Отправлено: 25.09.14 14:22. Заголовок: «Friend or foe»

Место событий: где-то в Греции
Время: 5 лет назад.
Участники: Эрона и Аннук
Сюжет:
Так ли заблуждаются те, кто считает, что черная кошка перебежавшая дорогу сулит беду?
Бродячие артисты, остановившиеся, чтобы дать очередное представление очень скоро убедятся в том, что некоторым приметам стоить верить.
Шутка ли, что прекрасная черная пантера принадлежит богине ярости или это очередная выдумка словоохоотливых бардов? И как быть, если сказке вздумается воплотиться в жизнь?

 Отправлено: 26.09.14 22:10. Заголовок: Тёплые утренние сол..

Тёплые утренние солнечные лучики не терпеливо порхали над огромным ложем, пробегали по ало - красной шелковой простыни, слегка касались такого же покрывала, но, исчезали, так и не прикоснувшись к нежной коже лица спящей на этом великолепном спальном убранстве, девушки. Лишь самый толстый и смелый луч предпринял отчаянную попытку разбудить безмятежно посапывающую черноволосую красавицу. Он настырно скользил по её личику, щекотал закрытые веки, путался в густых, тёмных ресницах. Но, ничего у солнечного отросточка не вышло. Эрона лишь потянулась, улыбнулась во сне, и перевернулась на правый бок. Шелковая ткань одеяла соскользнула с хрупких, смуглых плеч, девушка, не открывая глаз, нащупала её рукой, и вновь накинула на себя,смяв пальцами тонкий шелк. Густые чёрные волосы, подобно змеям, расползлись по подушке, и красиво блестели в лучах солнца. Богиня ярости снова вытянулась:
- Мммм... - Нежно протянула девушка, открыв хорошенькие, слегка заспанные, карие глазки. Все ещё находясь под властью дядюшки Морфея, Рона сонно моргнула, и села на кровати:
- Дерочка, доброе утро. - Чуть хрипло произнесла богиня, привествуя свою любимицу. Однако ответа не последовало. Баядера уже куда - то умчалась. Эрона откинула одеяло, и встала с уютной постели. Пора просыпаться и приводить себя в порядок. Девушка подошла к большому напольному зеркалу в простой чёрной раме, и улыбнулась своему отражению. Стройная, с распущенной по плечам копной волос цвета агата, в красивой белой, отделанной кружевами, ночной сорочке - подарок Афродиты, босиком, Эрона ну никак не походила на богиню ярости. Скорее, на кроткого ангела с огромными гглазами и застенчивой улыбкой. Вот только первое впечатление было, как не банально, обманчивым.
- Хм... Пожалуй, сегодня, я надену юбку... - Задумчиво протянула брюнетка, любуясь на себя в зеркале. Она взмахнула рукой, и вот, бесстрастное стекло уже отразило самоуверенную, дерзкую девушку в короткой, приталенной чёрной тунике, кожаной юбке, высоко открывающей стройные, загорелые ножки, и в высоких, выше колена, чёрных кожаных сапогах на плоской подошве. Взлохмаченные со сна волосы, Эрона превратила в аккуратные кудри. Обычный, дневной макияж, и ухоженные ноготки - "френч" завершали образ богини ярости. Девушка критически о смотрела свое отражение, и довольно улыбнувшись, отошла от зеркала. День обещал быть интересным. Вчера вечером мама, впервые за долгое время, похвалила брюнетку за выполнение "должностных обязанностей". Хотя, конечно слова о том, что "неужели, это твоя работа?! Вот уж не думала, что ты способна на подобное" можно назвать одобрением. Ах, ладно! Как там у смертных говорится-то? Что - то про морепродукты, кажется... Или, нет? Ой, вот как. Точно, на безрыбье и рак рыба, вот! Зато, сегодня мама пообещала взять с собой Эрону на особо важное поручение папы. Правда, это будет только вечером, и богиня ярости не знает,что её ждёт и что предстоит им с Эридой сделать. Однако, одна мысль о том, что она докажет любимым родителям, что стоит звания их дочери, приятно грела душу и была слаще самого вкусного лакомства.
Утро пронеслась быстро, богиня ярости провела его в собственном Храме, разбираясь с дарами и приношениями. Ближе ко второй половине дня, Эрона заволновалась. Её питомицы не было слишком долго. Порой бывало, что Баядерка уходила, как она говорила "поддать жару добычи" на землю. Но, чтобы на столь длительное время... Странно, загулялась подружка Эроны сегодня.
- Баядера! - Громко позвала хищницу хозяйка. Тишина, в ответ опять тишина. Брюнетка прошлась по Храму, вслушиваясь в тишину, царившую в помещении. Лишь, звуки её шагов прерывали эту восхитительную беззвучную музыку. Девушка нахмурилась. Где носит зверюгу, и чем её драгоценная кошечка так занята, что ответить уже не может?! Брюнетка остановилась возле собственного трона, подняла голову к куполу и крикнула во весь голос:
- БАЯДЕРА!!!
По зданию гулко пронеслось эхо, отскакивая от массивных стен, украшенных всевозможными видами холодного оружия и фресками из битв. Хотя, самой богине ярости куда более по душе было бы, если вместо кинжалов и мечей на стенах были изображены различные виды и породы животных. А фрески с видами кровавых боёв заменить на... Ну, на зеркала, хотя бы. Можно на более романтичные вещи. Вон, у Афродиты в Храмах - красота! Смотришь и душа радуется. А тут...Тьфу! Хотя, что поделать? Положение обязывает лицезреть всю эту гадость почти ежедневно.
Рона глубоко вздохнула, отвлекаясь от ненужных мыслей, и выругалась про себя. Нет, её кошка определённо обнаглела. Даже, говоря совсем уж не парламентским языком, оборзела. Ладно бы, была глуховатой и не слышала. Хотя, такой вопль трудно не услышать. Увлеклась охотой так сильно, что ли?
"Ох, не сдобровать тебе, чучело ходячее." - Эрона и сердилась, и в то же время, не могла всерьёз рассердился на любимицу. Эта пантера - один из немногочисленных подарков родителей - присутствовала в жизни брюнетки с самого детства. Слегка глуповатая и наивная, Дерка вечно попадала в какие-нибудь нелепые неприятности. Кстати, а что если она влипла во что-то, поэтому и молчит? Девушку охватило волнение с новой силой. Да нет, каким образом Баядера могла найти приключения на свой длинный хвост? Смертные боялись одного только вида грозной хищницы. Никто же не знал, что любимица дочери Ареса - балдища та ещё. Грациозный зверь с желтыми глазами доверчив, как маленький котенок. И похоже, что Роне придётся отправляться на поиски Баядеры.
Девушка переместилась в лес, неподалёку от собственного Храма. Именно здесь любила охотится пантера. Зовя свою питомицу, Эрона двинулась по лесной тропе. Хоть бы кого из четвероногих обитателей леса встретить, спросить, не видели ли они хищницу.
Выкрикивая имя питомицы и посылая мысленно ей сигналы, Эрона брела по лесу. Деревья возвышались над ней, смыкая свои верхушки, словно загораживая от всех идущую по тропе девушку. Было тихо, где-то стрекотала птица. Сочная изумрудная трава лишь чуть наклонялась к земле, если Эрона наступала на неё. Аромат лесных цветов витал в воздухе,смешиваясь с терпким запахом травы. Ветра не было, но солнцу удалось пробиться сквозь молчащих великанов - деревьев, и теперь оно поглаживало их сухую, коричневую кору, изпещренную наростами и царапинами, словно морщинами на руках старика. Куски ослепительно голубого неба виднелись высоко - высоко. Дивное место. Рай на земле, не потревоженный вмешательством смертных, которые в массе своей, совсем не ценят это сокровище, подаренное им богами.
Хрустнула сухая ветка, зашуршала трава, раздался громкий топот. Богиня ярости остановилась, пропуская ежиное семейство. Впереди гордо сменила ежиха - мама, усеянная колючками, как поле рожью. За ней вереницей тянулись маленькие, смешные ежата. Эрона насчитала шесть штук. Забавные колючие комочки сердито фыркали на девушку, их крохотные кожаные носики блестели на солнышке. Замыкал шествие гордый, как воин - победитель, папа - ёж. Важный, неторопливый, размеренной ежиной походкой топал он по тропинке. Увидев богиню ярости ёжик остановился, глядя на девушку чёрными глазками - бусинками. Та кивнула ему:
- Проходи, не бойся меня. Я не обижу твою семью.
Ёж удивлённо фыркнул. Он не ожидал, что двуногая умеет говорить на его языке. Смерив Эрону взглядом, глава ежиного семейства солидно пошлепал дальше. Но, остановившись, повернулся к богине ярости:
- Простите, леди. Но, почему Вы понимаете меня?
Услышав столь вежливое обращение, сказанное писклявым, тонким голосом, Рона едва не рассмеялась. Очень уж потешно это выглядело. Но, не желая обидеть почтенного отца большой семьи, дочь Эриды при села на корточки и произнесла:
- Потому что, меня научила понимать животных моя тётя - Артемида. Я с удовольствием по говорила бы с Вами, но вижу, что Вам не до пустой болтовни. Удачи Вашей семье.
Первый раз в жизни девушка увидела, как улыбаются ежи. Лесной обитатель враз растерял свою неприветливость и важно произнёс:
- Благодарю. Такая редкость - встретить того, кто уважает лесных обитателей. Вот, сегодня, например, я возвращался с промысла и наткнулся на весьма заполошную пантеру...
Эрона поддалась всем телом вперёд, едва не упав на солидного ежа. Девушка взмахнула руками, чтобы сохранить равновесие, и резко оттолкнувшись ногами, поднялась.
- Скажите, куда она пошла и где вы её видели?! Это моя подружка!
- Она пошла в сторону деревни, что к югу отсюда. - Заметил ёжик, и попрощавшись с Эроной, явно раздасованный тем, что его так бесцеремонно перебили, направился вслед за своей семьёй, от которой он успел отстать.
"Баядерка пошла в деревню?! Что она там забыла?!" - Брюнетка, развернувшись в противоположную сторону от первоначального направления, и крикнув ёжику "спасибо!" бегом бросилась в сторону деревни, зовя свою любимицу.
В скором времени, дочь Ареса уловила призыв Баядеры о помощи. Голос звучал глухо, словно из бочки. Большая кошка была напугана до предела.
"Рона, ну где ты?! Помоги мне, пожалуйста! Роночка, мне страшно!" - Сердце богини ярости больно сжалось, когда она услышала мысленный зов Дерки.
"Вот глупышка, опять она в беде". - Сокрушенно подумала брюнетка, от быстрого бега её волосы растрепались, щечки раскраснелись. Она пыталась "пробиться" сквозь плотное кольцо страха и шока, в чьих лапах находилась её Баядера.
"Не бойся! Я иду, только отвечай мне! Не позволяй страху овладеть тобой! Слышишь, Дера?!"
В ответ Эрона получила лишь полный ступор большой кошки, способность гасить эмоции никогда не была свойственна пантере. А уж в критической ситуации, в лучшем случае, грациозная хищница начинала "тупить". В худшем - уходила в пассивно - оборонительную реакцию. Нынешний случай был как раз из худших.
- Так, спокойно! - Приказала самой себе Эрона. Похоже, что она уподобилась любимице и начала совершать глупости. Зачем богиня тратит время на бег, когда она свободно перемещается в пространстве? Рона воспользовалась этой, доставшейся ей по наследству, способностью, и через долю секунды оказалась совсем рядом с деревней, где, предположительно, и находилась Баядера.
Первое, что бросилось в глаза девушке - это размалеванный клоун с огромным красным носом и в лохматом светлом парике. Богиня ярости в недоумении обежала взглядом поляну. Несколько повозок со всяким барахлом и распряженных лошадей, мирно пасущихся на траве. Ярко разодетые люди, громкие голоса и крики. Похоже, что дочь Ареса попала в цирк, в буквальном смысле слова. Позади повозок стояли три больших деревянных клетки. В левой, кажется, сидел медведь. А вот в центральной, на потеху местным крестьянам - зевакам, толпившимся здесь, металась чёрная тень. Она с рычанием бросалась на толстенные прутья, мотала головой, впивалась крепкими зубами в преграду из этих самых прутьев. Глаза обезумевшего от ужаса животного были широко раскрыты, уши плотно прижаты к голове. Пантера вытянула лапу сквозь решётку, как бы прося у бездушных смертных помощи. Но услышала лишь взрыв хохота. Им было смешно видеть борьбу за свободу и за право на волю.
Какой-то крикливо разряженный парень с хлыстом в руке, прикрикнув на Дерку, с силой ударил её по лапе, усмиряя. Та закричала от боли, хотя все приняли ее крик за очередную порцию рычания.
Первым описал полет в воздухе нахал, ударивший питомицу Эроны. Кто - то завизжал, в цирке поднялась паника. Эрона, с помощью очередной сферы, разбила клетку Баядеры и соседнюю тоже. Черная пантера бросилась к хозяйке, прижалась к ней всем телом. Дера мелко дрожала. Богиня нежно провела рукой по ее спине. Карие глаза брюнетки гневно сверкали, а тонкие ноздри подрагивали от злости:
- Сейчас мы устроим здесь веселье, чтобы не повадно было обижать мою пантеру. А потом покажешь мне тех, кто посмел поймать тебя. - Свободной рукой, рассерженная девушка продолжала выпускать новые и новые сферы, то тут, то там вспыхивали огни пламени от её атак.

 Отправлено: 03.10.14 23:09. Заголовок: - Все началось с бро..

- Все началось с бродячих артистов. Они явились в город вместе с рассветом, сплошные блёстки, приклеенные, как есть на живую кожу и перья, торчащие в разные стороны. Всего трое, но вполне достаточно, чтобы деревенские пораскрывали рты.
Знаешь ведь как оно бывает?
Летнее солнце, карабкалось в зенит. По-летнему горячее, но уже по-осеннему сонное, что-то посередине, как будто огромный блин, навечно застрявший в жерле печки.
И она была среди них. Большие яблоки, еще нетронутые завсегднашней усталостью, роились в руках, подпрыгивая так и эдак, как шаловливые дети. Иногда, чтобы покрасоваться, она подкидывала их все разом и ловила у самой земли, постепенно увеличивая количество.
Море набегало на пологий берег со всех сторон. Купало в солёных пенных волнах хлипкие ели, и раскидистые платаны. А в центре острова рос дуб, такой старый, что и не припомнить, когда он появился, и что стало тому причиной. Он просто рос, разбросав лапищи во все стороны и чуть не царапая кладки домов, выстроившихся вокруг него.
Девочка с яблоками всегда была среди артистов. Отвороты синей юбки, украшенные кудрявым кружевом, метались из стороны в сторону, когда вместе с циркачами она входила в город, подбрасывая в небо цветы, чтобы завлечь на представление женщин и доставая из-за ушей малышни разноцветные сласти. Такие, что только и встретишь в ярмарочный день. Юную жонглерку артисты звали Котенком и каждый раз…
- Тарик! – груженая повозка запнулась на ухабе, и девушка подпрыгнула на месте, задрав подол платья, путавшегося в ногах, на колени, - Одна и та же история с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.
- Котенок влюбится в бродячего цыгана и забросит свои яблоки. А он потом бросит её, и сердце её будет так болеть от разлуки, - говорившая задумчиво подперла подбородок рукой, - что она вернется на остров, где растет старый дуб. Боги сжалятся над человеческим горем и обратят её стройной оливой, чтобы она вечно могла ждать на перекрестке своего цыгана. Однажды он вернется, старым и уставшим от бесконечных дорог, и, разложив лагерь рядом с тем, что когда-то было Котенком, опалит корни оливы, погубив ту которую когда-то любил.
- Грустная сказка, не хочу её больше слышать. Ру тоже любит печальные финалы, говорит, что истории не обязательно быть счастливой, чтобы быть по-настоящему хорошей.
Тарик хмуро глянул на неё из-под роскошных бровей, как случалось всякий раз стоило разговору зайти об Огненном Танцоре. Она предпочитала не спрашивать отчего тот обзавелся дурной славой в глазах старого циркача, в душе и без того зная ответы.
- Тогда не приставай, чай уже не маленькая, - лошадь в узде всхрапнула, но быстро выровняв шаг, неспешно двигалась в пыли, - не знаю я больше сказок.
- Просто измени финал, - кудрявая девушка, больше похожая на ребенка, горестно надула губы, блестевшие фруктовым соком в свете уходящего дня.
- Девочка, если изменить конец, то и история уже будет совсем другая. Кто так делает?
Вечер быстро наступал на горы, кутая верхушки, то и дело мелькавшие над криволесьем, в дымчато-синие одеяла.
Время тянулось бесконечно. Цирковой шабаш покинул последний большой город около десяти дней назад и с тех пор они все ехали, ехали… Останавливаясь в пути лишь за тем, чтобы напоить лошадей и дать перерыв ногам. Ночевали в повозках, сменяя друг друга и стараясь обходить стороной мелкие деревни и подолгу не задерживаться в тавернах. Сегодня была её очередь развлекать Тарика, уже отчаянно клевавшего носом, разговором.
- Что везет Барон? – резко сменив тему, Аннук посмотрела на сидевшего рядом мужчину. В темной рубашке, с рукавами, закатанными до локтя, и простых домотканых штанах он больше походил на кузнеца, чем артиста. Однако густые черные волосы с двумя синими полосами по краям запросто выдавали, что он не так прост, как кажется. Она знала его лицо с самого детства. Лучики морщин в уголках глаз, шрам на подбородке, похожий на птичий след на песке. Знала, что когда он хмурится, на переносице появляется злая складка, совершенно преображающая обычно спокойное лицо. Представить, что Тарик всегда был ей отцом оказывалось все легче и легче. В детстве, каждый раз перед тем, как уснуть она крепко зажмуривала глаза и вызывала в памяти облик родителя, но сейчас все чаще он получался смазанным. Лишь запахи хлеба и терпких трав, которыми когда-то пахло её детство и маленькие и мягкие, как у женщины руки были чем-то похожим на правду.
Уже почти стемнело и дорога, ровно сбегавшая вперед, исчезла, уходя вниз по склону. Мужчина оторвал глаза от собственных рук и посмотрел на питомицу.
- Аннук! – голос был негромким и все же она невольно скользнула подальше, уперевшись боком о деревянную перекладину на козлах, глядя прямо перед собой, – Опять вынюхивала, где не просят? Девочка, ты дождешься неприятностей на свою… – Тарик откашлялся подбирая слово. – …голову.
- Не твоя беда, что везет Барон.
На долю секунды ей почудилось в голосе друга что-то странное, но ночь пришла ему на выручку, спрятав глаза черной тенью.
- И очень надеюсь, Лисичка, что и ничья.

Медведь появился первым. Величайшая находка для цирка со времен Плясуна и Крысы. Никакого жалования. Только и успевай собирать монеты с простаков, желающих увидеть страшного зверя, запрятанного слоем прутьев. «Торжество человека над природой!» – кричал паяц, зазывая деревенских и размахивая тонкой палочкой, выкрашенной в канареечный цвет.
- Диковинка, господа, разорвал на той неделе огроменного мужика. Дурень подошел слишком близко, - толпа восторженно ахала, поддаваясь вперед, краснея то ли от ужаса, то ли от этого прекрасного «господа», которое легко срывалось с уст шута, что знай себе все помахивал тросточкой. Раз-два. Раз-два.
Медвежонка, спустившегося с гор прямо к жилым домам, циркачи откармливали три года. Историю о том; как Барон выкрал животное из-под носа старейшин, уже решивших было от греха подальше прибить зверька, пока не явилась мамаша; в таборе знали наизусть. Со временем даже превратив в сказку, которую шутихи рассказывали детишкам на ярмарках. Король циркачей со временем стал чудесным принцем (и так ли важно, что Принц совсем седой и вплетает в волосы бубенцы?), а медведица - заколдованной девицей, небывалой красоты.
Медвежонок так и остался у комедиантов, не особенно стремясь вернуться обратно на волю, мирно обживая большую крытую телегу и кочуя вместе с табором.
Вот только с кошкой, что сидела в клетке все было совсем иначе.
Аннук откусила кусочек яблока, не переставая в это время смотреть на животное. Добиться известий откуда она взялась и что с ней будут делать так и не получилось. Зря только жонглерка все утро провела на ногах, побрав все советы Тарика, и только и занимаясь тем, что совала нос не в свои дела. Шут с нарисованным красным носом сказал, что новую забаву именуют Пантерррой и так долго тянул «рр», что у Аннук зачесалось небо, и она поспешила убежать.
В заботах и подготовке к празднику время пошло быстро. Нужно было помочь растянуть штопанный шатер, переодеться, завернуть сласти, набрать яблок для номера, да и мало ли чего еще. Только кошка не шла у нее из головы, и она часто возвращалась к клетке, чтобы взглянуть на желтые глаза, внимательно смотревшие в ответ. В два последних своих похода Анник так расхрабрилась, что положила в сено кусок домашней колбасы, оставшийся с ужина, а потом, найдя расколотое глубокое блюдце, принесла воды, с трудом и ужасом во второй раз, сунув руку в клетку. Кошка только смотрела большими глазами и выбрасывала в воздух красивый просмоляный хвост.
- Я тебя ужасно боюсь, - доверительно сообщила Аннук, Пантеррре и улыбнулась, тряхнув кудрявой гривой.
Тарик почти поймал ее, когда она вышла из-за вольеров с кувшином в руках, только она вовремя свернула к медведице, вылив оставшуюся воду в итак доверху наполненную миску.
Жилые палатки были устроены в сотне метров от места, где должно было быть представление и Аннук быстро переодевшись, вернулась к комедиантам. Синяя юбка в пол совсем закрывала ноги, и ей пришлось поднять ее на талии повыше и затянуть куском ткани, чтобы случайно не запутаться в складках и не упасть. Сверху она надела цветную блузку в тон и вычесала волосы до пышноты. Завершив костюм нитками разноцветного мелкого стекла, часто вплетенными в тонкие косички у лица.
Циркачка отбросила, оставшийся от яблока хвостик в сторону, поджав под себя ноги и продолжая смотреть на занавешенную клетку в дальнем углу кара.
Над головой плыли потрясающие запахи. Сладкая помадка, фрукты в сахаре, который еще томился на огне в большом чане. Пышные лепешки, с черными от жарки боками; сверху их надлежало посыпать толчеными семечками, для вкуса. Нагретая рака дымилась в глиняных чашках, не больше наперстка, и стоила целое состояние.
Предложи ей кто-нибудь в это самое мгновение разлить память по бутылкам и закупорить на долгие годы Аннук без особого труда отыскала бы нужное содержимое.
Комедианты непрестанно сновали туда-обратно. Ярко разодетая молодежь, поражала все возможностью цветов, но отдавала предпочтение красному и зеленому, ветераны напротив почти незаметные в своих темных кушаках мешались с толпой. Один лишь старый шут, целиком в белом, за исключением ярко алого носа, скакал по доскам, похожий на причудливый призрак.
Аннук увлекшаяся видом пестрого сборища, которое казалось никогда не могло ей надоесть, лишь усилием воли заставляла себя сидеть на месте, мешая вязкую карамель в котелке.
Где-то полыхнул огонь факира, и сердце ее лишь на секунду радостно зашлось, и вновь упало, когда она вспомнила что Ру здесь взяться неоткуда.
"Ох Ру, ты бы только видел!"
К полудню зеленая трава изнывала от количества топчущих ее ног. Кифары со всех сторон распевали веселые песенки, перекликаясь ритмом с грубыми тимпанами. Народ все пребывал. Деревенские, одетые в лучшие выходные костюмы приходили целыми семьями, одиночки пробирались крадучись, как будто боясь что их вот-вот выдворят, но быстро проникаясь общим весельем становились частью целого.
- Внимание! Внимание! Внимание!
Всего две монеты за удивительное зрелище,
Прямиком из стран, где корабли плавают по пескам
А люди черны, как штаны кузнеца, - заинтересованная толпа двигалась на голос, рассекая поляну длинной волной. Туда, где возле больших клеток прыгал маленький человечек с необычайно громким голосом.
Аннук добавила четвертое яблоко, перекинув за спину и поддев ногой, так что через голову оно вновь вернулось в мелькавший кружок. Дети, толпившиеся в углу жонглеров и иллюзионистов, заторопились вслед за взрослыми, спеша увидеть «удивительное зрелище» в надежде проскользнуть незамеченными.
- Чудовище, с глазами из чистого золота! – не унимался человечек, по мере того, как количество зевак увеличивалось.
Когда темная занавеска, до сих пор скрывавшая конурку с пантерой, слетела, как по волшебству, люди, собравшиеся вокруг, хором выдохнули.
Большая кошка с трудом умещалась в неудобной клетке, сколоченной наспех, в которую её каким-то образом переместили из большого вольера. Прутья, неумело украшенные кусками разноцветной ткани, поблескивали на солнце, и вместе с этой деталью картина становилась ещё более жуткой. Только сразу и не разберешь отчего.
Аннук по очереди поймала яблоки и ступила в сторону не в состоянии больше различить того, что происходило за стеной людей. Вот щелкнул бич, и следом за ним послышалось рычание, в котором было больше ужаса и боли, чем желания устрашить. Толпа радостно взревела.
Она не поняла, что загорелось первым. Музыканты еще продолжали наигрывать веселенький мотив, когда люди до этого толпившиеся у зверинца сначала отступили, а потом бросились в разные стороны, натыкаясь друг на друга и поскальзываясь во влажной траве. Мелодия протяжно взвилась. Последний раз ударил тимпан, и звуки праздника на миг утонули в неестественной тишине, сменившейся шумом и криками.
Аннук, успевшая забраться на дерево, за минуту до того, чтобы видеть клетку, застыла на месте, переставив ногу выше, но, так и не сделав шага. В плотной кроне из листвы вдруг образовалась брешь, и яркое солнце чуть ее не ослепило. Зелень, и разноцветное тряпье, безвольно болтавшееся на дверце опустевшей теперь клетки, сверкнули позолотой. Аннук удивленно опустила голову, пряча глаза, в тот самый момент, когда мимо скользнул сгусток тени. Возможно, она вскрикнула, представив, что способна натворить огромная хищная кошка в деревне, но сейчас её куда больше занимало то, что происходило вокруг.
Рядом полыхала повозка, одна из тех, где обычно хранили запасы круп и чая. Белый дым забил нос смесью ароматов, и она закашлялась, с трудом удерживая равновесие.
- …посмел поймать тебя, - голос, такой спокойный, что впору засомневаться в своем ли уме говорившая. Циркачка обернулась, кренясь от веса, набитых яблоками карманов, и в секунду между тем, как порывом ветра листву на дереве вновь вернуло на место, ясно увидела девушку. «Обычно о таких сочиняют сказки» Неуместная мысль не отпускала и она посмаковала её ещё, пока пялилась на незнакомку широко распахнутыми глазами, стараясь подобрать более точные определения. У ног ее расположилась пантера.
Вот в руках гостьи появился странный шар, и, пролетев в опасной близости от дерева на котором все еще сидела Аннук, притворяясь экзотической птицей, разорвался вспышкой света. Снова крик и она очнулась, сбрасывая оцепенение, которое не могла побороть с того самого момента, когда музыка стихла и смех вокруг стал надрывным.
Тарик всегда говорил ей, что она быстрее делает, а уже после думает и в этот раз совет о том, что не мешает сделать все наоборот пришелся бы как нельзя кстати, но…
Потянув за тесьму на кармане, девушка достала красное яблоко, из тех какие обычно использовала в представлении и метнула вперед.

 Отправлено: 09.10.14 19:15. Заголовок: Ещё несколько секунд..

Ещё несколько секунд назад атмосфера была наполнена радостным ожиданием. Предвкушение праздника царило повсюду. Рвался ввысь детский звонкий смех. Взрослые вели себя менее эмоционально, но ощущение беззаботности и счастья не обошло стороной их. А сейчас, крестьянам пришлось забыть о предстоящей радости. Их громкие крики, вперемешку с бранью, рассекли воздух. Он впитывал в себя человеческий страх. Народ, поддавшись панике, разбегался кто было . Большинство крестьян облепили стволы могучих дубов. Простолюдины тесно прижимались к ним, в отчаянной попытке укрыться от огня. Наивные людишки! Они что, всерьез уверены, что зеленые гиганты защитят их от гнева богини ярости?! Эрона стояла в центре поляны. С тонких пальцев срывались все новые и новые огненные залпы, несущие смерть для всего живого. Очередной разряд прихватил с собой жизнь бедолаги - крестьянина. Парень некстати оказался на пути шара. Миг - и живой факел метался по поляне. Следующая огненная сфера ударилась о ствол дерева. Оно жутко заскрипело, со стоном рухнуло на землю. А пламя продолжало свой неистовый танец. В его отблесках отражалось смуглое лицо Эроны. Карие глаза возбужденно блестели. Высокомерная улыбка змеилась на пухлых губках. Царяший на поляне хаос доставлял дочери Ареса дьявольское наслаждение. Как же весело! Кровь пульсировала в висках, сердце учащенно билось. Запах гари приятно будоражил ноздри. Пускай смертные знают, чем грозит посягательство на то, что принадлежит богине. Они расплачиваются за собственное скудоумие. Ничего, в следующий раз будут активизировать работу головного мозга. Перед тем, как сделать что - либо.
Дочка Ареса настолько вошла в раж, что вряд ли бы самостоятельно остановилась. Нет, конечно, развлечение было бы окончено после того, как на поляне не осталось никого и ничего. Однако, брюнетке невольно пришлось прекратить безобразничать, благодаря Баядере. Черная пантера пронзительно взвизгнула. Услышав ее голос, Эрона тот час же переключилась на питомицу:
- Что?! Что такое, родная?! - Воскликнула девушка. Хищница прижалась к ногам хозяйки. Желтые глаза зверя превратились в блюдца. Дрожащей лапой Баядера указала вперед:
- Там что - то прилетело из ниоткуда. И приземлилось в никуда. - Сообщила большая кошка, вжавшись в Эрону. Дочь Ареса закатила глаза. Как же любит ее питомица возводить в статус загадочности всякую ерунду. Послушаешь Дерку, так подумаешь, что на просторах Греции одна сплошная мистика творится. Брюнетка двинулась в указанном пантерой направлении. Богиня ярости решила сама убедиться в том, что или Дерке показалось, или мистическое явление имеет логическое обьяснение.
К удивлению девушки, на траве, чуть поодаль от толстенного дуба, обнаружилось яблоко. Очевидно, что плод кто-то положил на землю. Хотя, скорее, бросил. На боку красного фрукта имелась примятость от удара. Рона оторвала взгляд от вкусного и полезного фрукта. Дочь Ареса просканировала взглядом огромное дерево. По логике вещей, именно с него было брошено сочное яблочко. А значит, в густой листве кто - то прячется.
Яркое пятно среди зелени сразу привлекло внимание брюнетки. Надо же, какие странные птички водятся вблизи этой деревни. Одежду носят - пернатые модницы! Сейчас Эрона увидит доселе не изученную ей разновидность пташек. В опущенной правой руке богини материализовался крохотный огненный шар. В планы кареглазой красавицы не входила смерть "пеночки - зарнички" от огня. Это было бы просто и неинтересно. Пусть сначала споет песенку. А потом, видно будет - может, Эроне так понравится звонкая трель пташки, что она дарует ей жизнь. Дочь Ареса резко вскинула руку, выбросив сферу. Огненный поток взмыл к небесам. По пути огонь "лизнул" ветки дуба. Раздался противный скрип, негромкий вскрик, и "птичка" оказалась внизу. Ей оказалась молодая девушка, миловидная и ярко одетая. Пока она приходила в себя после нещапланированного полёта, богиня ярости с ужасом всматривалась в приятное лицо. Бесспорно, Роне девушка была знакома. Перед расширенными глазами юной злодейки с калейдоскопической скоростью замелькали обрывки прошлого.

Два месяца назад.

Эрона, с радостной улыбкой, поднялась со своего трона. Только что скрипнула тяжёлая входная дверь. Следом раздались четкие, размеренные шаги. Дочь Ареса не терпеливо двинулась навстречу приближающемуся человеку. А вот и он! Высокий, статный, атлетического телосложения. Красавец солдат шел стремительным шагом. Его смоляные кудри подрагивали в такт движениям. Юноша приблизился к Роне. Её сердце радостно затрепыхалось в груди. Однако, заглянув в прекрасные зелёные глаза возлюбленного, девушка заволновалась.
- Что случилось, Фотий?! Тебе нужна помощь?! - Солдат хмуро взирал на юную злодейку. Брюнетка робко улыбнулась. Она не понимала, что происходит. Отчего возлюбленный походит на осеннюю тучу. Фотий сжал пальцы в кулаки, и твёрдо произнёс:
- Эрона, я люблю другую. Мы больше не можем быть вместе.
В первую секунду кареглазая девушка не осознала смысла сказанного. Она попятилась назад, выставила перед собой ладони. Эрона тряхнула головой, криво улыбнулась:
- Что - что?! Я ослышалась?!
Нет, судя по мрачному выражению лица солдата, слух не подвел дочь Ареса. Парень молча развернулся, бросив через плечо:
- Мне жаль, куколка. - И стремительно вышел из здания. А Рона осталась стоять на месте. Она поникла, опустила голову. В карих глазах богини ярости стояли слезы. На нее обрушился весь мир. Фотий предал возлюбленную. Сменял ее на другую! У миниатюрной брюнетки в голове это не укладывалось. Как же так?! Ведь она - богиня! Красивая богиня! И дочь Ареса - кумира всех воинов! Да и ее самой тоже... И вдруг, такой удар. Услышать столь унизительные для жительницы Олимпа слова! Позор! Не понятно, что больше вывело Эрону из душевного равновесия: разрыв с Фотием, или осознание того, что у нее обьявилась соперница. Верный последователь Ареса, один из лучших его солдат. Бог войны возлагал на этого способного юношу большие надежды. И естественно, что папа не знал о воюбленности Эроны в молодого солдатика.
В душе огненной бурей закипала ярость. Слезы душили девушку. С воплем отчаяния и злобы, она сорвала со стены меч и швырнула его через весь храм. Орудие войны ударилось об стену и упало с жалобным звоном на пол. Следом полетел еще один меч. Затем, участь "товарищей" настигла несколько картин. Мало! Этого обиженной богине недостаточно! Она схватила с жертвенного стола корзину фруктов. Содержимое девушка выспала на пол. С безумным рычанием дочь Ареса принялась топтать плоды. Воздух в помещении наполнился ароматом клубники, вишни и абрикосов. Корзине "повезло" больше. Эрона раскрутила ее над головой и отправила в полет по храму. Вещица угодила в стену и рассыпалась на части.

Богиня ярости, рыча, как бешеная кошка, продолжала крушить свое пристанище. Воздух, вдруг, наполнился запахом меда и роз. В алтаре появилась Афродита. Эрона изподлобья взглянула на голубоглазую блондинку:
- Уйди, тетя. Мне нужно побыть одной. - Попросила брюнетка. Но, богиню любви не легко было сбить с толку. Она грациозно спустилась по невысоким ступеням. Стуча каблуками о мраморный пол, покровительница влюбленных приблизилась к племяннице. Афродита положила руки ей на плечи, заглянула в глаза:
- Милая, что случилось? Баядера заикается от страха. Здесь как будто ураган прошел. Ты поссорилась с родителями?
В ответ Эрона отрицательно покачала головой. Девушка осторожно освободилась из обьятий тетки. Этого только не хватало Роне - дурацкой жалости! Богиня ярости смахнула слезинки с ресниц и судорожно вздохнула. Если она сейчас все расскажет Афродите, та начнет жалеть девушку. И Рона, вместо того, чтобы действовать, начнет снова рыдать. Если дочь Ареса промолчит, то рискует упустить ценный совет. Богиня любви единственная, кто может помочь Эроне. Поэтому, девушка опустилась на резной диванчик и произнесла:
- Нет, тетя... Фотий... Он... - Юная красавица уставилась в одну точку. К горлу брюнетки снова подкатил горький комок. Эрона скрестила руки на груди, положила ногу на ногу, т.е. закрылась. И продолжила свой грустный монолог:
- Он сказал, что любит другую. Что, мы расстаемся. - Рона передернула плечами, горько улыбнулась, - Я не понимаю... Почему? Как так? Как смертная может быть лучше меня? Чем она его взяла, Афродита, ну чем?!
Светлокудрая богиня опустилась рядом с племянницей. Афродита погладила девушку по волосам:
- Милая, любовь зла...Порой рядом с принцем стоит убогая нищенка. Или рядом с принцессой - пастух. Что связывает их - загадка. Они разные не только внешне. Между духовным миром подобных пар - пропасть. Но, получается вот так. Мой тебе совет - забудь его. И прости.
Эрона подняла на Афродиту бездонные глаза. Что? Простить и забыть? Тетя предлагает дочери двух самых жестоких Олимпийцев так низко пасть? Чтобы Фотий и его новая избранница торжествовали и насмехались над униженной богиней? Вот, мол, какая дура! Об её достоинство вытерли ноги. А она смиренно поставила вторую щеку для удара - простила. Ну уж нет! Если Фотий не достанется Эроне, им больше никто не завладеет.
Юная богиня растворилась в воздухе. Путь её лежал в деревню, где родился и вырос бывший возлюбленный. В кудрявой голове красавицы созрел изощренный план.

Рона появилась у обычного крестьянского дома. Ничем не примечательный, скромный, с обычной соломенной крышей. Только стены его хранили историю жизни солдата. Здесь жили его родители и два младших брата. Богиня ярости знала об этом от бывшего возлюбленного. Однажды, они были здесь. Вместе. Эрона прикрыла глаза, вспомнив те сладостные минуты. В памяти всплыла белоснежная улыбка Фотия, его весёлый смех. А взгляд! Как он смотрел на возлюбленную! От этих зеленых глаз у Эроны мурашки бежали... Богиня ярости тряхнула головой, отогнав некстати подступившие воспоминания. Она щелкнула тонкими пальчиками, и через секунду уже стояла в скромной кухне родового гнезда Фотия.
Окинув взглядом знакомое, скромное убранство, девушка судорожно вздохнула.
"Хватит ныть! Ты же богиня ярости!" - Мысленно приказала она самой себе. Дочь Ареса прошла по помещению. Вкусный запах выпечки будоражил обаняние. На простом деревянном столе стояли различные крестьянские закуски и громоздились кружки. Во главе стола сидел отец бывшего возлюбленного. Рядом с ним - мать Фотия. Родители негромко переговаривались. Крестьянка зорько следила за тем, чтобы миски с едой не пустели. Братья Фотия что - то уплетали. А рядом с одним из братьев сидела скромно одетая девушка с длинной русой косой. Простое крестьянское платье темно - зеленого цвета совсем не шло девушке. Она задумчиво подпирала рукой острый подбородок. На пальце сверкало кольцо.
- Ах, когда же Фотий уже вернется?! - Голос был грубоватым для девушки. Черты лица - какие-то мелкие. Глаза глубоко посаженные и совсем не выразительные.
"Неужели это она?!" - С удивлением подумала Эрона. Как же Фотий мог связаться с такой страхолюдиной?! Да на это чучело без слез не взглянешь! Однако, кольцо на пальце соперницы говорило о том, что очень даже взглянешь.
- Эгея, подай хлеб. - Приказала свекровь. Девушка покорно поднялась. Эрона в ужасе отшатнулась, узрев довольно тугой живот крестьянки, обтянутый платьем. На глазах богини ярости вновь показались слёзы. Значит, этот предатель уже давно женат! Он бессовестно врал дочери Ареса. Он... Он смеялся над чувствами семнадцатилетней влюбленной девушки. Фотий предал Эрону! Втоптал в грязь! И она отомстит ему за это! Ярость заполнила рассудок. Это же чувство целиком проглотило сердце. В общем, девушка перестала контролировать себя. Она полностью отдалась во власть гнева, обиды и ярости. Эти три эмоции побудили дочку Ареса и Эриды к вполне определенным действиям.
Взмах рукой - и одна из стен домика уже обьята пламенем. Благодаря сухим травам, висевшим на ней, поджог был элементарным. Женщины в ужасе закричали. Глава семьи с сыновьями бросились гасить огонь. Эрона хищно улыбнулась, глядя на эти наивные попытки. Смертные бедолажки не могли понять, откуда возник огонь? Что ж, богиня ярости откроет им эту тайну. Дочь Ареса материализовалась в воздухе. Присутствующие в шоке уставились на взявшуюся из ниоткуда хрупкую, черноволосую девушку.
- Кто ты?! - Дрожащим голосом просипел старый крестьянин. Эрона неопределенно перевернула плечами. Похоже, что отец Фотия уже забыл, что один раз видел её. Юная злодейка дерзко взглянула на него:
- Я - твоя смерть. - С этими словами на мужчину обрушился залп огня. Он дико закричал от боли. По кухне заметался живой факел. Оба его сына завопили. Один из них бросился к отцу, а второй - к Эроне. Он попытался нанести увечье богине ярости с помощью обычного ухвата. Брюнетка хладнокровно вонзила в плоть парня кинжал. Острое лезвие вошло ему в живот, прорвав с треском кожу. Юноша замер, инстинктивно схватился за живот. Его глаза широко раскрылись, брат Фотия жадно хватал воздух ртом. Эрона абсолютно спокойно наблюдала за его страданиями. Она с какой-то брезгливостью ударила умирающего ногой в грудь, сткинув его с кинжала. Паренек упал лицом вниз, по телу прошлась судорога. Повисло молчание. Оставшаяся в живых мать Фотия и разлучница Эгея даже не пытались бежать. Шок одержал над ними полную победу. Женщина и девушка тесно прижались друг к другу. В глазах обеих застыл неподдельный ужас. Внезапно вновьиспеченная вдова, схватила со стола нож и метнула в Эрону. Также поймала его перед своей грудью:
- Хм... Неплохо для крестьянки. - Она абсолютно спокойно взглянула на перепуганную женщину, - Сумеешь поймать так же, как я?
Уже зная ответ, дочь Ареса метнула холодное оружие в мать бывшего возлюбленного. Ножик вонзился ей в грудную клетку. Женщина захрипела и рухнула на спину. Крови почти не было, похоже, что богиня ярости попала в сердце. Этот внутренний орган не кровит при пробое - известный факт.
Эгея судорожно прижимала руки к животу, абсолютно с безумным видом уставившись на труп свекрови. Эрона медленно приближалась к мерзкой крестьянке. Богине ярости доставляло огромное наслаждение видеть ее ужас. Рона понимала, что Эгея осознает свою обреченность. Но продолжает надеяться на чудесное спасение. Именно это медленное разрушение надежды радовало богиню ярости. Видеть, как тускнеют глаза жертвы, как рвется последняя нить, отрезая путь к спасению. А как восхитительно понимать, что обрезает эту нить сама брюнетка. Она - хозяйка чужой жизни!
Эгея подняла на Рону залитое слезами лицо:
- Пожалуйста, пожалей хотя бы малыша! Я прошу тебя!
Рона сделала вид, что колеблется. Она остановилась в полуметре от жертвы. Богиня ярости задумчиво взялась за подбородок:
- Мммм... Ты носишь в себе дитя Фотия?
Мерзкая дрянь судорожно закивала. А Эрона задала ей неожиданный вопрос:
- Скажи, если бы Фотий пришел к тебе и сказал, что он любит другую... Что бы ты чувствовала при встрече с ней?
- Н-н-не знаю... - От ужаса Эгея начала заикаться. Рона мило приподняла брови и слегка наклонила на бок голову:
- Я скажу тебе. Боль и обиду, а еще ненависть. И если бы у тебя была возможность убить разлучницу, ты бы ее не пожалела.
С этими словами, богиня ярости с силой ударила по лицу соперницу. Та вскрикнула, отступила назад. Эрона уже стояла за спиной жены Фотия. Схватив ее за косу, дочь Ареса резким движением перерезала Эгее горло. Теплая кровь потекла по рукам Роны. Девушка злобно отбросила тело разлучницы. Та повалилась на спину. Брюнетка видела широко раскрытые глаза своей жертвы. В них навсегда застыл страх. Так и не познавшего жизнь ребенка дочери Ареса не было жаль. Да и можно ли назвать несформировавшийся толком плод ребенком, человеком? Яйцо - не курица, икра - не рыба, сгусток клеток - не человек. Юная богиня отвернулась от убитой, поморщилась, и поняла, что на кухне становится жарковато в буквальном смысле слова. Пожар наростал, слышался треск пламени. А еще, в состоянии безумия, Эрона не услышала, как кто-то выбил входную дверь. И теперь дом наполнился топотом. Богиня ярости уже приготовилась переместиться, как в кухню вбежала светловолосая, симпатичная девушка. Узрев залитый кровью пол и трупы, вошедшая издала жалобный крик. Красная длинная юбка незванной гостьи была как раз под нынешний цвет пола. Светлокожая девушка вперилась взглядом в мертвую Эгею. Рона не стала наблюдать за ней, представление окончилось.

Настоящее время.

"Это она! Она была тогда в кухне!" - Богиня ярости судосудорожно соображала, что предпринять. Она явно не рассчитывала получить внезапный привет из недавнего прошлого. Эта девчонка... Как она оказалась тогда в деревне, если её род её деятельности подразумевает кочевой образ жизни? Кем она приходилась семье Фотия и Эгеи? Что, если она видела Эрону в тот страшный момент? Нет, последнее предположение казалось из рода фантастики. Богиня ярости была видима лишь для определенных людей. Для собственных жертв. Остальные не могли её лицезреть.
И тем не менее, знать, что свидетели той ночи живы, не хотелось. Эрона уже начала собирать в руке огненный шарик, чтобы разделаться с "птицей" прошлого. Но, в этот момент дочь Ареса почувствовала прикосновение к своей руке мокрого, холодного носа. Она покосилась на Баядерку. Та с выражением покорности смотрела на брюнетку:
- Роночка, может, не тронешь её? Она не обижала меня. И водички дала!
Наивная просьба большой кошки тронула богиню ярости. Голос пантеры был по - детских откровенным и радостным. Кареглазая красавица ласково погладила шарообразную голову пантеры:
- Хорошо, радость моя. Идём домой.
Баядера поднялась на задние ноги, обняла хозяйку мощными передними лапами. Ростом пантера оказалась намного выше миниатюрной богини ярости. Эрона почесала ей пузико, и обхватила бока грациозной хищницы обеими руками. Дочка Эриды и Ареса закрыла глаза, готовясь в телепортации. Но, Баядера резко толкнула её на землю:
- АААААААА! БАКАЛЬКА ТАААААААМ!!! - Баядера завопила так, что у богини ярости чуть барабанные перепонки не полопались.

Эрона упала на бок, ударилась локтем о выступающий из травы камушек.
"Ты в своём уме?! Что за глупые шутки!" - Хотела крикнуть миниатюрная богиня. Однако, страшный крик, пролетевший над полярной, помешал Эроне. Кричало огромное существо. Воздух разрезал шум воистину гигантских крыльев. Солнце скрылось. Эрона подняла голову. В небе над поляной кружилось чудовище. Неаполитанских размеров, грязно - серого цвета. Мощный клюв с острыми концами легко мог вместить несколько человек. Монстр обрушился вниз. Громко завизжали бродячие артисты. А через мгновение раздался отчаянный крик:
- Оно схватило его! Схватило!

 Отправлено: 22.10.14 14:37. Заголовок: Кровь хороша, только..

цитата:

Кровь хороша, только если это театральная краска... (С)

Ей опять было девять. Отец напек целую гору чинаровых лепешек и, сложив их в закутке возле печки, вышел из дома. Жара стояла невыносимая. Горячие стены плавились от огня, шедшего с обеих сторон. На улице палило греческое солнце, а в доме сияло пламя иного рода. Печь раскалилась, раскрасневшись в полумраке дома, как девица на выданье. Аннук шмыгнула в сторону, подальше от глаз родителя. Только отворот платьица мелькнул в клубах дыма. Платье было новеньким, и она целое утро провела, прикидывая отрез к лицу и забирая оборки вокруг шеи. Девочка тронула мягкую ткань, вдохнула полной грудью, вбирая в легкие ароматы хлеба из орехов и…. очнулась, чуть не задохнувшись. Опаленные ветки дерева все еще догорали c левой стороны, едва не поджигая юбку, и первым делом она отшвырнула тлеющие палки, сев на месте. Все тело протестующее отозвалось, и Аннук закашлялась, скукоживаясь на траве. В ушах звенело, и на короткое время она перестала слышать, что происходит, вокруг сосредоточившись на гудение в голове. Ох, думать будет, прежде, чем в следующий раз карабкаться на деревья. И ведь, уже не маленькая, а все туда же…
- Ой, - девушка прижала пальцы к виску. Румяные яблоки, все, что были до этого в кармане, сейчас украшали землю вокруг, хмурясь в ее сторону побитыми бочками, и она знакомым жестом сцапала одно, зажимая в кулак. Все еще подпирая висок, циркачка цветисто выругалась, обнаружив на подоле юбки здоровенную дыру, расползшуюся огромным вырезом от колена. Попадет же ей теперь от Мельпомены, которая будучи единственной портнихой на весь цирковой лагерь, как никто другой доказывала, что имечко ей было дано не зря. Мысль галопом пронеслась в голове и растаяла без следа, когда крики и шум, издаваемый накренившейся вперед повозкой, отрезвили ее. В тот же момент в метре позади, обрушилась ветка, на которой она недавно сидела. Опаленные листья безжизненно повисли, склеившись между собой.
Опять этот голос, словно раскаленный нож, в силах которого нависнуть над всеми остальными звуками, притом, что говорившая чуть не шептала. Аннук резко вздернула подбородок, встретившись глазами с девушкой, на которой через секунду повисла пантера. Отблески огня блестели медью на взлохмаченной черной шерсти, перекатываясь у загривка и стекая вниз по хребту. «Сожри её. Пожалуйста, сожри», - гадкая мысль её немного приободрила. Любая мерзость сгодиться, когда за спиной рушиться дом. А дом рушился. Сверкал пожарами и криками, которые затихая где-то на границе с небом, кубарем скатывались обратно, неугодные ни здесь, ни там. Думать о том, что её друзья могли быть уже мертвы, не хотелось, и все же сердце против воли скорчилось, упав в желудок, и предпочло там и остаться.
- Ты… - Аннук не успела подумать о том, что именно собиралась сказать. Спокойное летнее небо вдруг потемнело и устремилось к земле. Раздался звук.
Низкий и гортанный, как скрежетание лопнувшей струны, отскочившей от древка инструмента. Она подумала, что будет правильно, если сейчас случится боль и сжала пальцы до сих пор обнимавшие яблоко. Но ничего не произошло.
Циркачка поднялась на ноги скачком, тут же прислонившись корпусом к злосчастному дереву. Краем глаза заметила, что пантера бешено, вращает глазами, а девушка-беда лежит на земле, и, не делая попыток подняться, смотрит в небо.
Существо, терзавшее воздух грузными крыльями, завыло, перед тем, как выхватить из толпы человеческое тело, разом обмякшее в лапах, бывших обманчиво похожими на куриные, но слишком уж остры были когти… Да и в когтях ли дело?
Жизнь в бродячем цирке, учит многим важным вещам. Первая и основная из них, никогда и ничему не удивляйся. И в сотый раз за день, нарушив всякие правила, Аннук, стоя на неверных ногах, смотрела на небо и не переставала удивляться.
- Оно схватило его! Схватило! - кричал Роми. Почти плача и давясь словами. Она безуспешно постаралась отыскать в толпе, знакомое лицо.
Тварь, сделав ещё один полный вираж над сборищем вопящих людей, устремилась в сторону моря, уронив на поляну несколько перьев, которые взвившись в воздухе, затерялись в траве.
- Это все ты! – хищная кошка как-то мигом утратила в глазах жонглерки всякую опасность, когда она кинулась к незнакомке, чуть не задев животное.
- Верни его! Немедленно, верни!
По пальцам бежал теплый яблочный сок.

 Отправлено: 25.10.14 19:19. Заголовок: - Ве..

- Верни его! Немедленно, верни! - Звонкий голос юной циркачки вихрем пролетел над выжженной поляной, и стрелой вонзился в Эрону. Дочь Ареса резко развернулась и одарила смертную ненавистным взглядом. Как она, вообще, смеет упрекать в чем - либо богиню ярости?! Да ещё столь наглым тоном требовать возвращения какого-то ничтожного человечка! Определённо, кареглазая красавица это так не оставит, ведь еще никто из смертных не разговаривал с юной богиней таким образом. И "принцесса цирковой арены" вряд ли станет исключением. Этой взлохмаченной девчонке в дырявой юбке дважды удалось избежать смерти. На третий раз не выйдет, и она сама в этом виновата. За брошенный богине ярости вызов придётся жестоко поплатиться.
Эрона решительно собрала в кулачке огненную сферу. Ей не терпелось отправить к дедушке Аиду эту нахалку из прошлого. Но, похоже, что циркачка крайне везучая, она не уподобилась знакомству с божественной силой Эроны. А спасителем молодой жонглерки стала Баядера.
В тот самый момент, когда Эрона уже приготовилась резко вскинуть руку с затаившимся в ладони шариком, пантера истерично завизжала. Брюнетка, позабыв о циркачке, повернулась к пантере. Сердце девушки, как говорят смертные, "ушло в пятки", едва она услышала этот душераздирающий визг. Липкий ужас обхватил дочь Ареса лапами. Что? Что на этот раз? Куда снова влипла эта большая и бестолковая кошка?
Как выяснилось, пантера сидела на траве и кричала на одной ноте. Её задние лапы мелко дрожали, по телу пробегала судорога. Эрона бросилась к животному:
- Баядера, что?! Что такое?! - С ужасом воскликнула юная богиня, подбежав к любимице. Рона охватила ладонями её мощную голову, заглянула в глаза. Взгляд хищницы затуманился, зрачки были расширены. Вид и поведение Деры говорили о том, что у неё произошла полнейшая "разгерметизация" мозга. Эрона впервые видела свою питомицу такой. Кое как, с огромным трудом, девушке удалось немного вывести её из психоза. Осталось установить его причину.
Хрипя, давясь словами, закатывая глаза, Баядера указала Эроне на перья, что валялись в траве. Выяснилось, что они принадлежат чудовищу. А чудовище оказалось никем иным, как гарпией. С этими тварями дочь Эриды и Ареса не сталкивалась, но слышала о них. Полуженщины - обладательницы огромных крыльев, птичьих лап с острыми когтями и огромными клювами. А ещё, гарпии владели спутанными грязными волосами, специфическим запахом и мерзким характером. "Визитной карточкой" уродливых созданий служил разум. Да-да, гарпии славились своими мозгами и хитростью. А ещё - любовью к человеческому мясу. Да и не только к нему. Животными гарпии тоже не брезговали. Именно поэтому, Баядера так испугалась. Она столкнулась с одним из таких монстров в глубоком детстве. Твари сожрали мать Дерки и сестренку. А ее саму спасла Эрида и, вместе с Аресом, подарила дочке на день рождения. Спустя годы, Эрона удивлялась тому, что ее мать проявила милосердие к маленькому зверьку. Только потом поняла, что богиня раздора сделала это ради собственной выгоды. Ей мешала дочь, и Эрида нашла способ переключить ее внимание с себя на пантеру.
И циркачка хочет спасти своего товарища из лап гарпии? Что же, пусть попробует, но только без вмешательства Эроны. Хотя... Что если богине ярости принять участие в этом забавном мероприятии? Захватить гарпию, привести её на Олимп... Девушка мечтательно улыбнулась. Тем самым, она сможет доказать родителям, что не лыком шита. И завоевать их расположение! В голове брюнетка возникла картина: вот она появляется в главном зале богов. В руках дочери Ареса цепь, которая прочно связывает гарпию. Та висит в воздухе за спиной Эроны, словно воздушный шарик. Под изумленно - восхищённые взгляды Олимпийцев, миниатюрная богиня подходит к родителям. Она вручает цепь отцу. Мама довольно кивает и улыбается дочери:
- Мы с папой тобой гордимся. Умничка. - Произносит Эрида. Оправданием этой безумной идеи могло служить только то, что дочь Ареса была слишком молода и самоуверенна.
Рона моргнула, отогнав видение. Она погладила Баядеру:
- Дорогая, иди в мой Храм и жди меня. Я скоро приду.
Большая кошка кивнула и растворилась в воздухе. Ее хозяйка раздраженно поморщилась. Ну, почему нельзя было спрятаться, чтобы смертные ничего не видели? Баядерка не может без привлечения ненужного внимания. Впрочем, ладно, как получилось, так и получилось. Девушка подняла с земли перо. Ее губы тронула недобрая усмешка, Эрона взглянула на циркачку:
- Я помогу тебе вернуть друга. Ты помогла моей питомице, и я отплачу за это. Но, знай: путь до логова монстра не близок и опасен. Ты сможешь пройти его?

 Отправлено: 02.11.14 01:49. Заголовок: Все врут. А может ге..

Все врут. А может герои перевелись? или эти воспетые сильные сердца перестали помещаться в такие слишком простые человеческие грудные клетки? В историях, на которых она росла и которые слушала до сих пор, сиживая вечерами у костра вместе с ватагой детворы, никто ничего не боялся. Лишь иногда появится что-то ненавязчивое, чуть-чуть, после чего герой непременно поднимет голову и рванется в атаку с новыми силами. То ли Аннук героем не была, то ли в эту повесть попала случайно, но сердце и до того нервно трепыхавшееся в неположенном ему месте, стоило глазам увидеть сферу в руках незнакомки, постаралось вырваться из груди, расшибая кулаки о тело. Она попятилась. Только вот дерево, несмотря ни на что, не стало прозрачным, и пришлось до боли вжиматься в ствол и кусать губы.
Сок продолжал стекать по руке; в воздухе уже ощутимо пахло яблоками.
- Кто ты? – получилось как то истерично, – Если дело в кошке ей не сделали ничего дурного.
Ложь была слишком очевидной, особенно если незнакомка успела увидеть происшествие с бичом. Аннук предпочла за благо не продолжать тему, все еще настороженно поглядывая на сверкающий шар.
- Пожалуйста, останови это. Деревенские здесь не причем, – яблоко из руки она выпустила, теперь сжимая край ободранной юбки, чтобы та ненароком не свалилась с бедер.
Слова не произвели на стоявшую напротив девушку, казалось, никакого впечатления. Все те же темные глаза, подрагивающий сгусток в ладонях, и никакого понимания на чрезмерно красивом лице.
- Бездна тебя задери, здесь же дети! – Аннук удивилась тому, как резко прозвучал её голос, и приготовилась, что невысказанная угроза будет сейчас же исполнена, и она запылает факелом. Помощь пришла с неожиданной стороны и спустя секунду, за которую циркачка успела попрощаться с жизнью, рядышком жалобно заскулила пантера. Отбросив на время идею мести, неизвестная метнулась к животному, а у Анник внезапно появилась реальная возможность уйти. Сбежать, как без сомнений и следовало бы поступить. В противном случае последствия могли оказаться самыми неожиданными, а чего-чего а неожиданностей для одной конкретной артистки на сегодня было достаточно. Растерявшись от свалившегося на неё шанса, она сделала шаг в сторону, поглядывая на затылок Эроны.
Хаос, царивший в цирке, никуда не делся, только простых деревенских, среди людей, мельтешивших на поляне, заметно поубавилось. Ей удалось разглядеть Роми, вынырнувшего из толпы с полными ведрами воды, и направлявшегося к тому, что осталось от зверинца.
Опустевшие клетки теперь мало походили на самих себя.
Возле груды искореженного дерева и металла с потерянным видом сидела медведица, время от времени запуская короткие волосатые пальцы в рот и явно ожидая времени обеда. Происходившее вокруг её не интересовало.«Шла бы ты искать своего принца, дуреха».
Расстояние, отделявшее Аннук от наполовину завалившегося шатра, казалось ей километрами. С тупой отстраненностью она смотрела, как достигший навеса циркач, сбил оставшуюся палку-опору, запутавшись в собственных ногах. Разноцветная ткань, взмахнув полами, как переломанными крыльями бесшумно накрыла столы с лепешками и сладостями, заодно хороня под своей тяжестью и человека. Медведица недовольно заревела.
- Я помогу тебе вернуть друга. Ты помогла моей питомице, и я отплачу за это. Но, знай: путь до логова монстра не близок и опасен. Ты сможешь пройти его?.
Девушка мгновение удивленно хлопала глазами, не понимая, почему до сих пор здесь находится и опять слышит этот голос.
- С чего такая милость? – Аннук взъерепенилась, чувствуя, как в ней растет яростное негодование по отношению к этой странной особе, но голос был спокойным, как будто и не было недавней вспышки.
Кудрявые волосы щекотали голые плечи, и она знакомым движением собрала их в кулак, перекидывая через плечо и начиная плести косу слишком сильно дергая за растрепанные пряди.
Стоило отказаться. Кто она такая, чтобы идти кому-то на помощь? Девчонка, которая и годиться только на то, чтобы жонглировать яблоками. И все же, едва ли она смогла бы жить, зная, что оставила одного из своих в беде, даже не попытавшись помочь.
- Дай мне несколько минут? – пробормотала циркачка, продолжая теребить волосы, - За пролеском есть оливковая роща. Встретимся там
Не дождавшись ответа, она круто развернулась на пятках, побежав в ту сторону, где недавно под тряпьем исчез Роми.
После того, как первая радость встречи прошла, они недолго поговорили. Аннук, усевшись на землю и держа руки на коленях старого друга, он, рассказывая все, что видел. Каждое его слово убеждало девушку, что происшествие, сначала показавшееся катастрофой, обошлось для цирка малыми жертвами. В числе, которых самыми неприятными были ранения и утеря почти всех обозов с провизией.
- Только Плясун попал. Крысу еле оттащили от его повозки, Мельпомена говорит, ей хорошенько досталось…
Аннук была без сил. Последствия странного выбора и выматывающих переживаний, закрутившихся клубком в груди. Сидя напротив друга, она нарочно тянула время, предчувствуя, что девушка, кем бы она ни была, не станет долго дожидаться. И может быть, это освободит её, Анник, от обещаний, сорвавшихся с губ прежде, чем она успела, как следует подумать.
Слово за слово и Роми поклялся в том, что лично видел, как непонятное чудище, спустившееся с неба, действительно унесло одного из циркачей.
Припоминая имя, он щипал тыльную сторону её ладони, как делал всякий раз, о чём-то глубоко задумавшись. Скоро, кожа, бывшая слегка коричневатой от земли, покрылась красными муравками.
- Фотий! – лицо гитана озарилось быстрой улыбкой, которая угасла, стоило ему взглянуть на подругу.
Солнце раскалилось, золотом штрихуя окрестности. Большинство циркачей уже разбрелись по поляне, в надежде спасти уцелевшее имущество. Мимо прошел карлик. Сцепив руки на веревке, которая болталась на шее у медведицы. Он потянул её за собой, коротко улыбнувшись, завидев, устроившуюся неподалеку парочку.
Яично-желтая тросточка, кое-как примотанная к поясу, щеголяла опаленным наконечником.
Аннук знала Фотия много лет. Он намеренно держался особняком, пренебрегая всеми её попытками найти общий язык.
- Не смог простить, что это ты нашла его семью тогда, - озвучил своё мнение Тарик, когда она спросила его, в чем здесь может быть дело, в шестнадцать лет еще не могущая до конца поверить, что может быть кому-то неприятна без видимой на то причины.
Жизнь учила её и за два года, прошедшие с того страшного дня, Аннук забросила попытки подружиться с хмурым разнорабочим и увлекла себя мыслью, что ей нет до него, в сущности, никакого дела. Недостатка в доброжелателях она не испытывала; мужчины еще не стали настолько интересовать её, чтобы думать о бывшем красивом войне с этой стороны. Что до уз, когда-то связывавших её с семьей Фотия? Невозможно было вечно лелеять то, что было безвозвратно утеряно.
Бродячая жизнь, учит отпускать.
- Аннук, - Роми тронул девушку за руку, выманивая обратно к свету, затянувшемуся дымкой воспоминаний.
- Роми, послушай, – приходя в себя, сказала она, - мне нужно уйти, я нагоню вас по пути в Итаку. Пожалуйста, переедай Тарику, чтобы не тревожился. Скажи, что Аннук попросила задержать цыгана, если он явится, Тарик знает, о чём речь.
Комедиант хотел что-то возразить, поднимаясь на ноги. Ткань шатра плотно обхватила лодыжки, и ему пришлось ни один раз дернуть, чтобы высвободиться.
- Куда ты уходишь?
- Думаю, что искать приключения, - циркачка через силу улыбнулась, надеясь, что у неё вышло придать голосу веселости, о которой в действительности не было и речи.
- И вот еще что, - поднявшись на мыски, она дотянулась до уха высокого и худого, как жердина друга, слегка дернув, - это тоже обязательно передай.
- Эй! – вознегодовал цыган, не делая попытки вырваться и опуская голову.
Аннук быстро поцеловала подставленную щеку, задушив в себе трусливое желание, не двигаться с места.
- Барон с тебя шкуру спустит! – слова Роми настигли лишь удалявшуюся спину.
Завеса горячего тумана еще болталась над поляной, приподнявшись над землей ровно настолько, чтобы можно было видеть коленки, сверкавшие в вырезе оборванной юбки.
Когда в следующий раз она решит вспомнить, что за черт тогда толкал ее вперед, заставляя бежать все быстрее на встречу неизвестности, ответ будет казаться очевидным. Но не сейчас. Оглянувшись на балаган только один раз Аннук закинула на плечо сумку, которую оставила у шатра иллюзионистов не больше часа назад и не оборачиваясь вошла в густую рощу.
Деревья стояли наизготовку, выпрямившись по одной линии. Солнце беззастенчиво копошилось в волосах на затылке и очень скоро звуки перестали достигать ее ушей, теряясь в пышности линялой зелени.
Добравшись до назначенного места девушка едва не впала в отчаяние, обнаружив, что кроме нее на просеке нет ни души. Старые оливы низко клонились к земле, распустив уродливые ветки во все стороны, соревнуясь в изощренности форм.
- Ты здесь? - голос получился дрожащим и слабым, девушка прокашлялась. На языке еще тлели запахи гари и чайного дыма.
Ушла. Юбка повисла драными полосками и была к тому же мокрой, после встречи с Роми и его злосчастными ведрами. Аннук чувствовала себя совершенно жалкой, проклиная собственную слабость.
- Ты не можешь так поступить, слышишь!
От злости на ту, которая все это учинила и теперь оставила ее в дураках посреди леса, она подхватила с ближайшего дерева горсть твердых ягод и зашвырнув их подальше, не почувствовала никакого облегчения.
Нужно было что-то потяжелее.

 Отправлено: 04.11.14 22:27. Заголовок: До чего же интересны..

До чего же интересные создания — эти смертные... Им предлагают помощь, фактически безвозмездную, а они еще и требуют время на раздумья. Циркачка попросила несколько минут. Для чего, чтобы улизнуть? Наивная! Она всерьез думает, что Эрона просто так отступит? Богиня ярости поставила перед собой цель, и будет следовать к ней. Любыми путями. Девчонка нужна дочери Ареса для осуществления коварного замысла. Она будет являться «приманкой» для гарпии. Вряд ли молодая жонглерка сумеет проявить смелость при встрече с чудовищем. Ибо, смелость — это хорошо «дрессированный» страх. И единицам из числа смертных удается помнить об этом негласном правиле. Страх никуда не исчезает в таких людях. Они научились контролировать его. А циркачке едва ли под силу данное действие. Эрона видела ужас в ее глазах, хотя голос жонглерки был дерзок. Она пыталась вести себя по принципу «лучшая защита— нападение». Но, если мелитео кинидио (переводится, как малая греческая домашняя собака) нападет на молосского дога, то участь первой не завидна... В лучшем случае ее ждет серьезное ранение, в худшем — гибель от зубов разъяренного дога.

Эрона, естественно, не отправилась ни в какую рощу. Вместо этого, она лишь скрылась от чужих глазах, и продолжала наблюдать за девчонкой. Та разговаривала с каким-то загорелым гигантом. Вот она поднялась, придерживая юбку, и грустно улыбнулась. Девушка поправила прядь волос, и бросив прощальный взгляд на мужчину, почти бегом бросилась к той самой роще. Богиня ярости проводила ее взглядом. Дочь Ареса выждала несколько секунд, ну не подобает богине, как дворняжке, ожидать какую-то смертную. Слух миниатюрной красавицы резанула очередная вызывающая фраза:

- Ты не можешь так поступить, слышишь!

Звонкий голос циркачки был преисполнен упрека. Эрона раздраженно закатила глаза. Что значит, она не может?! Что за психологическое давление на богиню ярости?! Она может все, и никому ничего не должна. Ведь, подтекст фразы был примерно таков:
«Ты должна выполнить обещанное!». - Пффф, ну что за манера у этих людишек... Должна, должна... Боги редко отдают долги. Особенно такие, как родители Эроны. И если бы не азарт, охвативший брюнетку, то девчонка бы свои «долги» уже получила. В виде электрической сферы — любимой «игрушки» дочки Ареса.
Подождав еще с минуту, богиня ярости, наконец, снизошла до того, чтобы появиться в оливковой роще. Эрона бесшумно появилась в темных лучах, сидя на ветке дерева. Сверху ей прекрасно была видна светлая макушка циркачки. Брюнетка видела, как жонглерка крутилась на пятках во все стороны. Она ждала богиню, и ее отсутствие заставляло девушку нервничать. Когда девчонка в очередной раз повернулась спиной к стволу дерева, Эрона спрыгнула с ветки:
- Поправь юбку. - Промурлыкала она, и едва сдержала ехидную улыбку, когда жонглерка вздрогнула. Она не ожидала услышать за своей спиной мелодичный голос. Светловолосая девушка развернулась к Эроне, с вызовом взглянула на богиню. Та указала на вершину горы, что виднелась вдалеке, - Нам туда. И смени наряд, иначе рискуешь добраться до вершины нагой. - Не дожидаясь ответа, богиня ярости щелкнула пальцами, и жонглерка теперь стояла перед ней в черных брюках, заправленных в сапоги, и нежно — бежевой тунике. Для чего дочка Ареса это сделала? Ну уж, явно не из сострадания к бедняжке, чья одежда приказала долго жить. Ее действие имел весьма логичное объяснение — экономия драгоценного времени. Эроне не хотелось, чтобы юная циркачка отвлекалась на свои ветхие тряпки и останавливалась в пути.
Девушки двинулись по тропинке. Их путь лежал через лес. Следовало пройти весь лес, и поле, что начиналось за ним. Только после этого они окажутся на вершине горы, где поселилась гарпия. Тут-то и начнется основное развлечение. На то, что человек, которого схватило это чудовище жив, Эрона не рассчитывала. Скорее всего, от него остались лишь скальп да косточки. Поэтому, он никак не мог служить отвлекающим раздражителем для гарпии. А вот циркачка — вполне достойный для этой роли объект. Следовало расположить ее к себе, показать, что Эрона не желает ей зла. Короче, вызвать на доверие. Разумеется, за разгромленный цирк извиняться дочь Эриды и Ареса не станет. Не в ее стиле просить прощения у кого-либо, кроме своих родителей и животных. Но, напустить на себя скорбный вид, придать голосу определенный тон, пустить в дело обаяние и актерское мастерство — отличный вариант. Благо, что последнего у девушки хватало с избытком — получила по наследству. Как раз и представилась возможность отточить навыки.
Эрона глубоко вздохнула и слегка нахмурилась:
- Трудное это дело — спасти человека из лап гарпии. Ты не стушевалась перед преградой, это достойно уважения.

 Отправлено: 19.12.14 10:44. Заголовок: Оливки еще трещали,..

Оливки еще трещали, прыгая по корням старого леса.
Дзынь-дзынь, и все снова смолкло. Только шум ветра, сегодня ленивого, как тот кот, что пресытился сметаной.
Горячий полдень приливался через края, и она стояла в самом его центре. Удивленные глаза, волосы спадают по спине. Стёкла в косичках подмигивали нездешним светом, совмещающим разом с десяток оттенков. На первый взгляд почти неприятно, когда такой всполох ударит по глазам, но стоит присмотреться и вместо укусов - поглаживания, горячими пальцами.
Аннук на какое-то глупое мгновение показалось, что времени прошло уже очень много, и цирк со всеми его нынешними бедами остался далеко позади, а она совсем маленькая и растерянная, так и простоит среди зелени, благоухая яблоками и страхом, до скончания этого лета, что бы в сентябре облететь следом за листвой. Немножко хотелось плакать, но больше кричать, только она, пережевав эти желания, сплюнула их в траву. Горестям не к лицу стрекочущий лес и солнце, прикрытое разводами нежных облаков. Печали по вкусу дожди и серые зимние грозы.
Когда из неоткуда возникла Эрона, она рассматривала узкую тропу, которая круто петляя, взбиралась в гору. Недолгое время Аннук молчит, слушая, что говорит знакомая незнакомка. По привычке отмечает подвижную мимику и легкие движения. К каждому мускулу словно привязано по гирьке, не разрешающей ни единого лишнего жеста. Все выверено до миллиметра. Хороша, как чищенная рукавом монетка, Да только не зря говорят бродяги, что сверкающее золото – недоброе богатство и кроме скорейшей беды ничего не сулит. Ровно, как и черная кошка, - поддакивал внутренний голос.
Щеки наливаются пунцовым, когда до Аннук доходит смысл сказанного девушкой и она по инерции подтягивает сползшую юбку на место. И только потом хмурится. Больше от смущения, чем гнева.
- Откуда ты взялась? – чтобы не казаться совсем дурой, - Хотя нет. Ты ведь все равно не скажешь. Считай, что и не спрашивала.
Слишком большое количество вопросов, на которые не получаешь ответов, вредны для здоровья. Циркачка же во всем, что касалось этой девушки была слишком скора на то, чтобы их задавать. Повернувшись в ту сторону, куда указывала богиня, Аннук пропустила момент, когда вокруг произошли необычные изменения. На долю секунды она почувствовала холодок, пробежавший по коже. Икры обтянула приятная ткань и неудобств от сползающей юбки тоже, как не бывало.
- Хм… - молчать вообще было не в характере циркачки, но осматривая новый наряд, вышло выдавить только это многозначительно «хм».
- Спасибо, - штаны из тонкого материала и мягкая туника оказались ей непривычны, однако глупо не признать, что такая одежда в походе будет куда удобнее, чем платье, которое она прихватила с собой вместе с сумкой. Что касалось приличий, о них не могло быть и речи. Даже если они забредут в деревню – Аннук слышала, что глубоко в горах они существуют - от циркачей всегда ожидали худшего, и теперь пускай по мелочи, но у неё будет, что предложить закоренелым снобам.
Она уже виделись с теми, кто жил в этих поселениях. По пути к стоянке, табор встретил несколько просто одетых женщин и сурового вида мужчину, шедших на рыночную площадь. Местные недолго побеседовали с комедиантами, не сходя со струящейся к подножию холма тропы и, сменяв пакет чая и отрез ткани на крынку меда с орехами и молоко, расстались если не друзьями, то добрыми знакомцами.
О горцах, обитавших в этих окрестностях, ходило множество слухов на любой вкус, но ни в одном, даже самом диком из них не говорилось ничего о гарпиях. Шею окатила холодная и липкая волна, как с некоторых пор случалось каждый раз стоило Анник вспомнить о страшной птице. Ей почти не удалось разглядеть существо, слишком уж она была увлечена девушкой, которая умела пальцами высекать холодный на вид огонь, лишь благодаря случайности не стоивший жонглерке дома и жизни.
Время разговоров незаметно для Аннук успело подойти к концу, и бегло осмотрев творение своих рук, Эрона зашагала вперед по тропе.
Полуденная жара не собиралась спадать, только сильнее затягивая кольцо духоты. Ветер и вовсе пропал и девушки, будучи заключенными в зеленую клеть леса, медленно пробирались вперед. Оливы вскоре закончились, лишь изредка выглядывая из-за широких юбок кипарисов. Марево, висевшее над головой, манило то ли в сон, то ли в забытье и очень скоро Анник, освободившись от всяких мыслей, лишь автоматически передвигала ноги, ступая рядом с богиней.
- Трудное это дело — спасти человека из лап гарпии. Ты не стушевалась перед преградой, это достойно уважения. – циркачка остановилась, впервые с момента встречи, и не имея никакого желания рассуждать о собственной храбрости перешла в нападение.
- Меня зовут Аннук, прежде, чем говорить по душам неплохо было бы узнать твоё имя, - в голосе не было ни капли сарказма, только чистый интерес.
Тем временем, к вящему удивлению Аннук, первый отрезок леса успел подойти к концу. Под их ногами золотым пятном стелилась голая поляна, как крапинками, покрытая розовыми цветами чабреца и высокими столбиками шалфея.

 Отправлено: 20.12.14 21:42. Заголовок: Жаркое солнце опалял..

Жаркое солнце опаляло лучами землю. Сочная зеленая трава как-то приуныла, и слегка сжалась под воздействием прямых солнечных лучей. Деревья замерли, не смея пошевелить хотя бы одним листиком. Воздух был плотным, пресыщенным невероятной жарой. И только птицы, с радостными криками, мчались навстречу ветру, рассекая крыльями голубое небо. Пожалуй, пернатым было легче всего, ибо встречный поток воздуха приветливо ласкал их, спасая тем самым от солнца.
А вот людям приходилось несладко. На лбу Аннук выступили капельки пота, хотя дыхание оставалось ровным и легким. Эрона, в отличии от своей спутницы, не чувствовала удушающей жары. Богиня ярости упрямо шла вперед, не обращая внимания на зной. Красная, воздушная туника трепыхалась при каждом движении брюнетки. Каштановые волосы покачивались в такт шагам. Пружинистая, легкая походка, прямая спина, гордо вздернутый подбородок. Только вот пальчики, сжатые в кулаки, свидетельствовали о том, что миниатюрная богиня волнуется. Еще бы! Не каждый день ей приходилось готовится к встрече с гарпиями. Поэтому, все мысли Эроны сейчас занимало это «знакомство». Но, проигнорировать наивный вопрос циркачки, девушка просто не могла. Она бросила на юную жонглерку мимолетный взгляд, и ехидно улыбнулась:
- Откуда я взялась? С той же фабрики, что и ты. Все традиционно, никаких отступлений от нормы. - Не удержалась от хамства дочь Ареса, и поймала обиженный взгляд Аннук. Эрона состроила невинные глаза, и пожала плечами, как бы выражая непонимание взгляда циркачки:
- Что? - Девушка широко улыбнулась своей спутнице. Вывести из себя жонглерку не входило в планы богини ярости. Поэтому, на следующий вопрос Эрона ответила совсем иным тоном:
- Меня зовут Эрона. - И как бы невзначай добавила, - Думаю, все остальное ты уже поняла... - Разумеется, «всем остальным» являлось божественное происхождение брюнетки.
Теперь следовало вывести Аннук на разговор по душам. Это в интересах Роны — расположить циркачку к себе, а то мало ли, сбежит еще раньше времени. И плакал тогда план по «ликвидации, с последующим захватом в плен, противника». Дочь Ареса остановилась, аккуратно подтянула сапоги, провела руками по коротенькой кожаной юбке, тем самым поправляя ее. Эрона глубоко вздохнула и поморщилась:
- Ну, и жара. Воздух раскален до предела. - Правда, говорила она наобум, так как совсем не чувствовала ни жары, ни марева. Подул легкий ветер, ноздри уловили запах цветов и земляники. Внезапно, захотелось ягод и воды, аромат спелой земляники раздразнил обоняние богини ярости. Она запустила руку в крохотный черный кожаный мешочек, прикрепленный к правому боку, неслышно щелкнула пальцами, и извлекла из недр мешка горсть ароматных, спелых ягод клубники:
- Угощайся. - Она протянула «лесные плоды» Аннук, аккуратно пересыпав ягоды ей в ладони, и снова полезла в мешочек. На этот раз , Эрона достала оттуда землянику и ежевику. Поделившись со спутницей, девушка осторожно, словно боясь испачкаться, положила ягоды в рот. Сочные ягоды приятно будоражили вкус, богиня ярости слизнула с пухлых губ сок и отряхнула ладони.
- Как ты очутилась в цирке? Почему выбрала именно этот путь? - Задала она вопрос Аннук, пристально глядя на нее. Как сложно было не добавить «И что связывало тебя с семьей Фотия? Как ты оказалась тогда в горящем доме?» С трудом подавив в себе это желание, дочь Ареса продолжила путь, ожидая от светловолосой жонглерки ответа.
А между тем, крутая тропинка, идущая в гору, вывела девушек на опушку леса. Впереди простиралась поляна, покрытая зеленой травой, чабрецом, шалфеем и изящными цветами водных кувшинок. Что-то на полянке казалось странным. Эрона резко остановилась, приподняла правую руку, тем самым приказывая Аннук тоже остановиться. Дочь Ареса внимательно оглядела приветливую полянку, которая красиво переливалась изумрудным цветом в золотых солнечных лучах. Терпкий аромат кувшинок висел в воздухе, и было очень тихо. Птицы! Птицы молчали! И деревья, окружавшие поляну, казались какими-то лысоватыми. Редкие зеленые листья украшали серые их ветви.
- Это чаруса. - Констатировала Эрона, шаря глазами по земле. Она нашла небольшой камень, подняла его, и размахнувшись, швырнула на поляну. Раздался глухой всплеск воды, зеленое покрытие чуть колыхнулось, поглощая камень, и снова безмолвно сомкнулось в ожидании жертвы.
- Под приветливой зеленью скрывается болотная жижа. Стоит ступить на поляну, и ты — труп.- Пояснила циркачке Рона, разворачиваясь к ней, - Придется идти в обход. Видишь? - Богиня ярости указала на едва приметную тропинку, тянувшуюся вдоль деревьев, что окружали чарусу, - Обойдем болотце по этой тропке.

 Отправлено: 15.01.15 10:00. Заголовок: У Аннук не было врем..

У Аннук не было времени. Эта мысль тревожила ее последние несколько часов пути, по мере того, как разговор с девушкой не клеился, а пейзажи отличались лишь теснившимися у дороги деревьями. Солнце пекло нещадно и ей почти виделось, как из-за следующего поворота выплывает потрясающий пруд с кристально чистой водой. Она представляла кувшинки и сирень, которые прекрасно смотрелись бы на берегу и холодную воду. Какой просто не бывает в Греции в разгар лета. Однако тяжелый воздух, который можно было ухватить рукой, не становился легче, и чудесного поворота все не предвиделось.
В ответ на заявление девушки относительно фабрики она лишь усмехнулась, радуясь, что набежавшая тень дерев скрыла ироничную улыбку.
- Э, нет, - циркачка потянула последнее слово, по пути срывая сухой стебелек, - мы из разного теста.
«Я не убиваю людей, не причиняю зла», думалось ей, пока закусив губой полую травинку, она вышагивала по заросшей тропе, а мысли перемежались яркими образами Фотия. При всей безграничности собственной веры, в глубине души, она не чаяла найти его живым.
Так и не пояснив, что имела ввиду, Аннук приняла непонятно откуда возникшие ягоды из рук Эроны, мечтая поскорее сменить тему. Земляника оказалась теплой и благоухающей.
Имя девушки было смутно знакомым, но она точно знала, что видит её впервые, поэтому мысль быстро угасла.
Слов, вроде «приятно познакомиться» выдавить из себя так и не получилось.
Аннук еще перекатывала ягоды на ладони, запретив себе удивляться тому, как в сумке они не помялись, когда спутница задала следующий вопрос.
- Я обязательно расскажу, хотя особенно нечего.
Жара делала её несговорчивой, а катившийся по спине пот не прибавлял к желанию что-либо рассказать ни гроша. В действительности она давно запуталась, рассказывая каждому желающему историю своей жизни прибавляя и откусывая целые куски, по настроению. Правду, знали лишь Тарик и Барон, но в целом она была не против припомнить давно забытое.
- Только сначала найдём место для привала. Скоро стемнеет, и от этого похода не будет никакого толка, если мы заблудимся в лесу.
«К тому же я устала»
Запах цветов витавший над поляной пьянил. Солнце сместилось и, прижавшись к близкой верхушке круглой горы, беспощадно раскаляло землю. Аннук чувствовала, что куда-то уплывает, ноги становились тяжелее шаг от шага. Лопушки цветов, издали показавшиеся ей лилиями, на солнце разомлели, низко припав лепестками к изумрудной траве. Сумка стала слишком неподъемной, и она тащила её на плече, как сноп камней то и дело одергивая. Обнаруживать свою слабость перед Эроной ужасно не хотелось, но она понимала, что уже итак выглядит, как побитая собака, только, что не глотает ртом воздух, и потому не очень старалась придать своему виду ложной силы.
- А где кошка? – вопрос прозвучал как раз в тот момент, когда богиня резко вскинула руку. Аннук замерла в полушаге от того, чтобы не неё не напороться. Еще с секунду она непонимающе разглядывала белую кисть, заставляя себя встряхнуться, но морок не хотел уходить. Жонглерка как будто видела все сквозь плотное стекло, вполне сносное, чтобы идти вперед, но недостаточное ни для чего прочего.
- Это чаруса, - донеслось откуда-то издалека и брошенный в мягкую зелень камень, с глухим звуком пропал из виду. На его месте не осталось даже морщинки.
Вот тебе и сказочный пруд.

Дорога, показанная Эроной, тянулась неправдоподобно долго. В некоторых местах глубоко врезаясь в чарусу, так что приходилось делать крюк, чтобы не шагнуть в зеленую бездну. Иногда по бокам тропы им встречались худые грачи, молча сидевшие в оспинах травы, словно застывшие анахореты. Не издавая никаких звуков, они отступали в сторону, провожая путниц черными бусинками глаз.
Когда болото, наконец, осталось позади, Аннук почувствовала, что к ней возвращаются силы. Душный воздух сменился прохладным ветерком и запах кувшинок, еще долетавший сквозь лапы кривых кустарников, отдавал лишь нежной сладостью.
Свет дня быстро угасал, накрывая окрестности дымно розовым саваном и прикрыв траву белесыми клочьями нарождавшегося тумана.
- Я думала мы никогда оттуда не выберемся, - прервала затянувшееся молчание циркачка. Она все чаще ловила себя на мысли, что медленно проникается симпатией к этой загадочной девушке и, перестав отталкивать это чувство, ощутила облегчение.
Перелесье, на которое они вышли было плотно охвачено деревьями с обеих сторон. Впереди маячил остов лысого холма в вечернем свете, казавшийся почти мирным. Аннук глубоко вздохнула, каждой клеткой осязая спасительную свежесть.
- Останемся здесь на пару часов. Нам нужно поесть и отдохнуть.
Сбросив сумку на землю, жонглерка развязала тесьму и достала бурдюк с водой, прихваченный вместе с прочей мелочью. Сделав несколько жадных глотков, она протянула бутыль Эроне.
- Присядь, а я разожгу огонь. Будем считать это маленькой благодарностью за то, что ты нас вывела.
Не дожидаясь ответа, Аннук скрылась за ближайшими деревьями.
Недостатка в дровах в лесу не было, и она быстро насобирала горку мелких веток, радуясь тому, что может размять затекшие от ходьбы мышцы. Птицы безмолвствовали, погружая округу почти в суеверную тишину, от которой неприятно щемило под ложечкой. Она заставляла себя перестать думать о Фотии и о том, что уже могло с ним случиться и работа пусть немного, но помогала в этом нелегком деле.
Вернувшись на опушку девушка щепетильно расчистила место, раскопав неглубокую ямку. Земля была сырой и комьями липла к коже. Сложив домиком принесенные ветки, и свалив остальные рядом, Аннук потянулась к сумке и достала из давным-давно нашитого кармашка плоский серый камешек. Теплое тельце идеально расположилось на ладони. Она пристроила камень поверх сооружения из веток и мягко постучав по граниту обернулась к Эроне улыбаясь.
- Фокус, - после очередного прикосновения голыш окутало слабое оранжевое сияние и через секунду ветки весело затрещали, зардевшись.

 Отправлено: 25.01.15 17:34. Заголовок: Пока Аннук ходила за..

Пока Аннук ходила за ветками для костра, Эрона, вальяжно развалившись на темно – коричневом походном покрывале, любовалась закатом. Небо, из ярко – голубого, стремительно превращалось в нежно – розовое. На фоне розового заката то и дело появлялись ярко-красные, кровавые полосы, и на их фоне солнце казалось пронзительно – оранжевым. Можно было наблюдать, как светило медленно уходит за горизонт, отбрасывая за землю причудливые тени. Раскаленный дневной воздух постепенно становился прохладным, дневная густота и липкость покидала его. Теперь, дышать было легче, ибо воздух был легким, пропитанным ароматами цветов, свежей травы и чего-то необычного, присущего лишь теплым летним вечерам. Пронзительно пищали комары, собравшись в небольшую стайку. Эрона невольно прислушалась к их «разговорам», и усмехнулась. Насекомые перебивали друг друга, не слушая никого, кроме себя. Создавалось впечатление, что комары устроили соревнования под названием «кто кого переорет». Темы для обсуждения были совершенно разными, кто-то, тонким фальцетом, кричал о том, что пора уже отправляться на поиски пищи. Ему возражал «товарищ» с более низким «голосом», сообщая о том, что «еда» сама пришла. Мошкара решила полакомиться богиней ярости и ее спутницей, и теперь в деталях обсуждала, с кого начать. Писк стоял невыносимый, дочь Ареса прищурилась, глубоко вздохнула и тихонько произнесла:
- Брысь отсюда, мелочь говорящая.
Комариный рой дружно пискнул, до девушки донеслась фраза «она нас понимает», и стайка дружно покинула облюбованное место «промысла». Брюнетка удовлетворенно улыбнулась, перевернулась на живот, и скрестив перед собой руки, уткнулась подбородком в них. Покой богини потревожила вернувшаяся Аннук. Эрона лениво взглянула на нее, не меняя положения. А циркачка, тем временем, развела огонь, и с улыбкой взглянула на богиню ярости:
- Фокус.
- Забавно… - Протянула дочка Ареса, глядя на то, как язычки костра лижут сухие ветви, набираясь сил для того, чтобы разрастись в пламя. Из маленького огонька, на глазах девушек вырастал костер. Огненные отблески озаряли опушку леса, дым от огня взлетал вверх, будто бы намереваясь дотянуться до небес. В воздухе повис острый аромат костра, Эрона задумчиво глядела на огонь. Для кого-то, он является источником тепла, возможностью приготовить пищу, а кто-то использует огонь, как средство смерти. Две противоположные функции одного явления… Моргнув, девушка отогнала от себя ненужные размышления, и оттолкнувшись ладонями от покрывала села. Она поджала под себя ноги, и хитро взглянула на молодую циркачку. При свете огня, волосы той казались медными, как шубка лисы. Поймав взгляд своей смертной спутницы, дочь Ареса улыбнулась открытой, приятной улыбкой. Улыбкой дружественного расположения, так сказать, ведь в интересах богини было расположить к себе «лисичку»:
- Теперь моя очередь показывать фокусы. – Брюнетка щелкнула пальцами, и над костром уже висел котелок. «Поручнями» ему служила толстая березовая ветка, ее концы покоились на двух параллельно стоящих друг к другу, «У» образных ветках. Котелок мирно покачивался над огнем, Эрона встала, подошла к огню и заглянула внутрь котелка. Вода в нем уже начинала закипать. Снова щелкнув пальцами, богиня ярости «наполнила» котелок ароматными травами, и вернулась на свое место. Заметив обескураженный взгляд Аннук, девушка непринужденно пожала плечами:
- Фокус… Да не бойся ты, я не кусаюсь. Если только иногда, но сейчас настроение не то.
Эрона запустила руку в черный кожаный мешок, делая вид, что что-то ищет там. На самом деле, решив, что с циркачки «фокусов» хватит, а то еще попробует убежать, дочь Ареса «образовала» внутри мешка немного фруктов. Вытащив два зеленых, сочных яблока, она протянула одно Аннук:
- Держи. С чаем – самое то. – Эрона встала, подошла к костру, сняла котелок и быстро разлила обжигающий отвар по двум тяжелым, дубовым стаканам, которые молча поставила на покрывало «лисичка». Вернув котелок на место, богиня ярости легла на правый бок, подперла голову кулачком и, свободной рукой взяла стакан. Импровизированный чай не обжигал ей ладонь, Эрона аккуратно отхлебнула глоток. Ничего, довольно вкусно, только ягод не хватает. Миг, и в стаканах уже плавали лесные ягоды, придавая отвару из трав особый, насыщенный вкус. Отставив свой стакан, богиня ярости вонзила зубы в яблоко. Плод хрустнул, из образовавшейся от укуса «ранки» потек липкий сок. Проглотив откушенный кусок, Эрона искоса взглянула на Аннук. Та не заметила взгляда богини, уткнувшись в свой стакан, пила чай.
- Как ты оказалась в цирке? – Задала вопрос богиня ярости, снова откусив от яблока. Пора было начинать общение со смертной «лисичкой».

 Отправлено: 05.02.15 11:06. Заголовок: Как жаль, что для р..

для настроения

«Ох, и ввязалась же я…»
Аннук округлившимися глазами смотрела на представление спутницы. Чувствуя себя одновременно напуганной, завороженной и самую малость глупой, памятуя свой недавний детский фокус. Нашла, чем удивить девушку, умевшую из воздуха доставать кухонную утварь, ничего не скажешь. Когда раздался очередной щелчок и в кастрюльке закипела вода она вздрогнула тут же обругав себя за это.
- Фокус… Да не бойся ты, я не кусаюсь. Если только иногда, но сейчас настроение не то.
- Если что, я быстро бегаю, - Аннук сконфужено улыбнулась, принимая из рук Эроны большое зеленое яблоко и поудобнее устраиваясь на прогретой солнцем траве.
- Как ты оказалась в цирке?
Как жаль, что для рассказа требуются слова. Она с удовольствием бы раскинула в воздухе пару яблок, и пусть пляшут, как на веревочках-шарнирах, припоминая давнее. Зеленые в память о былом, красные о двух фигурах в домике пекаря, а если отыскать пригоршню орешков – сойдет за цирк с его трескотней и плясками. Потом одно яблочко придется уронить, да поближе к костру. Пусть пламя облизнет красный бочек, и утащить в пекло, а оставшееся красное уже в одиночестве продолжает танец.
- Я встретила труппу в тринадцать, - сама эта мысль о том, что когда-то ей было тринадцать лет, отчего-то показалась ей страшно забавной и губы девушки поневоле растянулись в усмешке, которую она спрятала в кружке с чаем, - тогда они назывались «Небесными трубадурами», что страшно глупо, ведь канатоходец, был всего один. Да и тот не отличался ни особенным талантом, ни грациозностью движений. Думаю, он просто не боялся умереть и на тот момент всех это устраивало.
Как устраивало и потом, когда в один «прекрасный» день веревка треснула, и циркач рухнул на землю. Аннук говорила, и все события, произнесенные вслух и оставшиеся на языке, выстраивались в ряд, приседая и делая реверансы. Годы отшлифовали воспоминания, подобно разноцветному стеклу, выброшенному на берег океана. Даже старая боль уже не врывалась в сознание оглушительными ударами, а лишь тонко ныла под ребрами.
- Я родилась неподалеку отсюда, на острове Паксос. Мой отец был пекарем, и с детства я только и знала, что белые отмели, со всех сторон схваченные берегами; в пять уже умела печь хлеб; и думаю, была счастлива. Если ты бывала в тех краях, то можешь знать, что цепочка островов Посейдона, постоянно подвергается нападениям, так что безопасность Паксоса была вопросом времени и когда началась очередная буря, оказалось, что и защищаться то нам особенно нечем. Деревню стерли за какой-то час. Папа, отказался открыть дом, когда разбойники этого потребовали и поплатился жизнью. Ужасно глупая смерть, если задуматься, - девушка пожала плечами, продолжая рассказ.
- Меня не тронули, не думаю, что пираты были так уж кровожадны. Я хочу сказать, каждый зарабатывает на жизнь, как может, наша деревня оказалась одной из многих. Солдат у нас отродясь не водилось. Полсотни домов, храм, да рынок – вот и все богатство. В тот день Посейдон нам ничем не помог.
- Прости, с историей цирка это почти никак не связано, я увлеклась и отошла от вопроса, - Аннук улыбнулась, стараясь согнать навалившееся оцепенение. Она так давно не вспоминала ничего из этого, что теперь было вдвойне странно вести подобные разговоры с чуть знакомым человеком. Хотя, возможно, именно поэтому говорить было на удивление легко.
- После тех событий почти год я провела на Керкире. Остров казался огромным в сравнении с тем, что мы видели дома. Одна из семей, живших неподалеку от нас с папой, приютила меня и увезла с собой. Тогда то и появился балаган.
Поверь, Эрона все слова, которые я могла бы подобрать, не опишут в точности, чем он тогда для меня стал! Утром, когда стояла особенно невыносимая жара акробаты, фокусники и жонглеры скрывались в палатках, и ничто не предвещало, жившего здесь чуда. Обычный брезент, натянутый, как попало на тонкие деревца; ленивые собаки, да голые дети, бегающие по базару и верещащие на все голоса, таким цирк представал в первый момент. Но стоило наступить вечеру…. Комедианты выбирались из своих покоев и совершенно преображались. Яркие костюмы, поражали, я и цветов то таких никогда не видела. Как будто они заключили сделку с радугой, и та покорно сияла в складках парчовых плащей и шелковых перчаток, скрываясь от ночи. Единственный канатоходец взлетал над толпой и каждый взрослый на один миг становился восторженным ребенком. Я приходила к палаткам три дня, выглядывая из-за собравшихся в круг зрителей, и ловила каждое движение. Мечтала стать танцовщицей, в сияющей юбке или грустной коломбиной, да кем угодно! Только бы одной из них.
В отсветах костра щеки жонглерки лихорадочно заалели, словно от внезапно подхваченной простуды. Давно забытая кружка чая опрокинулась на бок, и прохладный бриз доносил до неё теперь запахи сладких леденцов и пресных лепешек.
- Я бросила людей, сделавших мне добро, не задумываясь ни на секунду. Даже не обернулась ни разу, увязавшись за тем, что показалось мне лучше, - веселье куда-то делось, видно лисенок унес на хвосте. Аннук тяжело опустилась на траву, глубоко дыша и глядя в черное небо. Звезды еще не появились, только больной месяц подмигивал из-за деревьев. После изнурительной жары вечерняя прохлада курилась над землей, опутывая пламя костра белесыми нитями.
Эрона так и сидела с кружкой в руках и огрызком яблока у ног. Её черные глаза, отраженные оранжевым светом, были непроницаемы. Она напоминала красивое зеркало, в которое как не вглядывайся, а ничего кроме собственного отражения не увидишь.
- Однажды, ветер опять принёс меня в Керкиру - Аннук задумчиво перебросила все еще целое яблоко из одной руки в другую, - но ведь не зря говорят, что былого не вернуть.
Рассказывать больше не хотелось. Опушка опять погрузилась в тишину. Тьма обступила место их стоянки со всех сторон, заполняя все пустующее пространство. Пламя рисовало на дорожке длинные узловатые тени, напоминавшие заинтересованных слушателей, склонившихся ближе к огню.
Аннук любила путешествовать, и даже в таком приключении, которое сулил этот поход, смогла бы найти что-то хорошее, но волнение за Фотия не давало ей вздохнуть спокойно. В дружелюбном молчании они с Эроной разлили по кружкам оставшийся чай, прислушиваясь к ночным звукам, а затем циркачка задала, терзавший её вопрос:
- Эрона, кто ты такая? И почему решила мне помочь? Я не понимаю.

 Отправлено: 07.02.15 18:05. Заголовок: Керкира… Кусочек сча..

Керкира… Кусочек счастья, он был таким мимолетным, мигом в бессмертной жизни богини ярости. И все-таки, он был. В величественном столпе огня, что так усердно рвался ввысь, но не мог достать до небес, будто бы на экране, разворачивались картинки из прошлого. Теплые губы, нежный взгляд зеленых глаз, насыщенный смех, дикой птицей разлетавшийся над островом… Мускулистые руки, что не раз обнимали за талию Эрону, смоляные густые кудри… Фотий- он был первым мужчиной, в которого влюбилась брюнетка. И последним, ибо ей было больно, очень больно разрезать свое сердце на две части. Такое живое, набухшее от любви, его половинки жалобно тянулись друг к другу, оставляя за собой кровавые следы. Но, одна половинка, наполненная всей любовью Эроны к Фотию, навсегда осталась в старом крестьянском домике. Она свернулась в жалкий комок и обгорела в огне пожара в тот день, когда дочка Ареса отомстила своему любимому за предательство. А вторая… Вторая, сухая, пропитанная остывающей кровью убитых членов семьи Фотия, из ало-красной превратившись в багровую, надежно была спрятана в груди Эроны. И сейчас, когда юная богиня услышала из уст Аннук слово «Керкира», та, мертвая половинка сердца, затрепетала, словно просилась туда, к своей оставленной на острове части. Но, Рона, закусив нижнюю губу, упрямо смотрела на огонь, делая вид, что не слышит ее трепета. Циркачка продолжала свой рассказ, о тех, кто стал для нее семьей после смерти отца, а Эрона все вспоминала и вспоминала. Где сейчас Фотий? После того кровавого побоища, учиненного богиней ярости в его доме, молодой, подающий надежды солдат из армии Ареса бесследно исчез. Бог войны был в гневе, но, истинной причины внезапной пропажи перспективного воина так и не узнал. А Эрона знала, знала и молчала о том, что имела такую глупость, как влюбиться в смертного. Самая приятная глупость в жизни, совершенная молодой девушкой, оказалась болезненно мучительной. Фотий понял, почему случалась трагедия, конечно, понял. Иначе бы, он не ушел в никуда. Кто знает, вдруг, пути бывших возлюбленных снова пересекутся? Эрона моргнула, пытаясь взять себя в руки, и отогнать размышления прочь. Но, не вышло, дочка Ареса продолжала проигрывать в мыслях эпизод встречи с Фотием. Если богиня ярости и молодой воин снова встретятся, то она даст слабину. Одно только слово черноволосого красавца, и все, дочка Ареса простит ему всю причиненную боль, все свои страдания. Если он скажет «прости»… Рона искренне считала, что Фотий должен попросить прощения за обман, своей же вины девушка не ощущала. Она всего лишь мстила за нанесенное оскорбление, какая тут может быть вина?
- Однажды, ветер опять принёс меня в Керкиру… - Сквозь призму мыслей донесся до богини ярости мелодичный голос «лисички». Эрона рассеянно взглянула на спутницу, и грустно улыбнулась, больше своим воспоминаниям, нежели молодой жонглерке:
- Да… Мне тоже приходилось там бывать. Это совершенно особое место, такого никогда и нигде более не будет. – Протяжно вздохнув, девушка поднялась за котелком, разлила остатки чая, и уткнулась в свой стакан. Молчание прервала Аннук:
- Эрона, кто ты такая? И почему решила мне помочь? Я не понимаю.
Вопрос заставил юную богиню поставить стакан на покрывало, и посмотреть на спросившую. Еще несколько минут назад, богиня ярости хотела сделать из циркачки приманку для гарпии, но теперь, услышав ее историю, узнав, что она связана с Керкирой, Роне стало жаль эту совсем молодую девушку, не видевшую в жизни ничего, кроме цирка.
- Ты помогла моей любимице, я помогаю тебе. – Негромко произнесла брюнетка, сорвав травинку, и сминая ее в пальцах, - Как я понимаю, тот человек, которого утащил монстр, дорог для тебя. А терять тех, кого любишь – слишком больно. – Эрона, резким движением, бросила «комочек» из травинки на землю, и криво усмехнулась, - Кто я такая? Могу сказать, что не добрая колдунья, но и не ведьма. Просто, обычная девушка с необычными данными. – Снова взяв в руку стакан с чаем, юная богиня так и не пригубила его. Ее мучил вопрос, почему Аннук снова оказалась на острове, и Рона не преминула его задать:
- Ты сказала, что потом опять оказалась на Керкире... Расскажи об этом.