – словно услышав его мысли, сумасшедшая медленно повернула голову.

Аргон смутно помнил, как рухнул на землю, с влажным звуком разбившись о каменную кладку. Полностью потеряв контроль над превращением, все вышло из рук вон плохо. Птица увеличилась в размерах, искажаясь, и несколько раз ещё взмахнув крылами, сбила с ног обоих послушников, сильно задев по голове. Где-то кричали люди, только жрец всё ещё держал его мать, выпучившись на чудовище. Нашлась. Нашлась.
Тёмная, густая жидкость оставалась в тех местах, куда ссыпались перья, быстро растекаясь по камням. На птичьей морде появились светло-голубые человеческие глаза и какая-то крестьянка вскрикнула, когда он посмотрел на неё, поспешая убраться с площади. Жива.
Страшная птица взвыла и он не узнал своего голоса, а оставшимся смельчакам послышалось, что она призывает саму смерть. Может так оно и было.
Остатки перьев сползали с него, оставляя деготь на коже, и когда Аргон в следующий раз поднял взгляд, человеческий облик почти вернулся. Только по правой стороне лица, как растение, ползла черная дорожка, отливающая в зелень.
Аргон покачиваясь поднялся на ноги. Жрец, открывший было рот, чтобы что-то сказать, крякнул и бездыханно осел на землю, когда он сжал здоровую руку в кулак, не отрывая взгляда голубых глаз от лица матери.

 Отправлено: 22.03.14 02:30. Заголовок: Что же произошло с н..

Что же произошло с ней в то время, пока она сидела в тюрьме? Однажды ведьма была закрыта богами в пещере, откуда лично ей не было выхода и никакая магия не помогала. Много веков Румина сидела взаперти, имела возможность переосмыслить свою жизнь. Но не стала, тогда женщина искала лишь способ выбраться отсюда, отслеживала внешнюю жизнь и строила планы по уничтожению ставшего ненавистным ей мира. Она обрекла себя на вечную молодость, но расстаться с жизнью не в силах. Румина не настолько сильна, что бы убить саму себя в порыве истерзанной души и отправится вслед за своим мужчиной. Но что-то удерживало её в этом мире. С тяжёлым сердцем Румина прощалась со своим сынишкой, когда её отводили в магическую камеру. Смешно то, что она могла выйти оттуда без особых проблем, но не хотела подрывать веру сына в её добро, потому что мальчик был чистосердечным добрым и всегда пытался привести свою мать к этому. Жаль колдунья вовремя не раскрыла обмана. Она села в тюрьму, несмотря на то, что её обвинили несправедливо и не смогла разглядеть в этом заговор богов, которые решили убрать с поля мощную фигуру, воспользовавшись как всегда самым мощным орудием: человеческими эмоциями. Оказалось, что спустя столько веков эти эмоции в женщине не исчезли. Ради сына она готова была на всё и доказала это, только стала жестоко обманута всеми и лишена единственного родного человека на земле, который заставил сердце наполненное чернотой, злобой и ненавистью забиться ритмами нежности и любви. Теперь колдунья опустошена. У неё отняли сына, и как бы Румина не искала его, она не могла обнаружить даже его следа. Аргон был могущественным колдуном еще мальчиком. В том хрупком тельце мальчишки с сальными волосами и широкими такими откровенно чистыми глазами копилась могущественная сила, способна оставить с носом всех богов. Сила, о которой все волшебники, маги и колдуны мира только могут мечтать и это было сокровище Румины. Она должна его оберегать. Но мальчика нигде не было. В голову забирались ползучими змеями отвратительные мысли, которые отравляли разум. Мысли о смерти сына, только сердце отказывалось верить, а силы таяли. Сидя в камере Румина слишком много думала о магии, той мощи, которая текла её венами, сила питающаяся ненавистью. Теперь она проиграла в легкой стычке Аресу. Всего-лишь одному богу войны, когда в своё время выступила против них всех в одиночку и максимум, на что они были способны это пожизненно закрыть ведьму в пещере. А может, её веру подорвала Атлантида. Либо Румина просто желала покинуть этот мир и искала себе смерти. Она лежала на земле, чувствуя пульсирующую боль где-то в затылке и в висках от удара головой об землю. Колдунья слышала, как вокруг собрались люди. Или нет, человек было несколько. Румина еще не смогла сфокусировать своё внимание, глаза пытались различить образы, но вот чьи-то пальцы сильно сжали её горло, заставляя ведьму подняться на ноги. Румина нежными ладонями судорожно ухватилась за руки обидчика, но поняла, что бессмысленно даже бороться. Видимо это верные псы Ареса. Будь, что будет. Не в силах держать прямо голову, Румина даже не старалась её подымать и смотреть на происходящее с присущим ей чувством собственного достоинства. Так было всегда, но не сейчас. Она не желала спасать сама себя, ведь что такое парочка смертных и ноющая гвоздями головная боль?
- Вы все видели, на что способен наш Бог, - вот и началось представление. Торжественная речь того, кто заставил Румину подняться на ноги и крепко ухватившись за женщину, словно она сейчас испариться своими ручищами, держал её. Судя по звукам, перешептываниям народ стал собираться на голос оратора. Ведьме хватило только сил на то, что бы обреченно усмехнуться. И то всего на маленькую секундочку, боль давала о себе знать. – Эта сумасшедшая открыто выступила против его воли и сгинет, в его честь.
«Судите? Что ж, приговаривать и поклоняться – это всё, что вы умеете» - подумала Румина. Колдунья еле держалась на ногах и если бы не руки, поддерживающие её, она, наверное свалилась мешком на землю.
- Во славу имени его! – завопил народ. Румина закрыла отяжелевшие веки. Впервые за столько веков она готова к казни, но внезапно почувствовала на плече острую боль. Румина вмиг открыла глаза и поморщилась от неприятных ощущений, а голова медленно повернулась в сторону птицы, которая решила найти убежище на её плече. Нездоровый взгляд покрасневших глаз коснулся черных бусинок, что взирали на поклонников Ареса. Они попытались прогнать ворона с плеча колдуньи, но вместо того, что бы улететь он камнем упал наземь, расправив крылья, распластавшись на земле. Румина, кажется, не обращала внимания, взгляд был пустым, обреченным и только птицы не стало на плече, колдунья вновь уставилась на землю, будто в ней искала силы. Падению ворона последовал странный звук. Румина удивленно вскинула бровь и посмотрела на птицу. Колдунья опешила, отошла на несколько шагов. Превращение. Кто, как не она знала, что это такое. Ведьма редко одевала на себя личину зверей, да и было это всего пару раз. Превращение в зверя требует затраты слишком огромных сил и необычайного мастерства в магии, иначе можно на всю жизнь испортить что-то в себе. Но в птицу еще сложней обращаться, нежели в зверя. Этот человек смог. Народ отошел на несколько шагов, наблюдая за отвратительным превращением. Страшное дело интерес, кажется, ей уже не хотелось умирать. Душе раздирательный крик разлетелся по округе, некоторые люди в панике, не вынося подобного зрелища бросились бежать. Румина же растеряла всё своё спокойствие. Крик отразился в душе нотками израненного, но не забытого прошлого. Женщина взволнованно глядя на превращение стала медленно отходить назад. Жидкость полностью осела, а перья почти исчезли, предавая человеческой коже привычный облик. Сердце женщины бешено колотилось в груди, когда тощий мужчина выпрямился во весь рост. Румина едва заметила блеск его голубых глаз, а затем её взгляд метнулся на жреца, который уже было хотел внести свою лепту в происходящее, но повалился бездыханно. Румина нахмурилась, глядя в спину темноволосому мужчине, а взгляд опустился на сжатый кулак.
«Убил, всего одним жестом», - подумала женщина. Вокруг после падения жреца уже никого не осталось, людей как бумажки ветром сдуло.

- Кто ты?

Спросила Румина. Она медленно подходила к молодому мужчине, но тот не оборачивался, а сердце женщины почему-то бешено колотилось в груди. С каждым шагом ведьма ощущала непривычную энергетику, она практически подошла к нему, когда он обернулся. Колдунья застыла на месте, глядя в лицо мужчины. Внутри произошла отчаянная борьба шестого чувства и разума. Почему глядя на этого незнакомца ведьма странно себя чувствует? Так они и стояли, застыв, глядя друг на друга. Румину обуяло тысяча ощущений. Глаза казались знакомыми, черты лица до неприличия близкими и сердце кричало нотками тысячи задетых струн. Весь мир перестал существовать, пока со всех сторон не посыпались приспешники Ареса, вооруженные до зубов. В сторону колдунов уже полетело несколько стрел. Румина схватила мужчину за больную руку и они перенеслись в лесную чащу, подальше от цивилизации. Может, с ним опасно было оставаться наедине, но она должна была узнать, кто он. Только не рассчитала своих сил колдунья. После перенесения, упала наземь, а из носу небольшой струйкой хлынула кровью. Румина сидела, одной рукой прикасаясь к земле, а второй утерла кровь из носу. Еще совсем недавно перенесения ей не доставляли особых хлопот. Куда подевалась её мощь? Она подняла голову и вновь посмотрела на мужчину. Его превращение закончилось окончательно, теперь лицо было чисто, а эти глаза, горевшие знакомым огнём. Глядя в них сердце женщины билось сильнее от волнения, бушевавшего внутри. И почему в ней возникают такие ощущения, колдунья не знала. Говорить не было сил, да и Румина не знала, что сказать странному и до неприличия родному незнакомцу.

 Отправлено: 09.04.14 20:30. Заголовок: Я просто тень, от чь..

цитата:

Я просто тень, от чьей-то тени… (С)

Он был не готов. И не важно сколько раз за все эти годы она вставала перед глазами. Не важны больше детские сны, из хороших превратившиеся в кошмары, похлеще которых, он больше так никогда и не видел. Все годы вдруг разом сомкнулись, придавив его своей убийственной массой и раздувшись, рассыпались вдребезги. Остатки птичьей плоти сползали, оседая в ногах, и на задворках мысли он очень жалел сумки, которая превратилась в дымящуюся груду лохмотьев, от которых воняло так, что вся площадь покрылась тяжелой испариной. Вот она его магия, такая, какой ей всегда положено было быть. Смердящая и покрытая коростой.
Птица еще дышала, когда он раскрыл, ничего не ощущающую ладонь, чтобы взглянуть на изломанное тельце. Расправленные крылья трепетали, хватаясь за воздух, как за единственное спасение. А его собственные пальцы совсем позеленели, превратившись из нефрита в змеиный камень и уже покрывая большую часть предплечья, с тем, чтобы в скором времени добраться до шеи. Странная вещь пацифизм, проявляющийся в глупые моменты и никогда не поднимающий головы, когда его особенно не хватает. Добить качурку он не мог, и обернутся тоже не решался, то ли боясь, что мать вновь обернется Шехерезадой, то ли страшась, что перед ним действительно она - во плоти. Сердце в ладонях встрепенулось только раз и замерло дрогнув. Голова шла кругом, и Аргон старался не думать о том, чем грозит ему яд, после такого превращения. Кожа напиталась магией вдоволь, и теперь, казалось, готова растрескаться от малейшего движения. Вариантов влияния яда амфисбены на человека описано великое множество, и он сомневался, что слышал их все, в конечном итоге они были одинаково печальны. Аргон подозревал, что связано это с тем, что мало кто из дошедших до крайней точки особенно распространялся по этому поводу. Говорили о полном превращении в камень с одной лишь оговоркой, что не будет никакой смерти, и ты останешься заключённым в собственном теле. Навечно здесь, пока какой-нибудь умник не отломит статуе голову, чтобы избавить от страданий. Альтернатива вечной жизни, идеальная для созерцания и переосмысления. Такая участь пугала его больше всего, ведьмак давно выяснил, что он не самая приятная кампания. Юноша поднял позеленевшую руку, рассматривая пальцы, испещренные тёмными подтёками. В большинстве случаев амфисбены безвредны. Пара примочек, и яда, как не бывало. За сходную цену деревенские лекари, даже могут пороптать над вашим телом и закатить глаза к небу, изображая общение с духами и прочую бестолковщину, на которую сейчас, впрочем, имеется спрос. Всего то и нужно раздобыть еще одну змейку… Вот только, где ее возьмёшь, когда поля брани остались позади. разве, что какая-нибудь особенно глупая тварь продолжает доедать мертвяка, нашедшего курган у ворот города.
Мальчик-прислужник, до того, лежавший у его ног откатился в сторону, считая, что его не заметили и, подобрав полоскавшийся на ветру короткий плащ, скрылся в вонючей дымке. Площадь была пуста и без людей выглядела, как брошенная умирать домашняя скотина. Огромная статуя, изображавшая восседающего на троне Ареса, проступала в тумане очертаниями, что смотрелись даже красиво, объятые лучами неяркого солнца. Вот он главный Бог нынешнего мира, оставшийся высшим существом, даже когда иные его собратья превратились в разбитые чаши для подношений. Арес по-прежнему властвовал в умах и правил сердцами, и если, у кого и останутся карты на руках при любом исходе бойни – то конечно у него.
- Кто ты? – Аргон вздрогнул, обернувшись на её голос, всё еще сжимая в руке мёртвую качурку.
- Не знаю, - ведьмак пожал плечами, - кто ты? – вопрос прозвучал полным повторением её слов. Он непроизвольно сделала шаг навстречу, автоматически копируя выражение лица матери и всякий краткий жест. Гвалт голосов вернул его на землю, когда первая стрела пронеслась в полуметре от них, врезавшись древком в колено каменного Бога и разлетевшись в щепки. Тот самый мальчишка, который недавно валялся на земле, теперь прятался на лестнице храма, выглядывая из-за покосившейся балюстрады. Последнее, что Аргон увидел перед тем, как Румина коснулась его руки – огромные карие глаза, почти лишённые зрачков и заброшенный оранжевый плащ, который раздувался, как парус под слабыми порывами ветра.
Под ногами расстилался ковёр из лежалых листьев и выгоревшей травы, который хрустел при каждом шаге. Вокруг деревья обступили поляну редким кольцом, сквозь которое просматривались поваленные кипарисы и выгоревшие карликовые смаковки. Кое-где не было даже травы, лишь развороченная земля, насыпанная пухлыми косогорами явно человеческих рук дела, и он почему-то сомневался, что хотел знать для чего их строили.
Румина откатилась в сторону сразу после перемещения, ведьмак остался стоять. Он смотрел на неё в упор, на волосы, что касались плеч и на тонкую струйку крови, в мазках горячего солнца, превратившуюся в черную кляксу. Простое крестьянское платье, спутанные светлые юбки которого некрасиво завалились в сторону, открывая белые щиколотки. Голова была потрясающе пустой и Аргон словно со стороны взирал и на себя, неосознанно теребящего манжету, выкручивая нитки из незатейливого шитья, но не отрывающего взгляда от того места, где сидела мать. «А я ведь выгляжу старше» - вспыхнувшая мысль страшно раздражала. Он подошёл ближе и подал ведьме здоровую руку, чересчур долго задержав большой палец на чувствительных линиях запястья, когда она вложила в неё ладонь. Вот оно! Событие, которого он ждал столько лет. Сначала с восторгом, после с яростью, а сейчас уже и сам не знал, что за чувство билось в груди. Все крайности, наполнявшие воспоминания, связанные с Руминой, замешались в одну. Женщина поднялась, оправляя сбившиеся юбки и по-прежнему заглядывая ему в лицо.
Невозможно было разобраться, что именно она желает в нем усмотреть и он будучи не к месту смущенным, нашел в себе силы потупить взор. Время снова пошло, и Аргон вдруг понял, что все еще касается ее кожи, которая под горячими пальцами представлялось ледяной, и разжав руку, шагнул в сторону.
- Я знал Вашего сына, - недоверчиво сказал он, больше спрашивая, чем утверждая, - и видел Вас.
С каждым словом ложь выходила более складной, и буря, терзавшая плоть изнутри, умолкала, поддаваясь собственному обману.
- Почему мы здесь?
Юноша обернулся кругом, оставив в земле видимый отпечаток и опять взглянул на мать, - кровь, - он указал на свой нос и сильнее натянул рукав плаща, пряча зеленые пальцы и мертвую птицу, от солнечных зайцев.

Скрытый текст

Я за потрещать

 Отправлено: 23.04.14 01:33. Заголовок: Что с ней произошло?..

Что с ней произошло? Почему она не смогла защитить себя от толпы обыкновенных людей, которых всю жизнь ненавидела и презирала? А теперь после перемещения колдунья чувствовала сильнейшее изнеможение. Ведь перенесение – это чуть ли не первое, чем овладела она в своё время. Оно не требовало особых сил. Сейчас с женщиной происходило неимоверное. Впервые за столько веков она странным образом оказалась уязвленной и слабой, будто чем-то отравлена, да еще позволила себе связаться со странным незнакомцем. Мысль, что она поступила крайне глупо, переместив их сюда, пришла лишь опосля. Румина не знала ничего о юноше, который внимательными синими глазами смотрела на неё. Да, он заступился за неё на площади. Но зачем? Кто он? Ответ на этот вопрос колдунья так и не получила, лишь безразличный и меланхолический до странности отзвук её же вопроса. Проще было бы испепелить стрелы, летящие в них и остаться на людях. Теперь она перенеслась, сама не знает куда, в гущу какого-то леса и оказалась абсолютно без сил. «Что происходит?» - не понимала ведьма. Она глянула на свои руки, словно искала в них пропавшую мощь и лишь после вспомнила, что она потеряла веру в себя. Женщина хотела умереть, потому что устала жить. Её спутник по жизни – только ветер, который сопровождает, напоминая о том прошлом, что давно утеряно, но не забыто. Никогда и ни за что. Ворожея потеряла веру во всё: в свои силы, в ненависть, в то, что найдёт сына. Казалось бы остатки надежды просто плавились и таяли на глазах. От Аргона нет никаких вестей, или признаков того, что её мальчику удалось выжить в этом жестоком мире, который перевернулся с ног на голову по воле алчных богов. Ни надежды, ни горечи более не осталось. Только ветры… Чем это всё обернулось? Румина нарушила главное правило, мощь подрывает неверие в собственные силы. В конечном итоге, что могла Румина? Она давно забыла, как созидать, лишь разрушать умела. Краем глаза женщина заметила, как её спаситель теребит пальцами свой манжет, будто он желал избавиться от нитей в потасканной ткани. Румина взглянула выше, прямо в его стеклянные глаза цвета яркого неба. «Красивые», - подумала женщина, а про себя отметила, что эта мысль пришла к ней с какой-то гордостью. Откуда взяться такому чувству? В следующий момент крепкая рука ухватила её за запястье. Юноша крепко сжал кисть Румины настолько, что легкая пульсирующая боль расплылась по всему телу. Нарочно ли? Ведьма поморщилась и наконец, встала с его помощью на ноги. Мир на мгновение куда-то поплыл, но женщина смогла вернуть самообладание и четкость. Она отряхнула юбки от выгоревших листьев. Пейзаж расстилался вокруг странной пары действительно не лучший. Война на всём оставила свой отпечаток. Удивительно, но как бы угрожающе не выглядел молодой человек, женщина не боялась его, несмотря на тот холодок, который пробежался по всему телу после прикосновения мужской руки. Нет, он далеко не парень. Молод, но уже мужчина, юношеский огонь давно погас в его холодных синих глазах. Румина перевела взгляд на своё запястье, его по-прежнему сжимал юноша, будто её рука драгоценность, которую он не желал выпускать из рук. По-видимому, он заметил взгляд, что бросила на руки Румина, и отпустил её. А женщина продолжала всматриваться в глаза странного незнакомца. Колдун с красивыми глазами… «У Аргона были такие же красивые синие глаза и черные волосы. Добрые и любящие глаза», - вспомнив о сыне, ведьма позволила себе улыбнуться.
- Я знал Вашего сына, - сказал юноша, будто прочел мысли колдуньи. Румина нахмурилась и испуганно глянула на него. Синеглазый чародей отошел в сторону. Но страх ворожеи сменился сильным сердцебиением. Вот она – надежда, которая дарит светлые чувства. Молодой незнакомец стал воплощением веры в лучшее. Она не позволила ему отойти. Румина подошла ближе и с широкими глазами полными надежды всматривалась в своего спасителя. - и видел Вас.
Ведьма недоверчиво уставилась на юношу, который почему-то теперь постоянно прятал свои глаза, поглядывая то в землю, или еще куда-то, только не на неё, а потом и вовсе отвернулся.

- Аргона?! Почему ты сказал, что знал его? Когда ты его видел?

Загадочный незнакомец вызывал всё больше вопросов, а сердце неистово забилось в груди. Слова о том, что он видел Румину, её ни капли не заинтересовали. Только это страшное слово: ЗНАЛ, оно отбилось тревожной пульсацией израненного бедами материнского сердца. Но ответ на один у Румины уже есть. Он знал Аргона, может, в память о нём он помог колдунье у храма Ареса. Отклика на её вопросы не последовало, колдун вдруг резко развернулся, Румина отпрянула от него, поглядывая настороженно и с надеждой в задетом материнском сердце.
- Почему мы здесь?

- Не знаю.

Пожала плечами Румина, пожирая взглядом спину высокого юноши.

- Это первое место, о котором я подумала при перенесении. Я люблю лес, может, поэтому мы здесь.

Наконец-то он повернулся, и взгляды вновь соприкоснулись. Почему этот незнакомец заставлял сердце содрогаться каждый раз, только их глаза находили друг друга, почему она чувствовала, что непременно должна быть рядом. Она могла убежать, но она здесь, не в силах оторвать взгляда от его синих глаз. И только сейчас женщина отпрянула, ссылаясь на собственное безумие. Цвет глаз и цвет волос, как у Аргона. Те же сальные черные волосы и ярко синие глаза, напоминавшие ведьме погибшего мужа. Кто же этот человек?
- кровь, - произнес он, указывая на себе. Румина спохватилась и нервным движением белоснежными пальцами прикоснулась к губам. Действительно там была кровь. Она аккуратно подушечками утерла бежевую кляксу и с помощью легкой магии очистила кожу так, что бы не оставалось кровавых разводов. Только ничего не скрывалось от взгляда внимательной ведьмы. В следующий миг она сделала широкий шаг по направлению к юноше и резким движением руки натянула рукав плаща практически до локтя, обнажив ту самую больную руку, за которую она в спешке ухватилась, когда переносила их. Сначала ведьма думала, что ей показалось, но нет. Она с ужасом взирала на руку, окаменевшую зеленой породой. Румина отпрянула, взглянув ему в глаза. Снисходительней было бы его убить сейчас. Но, не отдавая себе отчета почему, колдунья захотела ему помочь.

- Всемогущие силы вселенной…

Румина прижала ладонь к лицу, что бы не сказать еще чего-то. Ужас, это действительно то, что она испытала сейчас. Кто же обрек этого человека на такую страшную участь?

- Амфисбена… Ты умираешь.

Румина тяжело вздохнула, подошла к юноше. Он противился, пытаясь спрятать руку, но женщина резким взглядом пресекла любые попытки препятствовать её действиям. Она еще раз прикоснулась к руке и внимательно осмотрела.

- Как давно ты был укушен?

Колдун стремился избавиться от ведьмы.

- Да не противься ты! Я могу тебе помочь.

Нервно сказала Румина.

- Скажи, как тебя зовут, и что ты знаешь о моём сыне?

Осматривая руку, ощупывая каждый кусочек окаменевшей конечности, женщина изредка поглядывала в глубокие синие глаза юноши. Сейчас Румина была похожа скорее на лекарку, чем на ведьму. Она умела лечить, любую рану и с помощью магии могла исцелить. Но амфисбена сильное создание и чары бессильны. К сожалению, здесь и сейчас Румина ничем не могла помочь юноше, чьё тело медленно обращается в безжизненный нефрит. Но знала, где может отыскать выход. В её дворце хранилось достаточно литературы, что бы найти нужные ответы.

- Присядь.

Попросила Румина. После того, как мужчина присел, она опустилась рядом с ним, одной рукой зажала живую часть предплечья, а ладонью прикоснулась к нефриту на запястье. Из её пальцев засиял яркий зеленый свет, который полностью охватил каменную руку и в следствии исчез.

- Я замедлила действие яда. Возможно, нам удастся тебя спасти.

Впервые за столь долгие времена ведьма улыбнулась той нежной улыбкой, которую дарила только сыну. Заботливой и безвозмездной, жаль Румина не знала об этом. Ей просто казалось, что она поступает правильно, поскольку он спас ей жизнь и подарил надежду на то, что Аргон еще жив и она непременно его найдёт.

Скрытый текст

Сынка, прости. У тебя мамо графоман)

 Отправлено: 19.07.14 23:42. Заголовок: Над остроконечными в..

Над остроконечными верхушками елей, упиравшимися в синее небо, высилась цепь гор, издали казавшихся стайкой уродливых птиц, приготовившихся к взлету. Выжженный лесок, окруженный холмиками курганов, находился почти в самом центре леса совершенно иного. Дикого и густого, который можно было назвать лишенным человеческого влияния, если бы не убегавшие в его глубь ленты-тропы, приваленные древесной щепой с обеих сторон. День был ясный и знойный и все же он мерз, втягивая шею в зев рубахи и продолжая прямо смотреть на мать. Произнесенные слова тем временем произвели впечатление и они, молча, смотрели друг на друга.
Так странно было видеть ее вновь. Он не мог позволить себе разглядывать знакомые черты слишком долго, однако вопреки здравому смыслу пожирал мать глазами, боясь случайно отыскать в ней все то, чему поклонялся, будучи мальчишкой и в то же время желая это найти. Отражение себя самого, спрятанного в красивом женском лице. Мать давно превратилась из реального человека в карикатурный портрет, которыми так любят забавлять публику деревенские художники на ярмарках. Размытый облик, чего-то некогда родного, отныне только безжизненная картинка на чужой стене. Не имеющая к нему никакого касательства. Как он мечтал себя в этом убедить!
Наконец, взяв себя в руки, он отвернулся, продолжая рассматривать округу.
- Я знал его недолго. Как-то, возвращаясь из города, я встретил на дороге юношу. Он был моим ровесником, и нам обоим некуда было идти, – Аргон присел на корточки, найдя углубление между камнем и хлипким деревцем. Птица в руке уже начала коченеть. Он уложил тельце поближе к стволу и опять поднялся, присыпав место сухой землей.
- Мы прошли вместе весь путь до Афин. Он не говорил куда направляется, но вечерами, когда мы не знали, как себя занять показывал картинки в пламени костра, - поняв, что слишком углубился в выдумку, маг замолчал, припоминая вопросы, на которые стоило ответить в первую очередь, - это было около трёх лет назад.
В мальчишеские годы он, бывало, думал, как приятно любить ее, когда все прочие испытывали только ненависть. Говорили, она творила страшные вещи, и он лично слышал не одну историю о черноволосой ведьме, жившей в лесном замке. В зависимости от рассказчиков, она превращалась в пожирательницу младенцев, совратительницу путников или кровожадную старуху, единственным желанием которой было взрастить в себе все дурное, от чего прочие только бежали. Истории столь фантастичные, что даже ребятишки отказывались в них верить, однако притягательные. Их рассказывали, близко склонив головы, так, что лбы почти касались друг друга, и он сам бывало, охотно поддавался сказке, если сказочник был достаточно хорош. А потом с детской непосредственность пересказывал матери страшилку, на ходу прибавляя новые подробности, особенно выделяя самые жуткие детали. Он вспоминал это, пока Румина заглядывала ему в глаза. Желая доказать себе, что он не врёт? Или действительно интересуясь историей, которая выходила ровно и складно, ничуть не хуже чем когда-то в детстве.
Юноша с интересом смотрел, как кровавые мазки исчезают с её лица, вновь делая кожу идеально гладкой. Может именно поэтому не успел шагнуть в сторону, когда Румина двинулась навстречу, вскинув руки и ухватила за все ещё спрятанное в рукаве запястье. В её глазах мелькнуло что-то такое, чего он не смог понять после того как тонкие пальцы коснулись камня, захватывавшего его кожу.
На солнце зрелище было воистину потрясающим. Место, почти у самой вены, куда пришёлся укус, выделялось особенно, и от маленьких точек по всей площади поражения разбегались красноватые лучики. Словно кто-то случайно опрокинул здесь гранатовый сок, да так и оставил подсыхать на солнце. «Нефрит» добрался уже до локтя и сейчас обнаженный на солнцепеке заструился выше, выкидывая новые и новые нити.
- Если, это можно так назвать, - восклик матери его удивил и вместо того, чтобы прикинуться глупцом, как собирался, он спокойно подтвердил её опасения, - пожалуй, что умираю.
Аргон дернулся, стараясь освободиться от её прикосновения, но ведьма держала крепко.
- Да не противься ты! Я могу тебе помочь.
- Здесь нельзя помочь. Если только вы не носите с собой пару змеек, прошло уже больше суток.
Вопреки собственным протестам он сел, когда она приказала. С именем вышла заминка, надо было придумать что-то сразу, но это не пришло ему в голову.
Ведьмак устало закрыл глаза. Тело сделалось ватным, но в тоже время будто поднималось над землей. Чувство полной, ничем неограниченной свободы, заключенной в неуместной оболочке. Осталось мало времени до того, как то немногое, что было у него от незамутненного разума, тоже потонет в притягательном болоте яда. Уже сейчас оно разбегалось под кожей. Заманивало. Ласково подсказывала, что еще есть необходимость шевелиться, подзывало обещаниями грядущего спокойствия и безмятежности. Всего того, от чего он бежал, как от чумной скотины, сколько себя помнил.
Он вдруг со всей ясностью, которая бывает лишь у смертельно больного, затыкающего прорехи в жизненном полотне, вспомнила день из убежавшего детства. Те же пальцы касались его плеч после того, как он заявился домой весь в ссадинах и царапинах. Девятилетний Аргон забрался в поросль акации, росшей недалеко от русла реки, высматривая лодки, скользившие по зеркально-лазоревой глади, и выбрался из кустов только после того, как надломилась ветка. В тот раз хватило одного движения руки, чтобы раны его затянулись, и он мечтал, чтобы и нынешние болячки пропали так же быстро. Но то было давно – теперь он больше не ребенок, и с этим ничего нельзя было поделать.
Магическое сияние заструилось по руке, обнимая и слегка пощипывая кожу.
- Брось!
Ярость вдруг затопила его до краев, и он не успел остановить момента, когда она выплеснулась наружу. Со спокойным лицом он поймал ладонь ведьмы, вновь ощущая под кожей размеренной биение пульса и отшвырнув руку, прочь, загородился щитом. Увидел, как Румина сморщилась, коснувшись пространства, по инерции потянувшись следом. Невидимая стена пошла жёлтыми всполохами и опала. Аргон ошарашено смотрел, как магия ссыпается к его ногами, прячась за башмаками, как неугодная кошка. Желтая пыль вспыхивала и исчезала без следа.
Они оба замолкли. Румина, кажется, не совсем понимая, что произошло, а он слишком удивлённый произошедшим, чтобы сделать новую попытку.
- Я замедлила действие яда. Возможно, нам удастся тебя спасти.
К его изумлению мать повела себя самым неожиданным образом и даже улыбнулась, доверительно заглядывая в глаза. Аргону захотелось её встряхнуть, и он с трудом отбросил это желания, умасливая себя сладкими речами, убеждая, что все ещё впереди.
Поблизости, в глубине деревьев, стоявших от поляны ровными тонкими рядами, бежал ручей. Аргон слышал как волна, переваливаясь через илистые берега, мчится к подножью холма, где в котловане раскинулся город. Ветер нес с собой кислый болотный запах.
- Я не хотел, - стремясь, исправить положение он опять посмотрел на женщину. При всем желании не представляя, что происходит в ее голове. Глаза оставались восхитительно пустыми. Солнечный свет выцветил в их глубинах опаловые пересветы.
- Меня зовут Танос, - он не мог припомнить, откуда взялось это имя, однако оно вполне походило на греческое, и не должно было вызвать подозрения, - спасибо за то, что вы сделали, но я действительно не уверен, что это поможет. Лишние хлопоты.
- И насчёт…
Со стороны дороги, петлявшей впереди, раздались громкие голоса, как будто говорившие находились за ближайшим поворотом. Аргон замолчал. Просвистевшая в воздухе стрела, спугнула жирного старого ворона, чистящего перья на ветке бука.

 Отправлено: 09.11.14 21:19. Заголовок: Юноша вселил огромны..

Юноша вселил огромные надежды в разбитое и измученное сердце женщины. Она внимательно слушала, что он говорил, пытаясь не пропустить ни оной малейшей детали. Этот человек виделся с её сыном, знал его. Значит, Аргон жив. Значит, с её сыном все в порядке. Румине нужно только найти своего мальчика! Женщина почувствовала жгучую болm в сердце при мысли, как бы она хотела его обнять, крепко-крепко, почувствовать рядом с собой родного человечка, который согревал и давал спокойствие с умиротворением. «Где же ты, мой малыш?» - часто спрашивала Румина саму себя и не понимала, почему она со всем спектром своего могущества не в состоянии найти сына. Но было одно, что заставило колдунью замереть и казалось, будто что-то ойкнуло в сердце.

- Погоди!

Ведьма нахмурилась.

- Ты сказал юноша? Ты встретил юношу? Ох, нет-нет. Это наверно был не мой сын. Аргон не может быть твоим ровесником. Ему должно быть лет тринадцать. Вероятно, ты встретил не моего сына.

Глаза, горевшие ярким огнём, в момент потухли. Надежда утрачена. Как ловко она проскользнула сквозь пальцы и красивые глаза женщин наполнились слезами. Но Румина крепко вздохнула и постаралась отбросить никому не нужные эмоции. Далее ведьма уже не слушала ни про картинки в пламени костра, в голове вертелась мысль, что она была так близко и теперь опять теряет сына вместе с надеждой. Юноша, тяжело болен и он с таким спокойствием заявил, что умирает. В этот момент в памяти женщины всплыл момент её жизни. Ноа на костре, который с таким же спокойствием сказал, что готов умереть и пожертвовать собой, ради магии. Колдунья широко раскрытыми глазами глянула на спокойного мальчика. Как же он сейчас похож на Ноа. На мгновение Румина даже отпрянула от него, как от призрака. Сердце не давало покоя, оно что-то отчаянно пыталось сказать ведьме, но та не слушала. Пыталась прогнать непонятные ощущения, которые возникали просто даже когда она смотрела на молодого человека. Но одно женщина знала наверняка. Она спасёт его, чего бы ей этого не стоило. Даже если сам юноша этого не желает. Румина удивилась тому, что он загородился от неё магическим щитом. «Вот упрямец!» подумала она. Но сделала своё дело. Она потерла кисть, которую незнакомец пытался перехватить.

- Однажды я позволила хорошему человеку погибнуть. Этого больше не повториться.

Сказала ведьма, в ответ на поведение Таноса. Он попросил прощения и представился этим именем. Да только, кажется, его самого как-то корёжило от произнесенного. Оно словно не подходило ему. Было незнакомо и раздражало. Странно, но даже Румина уловила какую-то фальшь во всем происходящем, но не предала этому никакого значения. Она и без того испытывала сейчас столько странных ощущений.
- Спасибо за то, что вы сделали, но я действительно не уверен, что это поможет. Лишние хлопоты,- сказал он. Но ведьма лишь улыбнулась.

- Мальчик, я ясно сказала – не позволю тебе умереть!

Удивительно, но казалось бы, впервые за свою многовековую жизнь ведьма не была ни в чем так уверенна, как в этом. Никогда не была настолько принципиальной, а сейчас сказала себе и казалось бы при этом окружающему миру, что не позволит Таносу умереть. Он был похож, очень похож на Ноа. Может, это болезнь. Румина старалась не вспоминать возлюбленного, столько времени прошло, а рана никак не заживает и болит, зудит, не даёт покоя. Когда Танос произнес, что умирает, с абсолютным спокойствием, он ей показался настолько похожим на Ноа, что прежняя боль вернулась. Может, поэтому ведьма не даст ему умереть. Она могла плюнуть на него, несмотря на то, что Танос спас её. Да, наверно Румина именно так бы и поступила. Лечить его болезнь не просто, для того, что бы спасти юношу им нужно будет через многое пройти, но она была готова. Он казался ей таким родным. Ведьма сбросила всё на одиночество и потерю сына, не желала видеть очевидного.
- И насчёт…, - Аргон не успел договорить, как мимо колдунов просвистела стрела. Румина глубоко вздохнула. Ох уж эти люди, никогда они не оставят колдунов в покое. Их пугает кто-то, кто совершенно не такой, как они.

- Доверься мне.

Ведьма заглянула в бездонные глаза юноши, взяла его за здоровую руку и они исчезли. Охотники попали на пустую поляну. Ведьмаков здесь уже не было. Появились они у входа в дворец. Зеленые лианы, опять обвил шикарные огромные двери. Румина закатила глаза, приподняла руки вверх и лианы медленно уползли в разные стороны, а двери с устрашающим скрипом постепенно открывались. Вот он дворец темных желаний, гнусных свершений самовлюбленной и жестокой женщины. Но помимо этого он был еще кладезем её знаний. Всего в голове не сохранишь, как бы не старался. Именно здесь ведьма найдет, как спасти юношу.

- Пойдём. Здесь нам никакие стрелы не угрожают. Добро пожаловать в мой дворец.

Сказала улыбнувшись Румина. Мраморные полы. Расписные потолки, белоснежные статуи. Здесь все было идеально, великолепный вкус, который даже царям не вровень. Но женщина прошла мимо всего этого. Она попросила Таноса следовать за ней и прошла широкими коридорами прямо в библиотеку. Легкое движение изящной кисти ведьмы и двери также распахнулись, а внутри огромная библиотека, мечта любителя книг. Здесь хранятся многовековые знания. Этим Румина могла быть горда. Правда, каким образом многие из этих книг ей достались ей лучше промолчать. Она убивала ради книг, воровала, уничтожала целое поселение. История ведьмы коварна и покрыта мраком, кровавым, беспощадным.

- А теперь подожди.

К Таносу подлетел стул, который сбил его с ног и заставил молодого ведьмака сесть. Румина встала посреди комнаты, закрыла глаза и расставила руки в стороны. Она вдохнула побольше воздуха и произнесла заклятие. Тогда развернулась к юноше, глаза ведьмы светились желтым цветом, она протянула ладонь в сторону него, его рукав задрался обнажая болезнь. Тогда же все и закончилось, а в руках Румины была необходимая книга. Она подошла к Таносу, открыв нужную страницу.

- Проклятье. В Греции нет, того, что нам нужно.

Ведьма сделала паузу и заглянула в синие глаза юноши.

- Нам нужно в Японию.

Колдунья захлопнула книгу и та исчезла. Не хотелось отправляться в Японию. За время своей жизни она поняла, что это та странна, мудрость которой безгранична, а силы, что там бушуют неподвластны никому. Греческие боги детская забава, по сравнению с теми, кто правит там.

 Отправлено: 21.12.14 13:58. Заголовок: С момента, как полян..

С момента, как поляна превратилась в подступы к брошенному замку, он не произнес не единой фразы. Даже, когда ведьма объявила, что им нужно отправляться в Японию и углубилась в чтение книг. Аргон чувствовал себя странно опустошенным, как будто был бумажным корабликом, и течение медленно и неумолимо тянуло его ко дну.
День клонился к вечеру и сквозь мокрые от древности стены замка, ему мерещились оранжевые всполохи, пронзающие иголками серый камень. По противоположной стене тянулся толстый стебель багульника, разложив мелкие листья по подоконнику узором. Все вокруг дышало вкрадчивым спокойствием.
Ты говоришь тринадцать, мама? Губы юноши исказила злая улыбка. Да, когда-то ему было тринадцать, но один из них явно забывал о прошедшем времени, а он сам нисколько не хотел возвращаться в годы бесславной юности. Нет, бывали и сносные периоды, но он давил их, как муравьев, припоминая лишь дороги, искаженные от злости лица, и бесконечные извилистые тропы, которым, казалось, никогда не будет конца. А быть может он и теперь стоит на одной из них? Вспоминал последнюю деревню, где его очень хотели линчевать только за пару бестолковых снадобий. Не магия, детская забава. Что случилось с обидчиками, он не помнил, а вот ощущение колющего вереска, щекотавшего шею и забиравшегося в рот – отлично. Да, еще, как царапал землю, обдирая пальцы о замерзшие лужи. В тех местах, почти всегда лежали снега, чудесно оттенявшие черные волосы и холодные глаза. Он смог бы там жить и в какой-то момент почти убедил себя, что так и нужно поступить. Забыть обиды, перестать быть тем, кого стоит презирать. Творить добро, как мечтал в детстве.
Вспоминал девушку с огненными глазами, устроившуюся на его плече и странный сад, стенами которому служили вишневые рощи. Все такое далекое от Греции, но всегда незримо связанное с ней.
Война изменила родину до неузнаваемости, прорыв борозды в земле там, где когда-то цвела пурпурная мальва. Её нынешний вид так подозрительно походил на его собственную душу, что Аргон вздрагивал, каждый раз стоило увидеть отголоски происходящего, и все же не мог отвести глаз.
По каменному полу пролегли солнечные тени, преображая комнату и предавая каждому предмету нездешний вид. Румина все еще сидела, уткнувшись в свои фолианты. Вся воплощение женственность и грации и он устав смотреть сполз со стула и, отойдя в сторону, уселся у стеллажа, опрокинув голову на пустующую полку. Воспаленные глаза прикрыты.
Яд продолжал действовать и никакая магия не могла его остановить, независимо от скорости того, как камень завладевал телом. Отрава была в мозгу, искажая мир под причудливым углом.
Ведьмак слегка качнул рукой, не осознавая, что именно делает и воздух в библиотеке наполнился запахом соленого моря и цветущей у берегов мяты. В холле послышались шаги. Вот неизвестный подошел вплотную к двери, постоял немного и опять удалился, так и не тронув ручки. Румина не шелохнулась, то ли действительно не замечая ничего, то ли не желая отвлекаться. Аргон снова дернул за нити, и магия прохладой обняла ладони. И снова шаги, так похожие на детские и снова нерешительность за дверью. Ручка слегка повернулась. Вот сейчас кто-то войдет. Но в библиотеке опять тишина, и чуть-чуть приоткрытая дверь с пустотой за ней.
В следующий раз ведьмак действовал наглее, и магия радостно поддавалась на немые уговоры. На руку Румины, прикрыв буквы в книге, легла детская ладонь, под ногтями запеклась бурая грязь и царапина на запястье совсем свежая. Мальчику, стоявшему в солнечном зазоре вполне могло бы быть тринадцать. Темные волосы, еще не приобрели того насыщенного черного оттенка, зато глаза дымчато-синие, вместо вылинявшего неба, которое пряталось под ресницами Аргона. Призрак встретился с ним взглядом и улыбнулся одними губами за мгновение до того, как ведьма подняла голову.

 Отправлено: 03.01.15 23:44. Заголовок: Тёмные настали време..

Тёмные настали времена. За всю свою многовековую жизнь колдунья повидала все, что угодно и ничем столь древнюю ведьму не удивить. Но то, что происходит сейчас в мире - страшная реальность, которая даже древнего напугает. Создатели сами не знают, что творят. Правильно говорят: рыба гниёт с головы. Когда везде беспорядок, то в мире властвует хаос. Разве Румина не этого хотела? Боги прячутся – их не видно. Они ведут немую войну с помощью своих приспешников, но сами не показываются. Человечество перестаёт в них верить и поклоняться, тем более после казуса, который они сотворили. Разве не этого желала Румина всеми фибрами души. Месть – единственная её цель, а теперь и мстить-то нечего. Боги сами себя наказали, только почему-то сердце не успокаивалось. Они отняли у неё сына, а значит должны погибнуть – все. Румина вычитала, что спасение молодого человека ждёт в Японии, только там ему смогут помочь. Но зачем она помогает ему? Он спас её. Ведьму спасало много мужчин. И красавцы, и старики, и короли и даже боги. Но она никогда не собиралась давать чего-то взамен, если самой что-то не нужно было от тех или иных. Танос просто юный колдун, почему Румину так волнует его судьба? Признаться, каждую минуту ведьма пыталась откреститься от самой себя. Иногда хотелось встать и прогнать его, сказать, что она не в силах ему помочь. Но не могла, каждый раз, когда подобные мысли прокрадывались в её красивую головушку, ведьма тут же останавливала себя. Это было как-то не правильно. Может, её добрая душа нашла дверцу в свет? Та душа, которую пробудил в ней когда-то давно Ноа. Румина глянула украдкой на бледного юношу. Он казался ей похожим на него. Те же глубокие небесного цвета глаза и черные волосы, его скулы. «Я совсем сошла с ума», - подумала ведьма, присев обратно в кресло, после того, как феерично заявила Таносу, что им нужно отправляться в Японию. Тогда же стало что-то происходить. Ведьма ощутила магию. Здесь всегда было колдовство, ибо сам этот дворец сотворен магией, а этот лес, некогда величественный и могущественный принадлежал Артемиде, до тех пор, пока великая богиня не бросила его. Только сейчас в библиотеку проникло колдовство иного рода. Первая мысль была, что колдует Танос, вслед за этим сердце ведьмы тревожно забилось. Кажется, она начинала бояться юношу, которого так порывается спасти. Тогда Румина поспешила сделать вид, что ищет маршрут в картах. На её коленях образовалась большая книга, в середине которой нарисованы карты. Румина листала тонкие страницы, а в голове блуждал рой мыслей, с которыми ведьма справится, не могла. Когда колдунья хотела перевернуть следующую страницу, на её руку опустилась маленькая ладонь. Румина застыла, натянутая, как тонкая струна. Она стеклянным взглядом уставилась на маленькую ручку, которая легла поверх её. Сердце неистово заколотилось в груди, а глаза наполнились слезами. Она знала, чья это ручка. Приоткрыв рот в немом удивлении, Румина медленно подняла глаза и увидела перед собой образ мальчика. Ведьма резко вскочила, опрокинув кресло. На глазах её блестел ужас. Она отошла в сторону книжных полок, пока спиной не наткнулась на одну из них и все еще смотрела на образ мальчика, такой мимолетный, который растворялся и исчезал прямо на глазах.

- Аргон.

Прошептали губы, а изящная кисть потянулась в сторону исчезающего силуэта. Вскоре мальчик пропал, именно тогда, когда глаза наполнились слезами, а сердце вспорол нож. Только после исчезновения образа сына Румина растеряно глянула в сторону Таноса. Он сидел спокойно, по-прежнему мертвецки бледен и казалось бы, ничего не видел. Но не первый век Румина живет на земле. Растерянный взгляд полон боли и ужаса моментально сменился на уверенный. Румина ловко смахнула слезы, несмотря на то, что внутри сильно болело. Она серьезно посмотрела на юношу и строго с долей угрозы произнесла:

- Что это за фокусы? Говори, кто ты такой?! Что тебе известно об Аргоне! Это твоя магия!

Румина резко подошла к юноше и схватила его за грудки, попробовала встряхнуть для пущей убедительности, и глаза полны праведного гнева уставились на колдуна. Вот только она столкнулась с его взглядом силы в руках исчезли и убитая горем женщина упала прямо перед колдуном на колени. Она так скучала по своему мальчику. Больше всего на свете она хотела увидеть его. Румина бы все отдала ради этого – свою магию, свою жизнь! Кто бы увидел сейчас её – не поверил, что самая могущественная в мире ведьма вот так может рыдать, на коленях у мальчика. Да, по сравнению с ней он все же был мальчиком, а ведьма уязвима, как никогда, ибо душевные раны разрушают внутреннюю силу, дают дорогу боли и отчаянию, которое приводит к самоуничтожению. Всхлипнув последний раз, Румина иронически усмехнулась, качнув головой. Она аккуратно утерла нос и снизу вверх посмотрела на юношу.

- Прости. Я просто уже схожу с ума. Ты не виноват.

Печально улыбнулась она и поднялась на ноги. Тогда снова осмотрела его руку и покачала головой.

- Сколько ты уже ходишь вот так?

Колдунья тянула время. Она понимала, что перемещение в Японию юноша не перенесет. Слишком ядовитая тварь его укусила, и использование столь сильной магии приведет к ускорению эффекта. Но другого выхода не было. Только в Японии могли его спасти. Но что бы перенести Таноса не навредив ему, колдунья решила его превратить в камень. Тогда яд затеряется в своём действии и перемещение не навредит юноше. Но он не позволит. Его ленивый вид явно показывал, что он не хочет в Японию и вероятней всего готов принять смерть. Ноа говорил, что даже после ряда самых страшных деяний и грехов одно единственное доброе дело – путь к спасению души. Румина спасет Таноса. И после они вместе найдут Аргона, а может даже и больше. После того, как ведьма, колдун и её маленький сынишка объединятся, они смогут навести порядок в мире и восстановить баланс. Это бы Ноа одобрил, Румина точно знает.

 Отправлено: 21.01.15 16:24. Заголовок: Перед тем, как расс..

Перед тем, как рассеяться, мальчишка странно глянул на своего создателя. Бесстрастное и пустое лицо, уже утратившее детскую пухлость, но сохранившее мягкость черт, вдруг сморщилось. Еще немного и заплачет, но метаморфоза продержалась недолго. Солнечный свет, рассеянный под давлением наступивших сумерек, пронзил голубую рубашку призрака и тот с удивлением приложил руку к месту, где было положено находиться сердцу, но хватил пустоты. Аргон ожидал, что там непременно должно расплыться красное пятно, как если бы кто-то ударил его творение шпагой сзади, но ничего не произошло.
Стул Румины с грохотом опрокинулся на пол. Звук залпом разнесся по библиотеке, и маг вздрогнул, отвлекаясь. В следующий раз, когда Аргон перевел взгляд к окну, лицо мальчика стало прозрачным. Рука его, все еще неподвижно лежавшая на сердце, отвернула ворот рубахи, и он увидел черную кляксу, расплывшуюся на груди.
Долю секунды он вместе с матерью смотрел на ребенка, который в пересечении ломившегося в окно тусклого свет, казался чудовищно реальным, несмотря на бледное лицо и отсутствие всякого выражения в глазах. Ведьмак не подозревал, какое это произведет впечатление на него самого, уже готовый отречься от своей причастности к происходившему. Спектакль, разыгранный специально для одного зрителя, в одно мгновение превратился в общий ужас.
Рядом пошатнулась книжная полка, когда Румина с размаху врезалась в стеллаж. Новый звук: сверху, не удержавшись, скатился толстый том, взмахнув в воздухе писаными листами, как переломанными крыльями.
Аргон успел опустить глаза, снова устремляя взор в пространство, слишком растерянный, чтобы понимать, что чуть себя не выдал. С трудом удержал пальцы, тянущиеся к вырезу сорочки и желание подтянуть его к горлу, пряча татуировку, которую итак было невозможно увидеть.
- Что это за фокусы? Говори, кто ты такой?! Что тебе известно об Аргоне! Это твоя магия!
Голос Румины изменился, став угрожающим. Не было больше ласковых ноток, недавно так его разозливших. Голая ненависть. Нельзя было придумать ничего лучше, чтобы привести в норму его растрепанные чувства. Он встряхнулся, ощущая, как по жилам заструился чистый адреналин. Все прошлое было лишь бледным отражением сего мига. Мудрецы говорят, что месть холодное блюдо и о, как же они не ошибаются! Желание мстить должно, быть всепоглощающим и обжигать изнутри. Гнев в Аргоне пылал сейчас с той неутомимой мощью, которая неподвластна ни кровным узам, ни словам прощения. Безумные мысли, недавно занимавшие его в качестве развлечения, обрели поразительную, ошеломляющую четкость. Они промелькнули в голове, сумасшедшим карнавалом никак не отразившись на лице, только на лбу выступили крапинки пота.
- Я всего лишь дворцовый маг. Я.. - Аргон услышал собственный голос, словно со стороны. Заискивающийся и прерывающийся на шепот. Рядом с Руминой он выглядел нескладным и долговязым, что только усиливало впечатление, которое он мечтал произвести. Она, кажется, попыталась его встряхнуть, но ничего не вышло, только обвинения сыпались градом, - моя магия только дешевка для крестьян. Она.. Что произошло Госпожа? Ты бледна.
Ведьма уже осела к его ногам. Сломленная и почти растоптанная. Он мог бы убить ее прямо сейчас и это могущество пьянило. Слишком просто.
Аргон нервно поерзал на месте. Вся эта ситуация уже не казалась сколько-нибудь привлекательной. И чем дальше, тем меньше. Ярость стала обжигающей, но это было не единственной чувство, которое жгло его изнутри. Только вот беда, в причинах того второго он разобраться не мог. Рядом со сгорбленной фигурой он сморщился, на секунду закрывая здоровой рукой лицо и размышляя над тем, что собирался делать дальше.
Он не был хорошим актером, это следовало признать, и весь этот маскарад с переодеванием пока что походил на грубое лицедейство и получался из рук вон плохо. Он срывался от бесконечной апатии, к ненависти и ужасу, зависая между этими состоянием, как маятник на веревочке. И все это за последние несколько часов, которых оставалось все меньше и меньше. Зараза быстро распространялась, а его несовершенный план был еще очень далек до завершения.
- Прости. Я просто уже схожу с ума. Ты не виноват.
- Дело в этом месте? - он не рискнул до нее дотронуться.
- Вот, попобуй, - Танос сосредоточил все свое внимание на женщине. Удивительно, но такой она стала ещё красивее, избавившись от брони и представ юной и незащищённой.
После его слов из воздуха возник изящный бокал тонкой работы, до краев наполненный чуть розоватой жидкостью. По его ножке вверх бежала серебряная веточка, – Человек, у которого я раньше был на службе, лечил этим любые проблемы, но по правде говоря…
Внезапно он умолк, земля бросилась навстречу, и кубок рухнул на пол, выскользнув из руки. Град осколков разлетелся по камню, но он едва ли это заметил.
Вся боль, когда - либо испытываемая им, была лишь слабым отражением того, что происходило с его телом сейчас. Рука по самое запястье, залитая магическим напитком, пыталась расколоться пополам. Как будто кто-то невидимый с особой изощренностью медленно откусывал ему пальцы после на живье засыпая солью. В голове пронеслась какая-то мысль, только ухватиться за нее не получилось, и он продолжил стремительно проваливаться в страшный омут.
Книги посыпались с полок почти одновременно, разлетевшись во все стороны неодушевленной стаей. Сплошь кожаные переплеты и пыль, курившаяся в тающем свете.
Боль прошла так же резко, как и наступила. Аргон лежал на полу, привалившись головой к холодной плитке, и жадно хватал воздух пересохшими губами. Все вокруг было усеяно хаотично разбросанными томами.
- Это уже не важно, - голос застревал в горле, но он чувствовал насущную необходимость ответить на заданный ранее вопрос, - только, теперь, я действительно умираю.
Лежавшая поверх книг левая рука слегка дрогнула, когда он попытался шевельнуть пальцами, но не двинулась с места, намертво прибитая к обложке. В глубине зеленого нефрита, поглотившего кожу, затравлено поблескивали черные с золотом прожилки.