Древний мир Героев и Богов

Во главе передового отряда своих войск, вышедших сегодня за стены города попытать счастья в бою с ахейцами, сын Приама и самый известный защитник Илиона Гектор возвращался в Трою.
Это был внушительного вида человек лет тридцати с не слишком красивым, но умным лицом и пронзительными глазами, в которых светилась решимость. Из-под шлема на спину падали длинные пряди темных волос, что трепетали при каждом внезапном порыве холодного осеннего ветра. Своими доспехами и вооружением он, пожалуй, не выделялся из числа других военачальников, часть которых в качестве свиты ехали немного позади него. Но в то же время сам вид его, казалось, сразу говорил всем и каждому о том, что это отважный герой и великий воин, во многом благодаря которому троянцы, как оказалось, не так уж и хорошо подготовленные к длительной всеобщей войне, уже четвертый год сдерживали натиск объединенных и значительно превосходящих вражеских сил, собранных Агамемноном со всей Эллады.
Сегодня троянцам не повезло и еще одна попытка переломить ход борьбы в свою пользу не удалась. Правда, им удалось разбить боевое охранение противника, но греки, не подпуская их близко к своим основным силам, открыли сильнейший обстрел из луков, боевых орудий и машин, а затем довольно неожиданно ввели в дело крупные части своей и союзной конницы, после которых вперед двинулись и пешие воины. Имея явно недостаточно конницы и лучников, Гектор вынужден был бросить их на защиту флангов и тыла, а сам с тяжеловооруженной пехотой вынужден был встретить атаку в центре и отбить ее с большим для себя уроном: больше трети его людей были убиты или ранены, но остальным удалось остановить натиск ахейцев, а затем измотать их во встречном бою. Те отошли, но потери и общая усталость войска после тяжелой битвы не позволили Гектору продолжить сражение и хотя бы частично заполучить в свои руки победу.
Впрочем, он не любил останавливаться на достигнутом, но и понимал, что теперь нужно предпринять что-то новое и изумить врага еще более неожиданным тактическим ходом. Все должно было решиться после возвращения в Трою. Полководец ждал к себе вестника из Дардания, близлежащего города Троады, который пока тоже достаточно умело защищался от атак греков и несмотря на их усилия еще не был захвачен ими. Тогда ахейцы отошли и сосредоточились исключительно на Трое. И зря. Потому что сейчас Гектор был бы очень рад любой помощи, а где ее в первую очередь можно получить, если не оттуда?
Примерно с такими мыслями он и въехал в городские ворота, встречаемый приветствиями немногочисленной толпы, что дожидалась его в столь поздний час. Многие люди уже разошлись по домам, но те, кто остался, казалось, вновь воодушевляли его и призывали к новым подвигам. Проезжая по широкой улице, он видел, как они размахивали руками и слышал их одобрительные возгласы.
Добравшись до царского дворца, Гектор соскочил с коня и, передав поводья вестовому, вошел внутрь, жестом приказав спешившимся почти одновременно с ним военачальникам следовать за ним. Все вместе проследовали к одному из наиболее больших залов, где в последнее время обычно и происходили собрания военного совета.
- Фестор еще не явился? – быстро спросил он у дежурного сотника, что нес охрану этой части дворца и сейчас переминался с ноги на ногу у дверей зала собраний.
- Он здесь, и ждет тебя, господин…- ответил тот.
- Проси!
Через минуту перед собравшимися в зале и рассевшимися по креслам полководцами появился невыскокий, средних лет мужчина с небольшой бородкой, в гиматии и плотном темного цвета плаще с капюшоном, наброшенном сверху. Войдя, он откинул капюшон и скромно остановился в дверях.
- Проходи и расскажи, какие вести ты принес нам от Архелота?
Фестор послушно сделал несколько шагов вперед и начал говорить:
- Господин, градоправитель Архелот и наши воины готовы встретить тебя в любой момент, когда только ты соизволишь прибыть… Ему все известно о том, что происходит, но и он сам, и мы все готовы сполна доказать свою верность Трое… Если тебе требуются новые воины, провиант и орудия, ты незамедлительно можешь рассчитывать на нас.
- Хорошо, - отозвался Гектор, велел Фестору ждать и, распорядившись дежурному проводить его, обернулся к военачальникам. – Что вы думаете об этом? Когда наши части смогут быть готовы к новой вылазке? Скажем, сегодня ночью?
- Да, ночью греки, истомленные битвой, вряд ли смогут нам помешать, - ответил Биас, один из командиров. – Но и у нас ощутимый урон. Наши люди тоже нуждаются в отдыхе.
- Но, с другой стороны, нельзя упускать момент!– возразил ему другой военачальник, Евридимант. – Сейчас враг не ждет, что мы будем действовать!
Мнения разделились. Одни поддерживали предложение о походе, другие наоборот возражали и приводили свои доводы против, называя план слишком безрассудным. Наконец Гектор, раздраженный всей этой говорильней, своим правом командующего прервал дальнейшие споры и, отказавшись от всех доводов, что предъявляли ему те, кто был не согласен с его решением, распорядился готовить выступление к Дарданию.
- Итак, выступаем во второй половине ночи, - подытожил он и кивнул, словно подтверждая свои слова.
- Гектор! – в зал вдруг, отстранив дежурного, вошел Парис со своей свитой. – Как ты? Все ли тебе удалось? И почему ты не сказал, что вы сегодня снова здесь соберетесь?
Второй сын Приама и тот самый царевич, из-за которого собственно и началась война, Парис выглядел намного моложе своих двадцати семи лет; как всегда, довольно пышно одетый, с гладко расчесанными кудрями и тонким, чувствительным, но одновременно чересчур изнеженным лицом, слегка надушенный, он с удивлением приподнял руки и его браслеты еле слышно звякнули посреди внезапно наступившей тишины.
- Можете идти! – приказал Гектор военачальникам и только тогда повернулся к Парису. – А тебе-то что за дело до нас? – начал он укорять его. – Сколько раз все мы говорили тебе, что сейчас каждый обязан защищать наш город? А что сделал для этого ты? Лишь однажды вышел на городские стены, чтобы поупражняться в стрельбе из лука?
- Но, Гектор, ведь тогда я убил троих ахейцев! Ты же сам видел…
- Будь ты готов отвечать за свои неправедные деяния, ты бы иначе утвердил нас в обратном, и не со стен, а в самом сердце битвы! Почему ты так и не выходишь на бой с нашими врагами? Неужто Елена, а заодно с нею и эта никчемная Афродита совсем лишили тебя разума, а вместе с ним стыда и совести?!
Лицо Париса слегка исказилось, но уже в следующий миг обрело прежнее выражение, и он по привычке довольно высокомерно ответил:
- Брат мой, Богов надо уважать! Их воля для нас священна. Если угодно было Афродите принять мое решение и помочь мне, а вместе с тем и взять под свое покровительство наш город, то как ты вообще смеешь осуждать ее? И не смей так отзываться о моей избраннице Елене, иначе клянусь, я заставлю тебя взять твои слова обратно!
- А то как же!– вдруг с места в карьер парировал Гектор. – Подумать только, Афродита! Да чем она может нам помочь? Чем запустит в наших врагов? Стрелами любви? Ну уж нет, пока жив я, не бывать этому никогда! Не ее покровительства надо было тебе искать. И не вынуждай меня повторяться, а то еще греки увидят, как защитники Трои вместо того, чтобы сражаться, позорят себя склоками и враждой!
Братья были уже очень недалеки от того, чтобы перестать сдерживать себя, но тут вмешалась Тисифена, дочь городского старейшины Антимаха, что была в свите Париса:
- Парис, Гектор прав! – выступив вперед, смело сказала она. – И если тебе не хватает мужества выйти за стены и самому сразиться с врагами, оставайся в дворцовых покоях и позволь воистину храбрым людям защищать родину!
- Что?!... – напустился на нее Парис. – Да как ты смеешь вмешиваться и прерывать меня, царевича, о женщина? Разве забыла, что в моей власти лишить тебя всего, что у тебя есть и отослать домой к отцу?
- Да, я женщина, но и то не испугаюсь, когда доведется мне сойтись в бою с ахейцами!– она рывком шагнула к Гектору: - Гектор, позволь мне и твоей сводной сестре Лисимахе, что тоже в воинских искусствах умела и ждет уже давно случай отличиться, сопутствовать тебе, если уж брат твой столь нерадив, если не сказать больше.
Парис был уже не в силах слышать такое и хотел было уже силой заставить ее замолчать, но внезапно остановился, почувствовав на своем запястье сильную хватку Гектора.
- Ступай к себе, Парис, - холодно проговорил Гектор. – И займись лучше тем, что ты умеешь лучше всех нас… Тисифену же оставь в покое и докучать не смей ей, если не желаешь, чтобы мы с тобой вражду начали.
Тот было яростно впился глазами в лицо Гектора, но тут же словно обмяк и, высвободив руку, махнул ею куда-то в сторону и, стремясь сохранить хотя бы остатки былой гордости, неспешно удалился, шепча про себя, очевидно, далеко не самые лестные слова в адрес старшего брата.
- Ответь же мне, - настаивала Тисифена. – Согласен ли ты принять нас?
Герой сначала улыбнулся было, но потом вмиг посерьезнел: - Это честно и искренне с твоей стороны, но поверь мне, война так страшна, что вид ее подчас внушает ужас даже самым умелым и опытным… Да и хоть бы согласился я, вряд ли Приам одобрит ваше с нею решение.
-При чем здесь Приам? – нетерпеливо прервала она его. – Я прошу об этом у тебя, а не у него.
- Он не только мой отец, - медленно ответил Гектор. – Он наш царь! И его слово – закон для всех, не исключая и нас, его семью – меня, Лисимаху и даже этого пустозвона и щеголя Париса. Захочет ли он после того, как Боги и так не щадят нас, к тому же потерять еще одну дочь?! – он тихо закончил говорить и, давая понять, что разговор окончен, снова покачал головой и вышел из зала. Ему еще нужно было поговорить с Фестором и дать ему последние указания о дальнейших действиях перед тем, как отправить вестника обратно в Дарданий.
Тисифена, вопреки его ожиданиям, не стала больше настаивать, а лишь с усмешкой проводила его взглядом. У нее с Лисимахой уже был готов план на этот случай.
И, когда в самой середине ночи, после того, как луна скрылась за горизонтом и тьма, казалось, сгустилась вокруг еще сильнее, отряд воинов, ведомый самим Гектором, тайно выступил из одно из скрытых выходов из города. Все были одеты в темное: щиты, доспехи и оружие тоже были прикрыты сверху темной тканью, чтобы ни один случайный отблеск не помешал им. Их было сравнительно мало – всего две сотни человек из личного отряда Гектора, по сотне из отрядов Биаса, Гиппомедонта и Евридиманта. Как справедливо заметил сам герой, в таком деле большие силы скорее помешали бы им, чем помогли: выход более значительного количества воинов из крепости просто не мог остаться незамеченным греками. Казалось, он все предусмотрел. Не учел он только одного. Втайне от всех, заранее и очень вовремя узнав о вылазке от одного из молодых воинов, пришедшего с последним подкреплением две недели назад, внебрачная дочь царя Трои, безудержная в своих решениях Лисимаха вместе с Тисифеной успели раздобыть воинские одеяния и в темноте, никем не узнанные, присоединились к отряду.
Незаметно для врага, чьи силы были, конечно, не в пример больше троянских, но при этом отнюдь не такие огромные, чтобы перекрыть все тропы вокруг города, надежно блокировать Трою со всех сторон и на каждом стадии поставить по сотне или больше караульных на случай внезапной атаки троянцев, - так вот, без лишних приключений весь отряд успешно добрался до Дардания – города к северу от столицы Троады. Правитель этого города, вельможа по имени Архелот, был уже заранее предупрежден быстрым Фестором и вовсю готовился к встрече. Несмотря на более чем поздний час, город словно кипел от напряжения. Повсюду на улицах были люди. Шла запись в число добровольцев, и многие горожане устремились получить оружие и вступить в ряды защитников Трои. Несмотря на все, огни были притушены, и гарнизон со стен зорко следил за окрестностями в ожидании Гектора и его людей.
Вскоре те прибыли и, столь же бесшумно войдя в город, остановились пока на главной площади, в то время как сам Гектор и его военачальники, спешно обойдя уже выстроенные ряды местных воинов и ополченцев, направились во дворец, чтобы увидеться с градоправителем.
По пути они наткнулись на небольшой храм Афины, при виде которого у Гектора снова мелькнула давно уже появившаяся у него мысль: «Вот кто смог бы на самом деле нам помочь! Афина, а вовсе не эта любвеобильная Афродита! Так нет же, она покровительствует нашим врагам…Особенно этому проклятому Одиссею, из-за которого мы часто оказываемся обманутыми…Ненавижу его и все!» Он хотел было зайти внутрь, но нельзя было заставлять и без того долго прождавшего Архелота ждать еще, поэтому герой со свитой поспешили дальше и не заметили, как из одного неприметного окна за ними смотрела жрица этого храма.
Градоправитель сам встретил их на пороге своего дворца, в знак уважения выйдя навстречу гостям. Приветствовав их, он первым делом рассказал о сборах добровольцев, провианта и вооружения. По его словам, все единодушно поддерживали троянцев; впрочем, последние и без того только что в этом убедились. Затем осведомился, может ли он принять важных гостей у себя и предложил уже готовое и весьма щедрое угощение. Но Гектор отказался, ссылаясь на то, что ему нужно успеть затемно вернуться в Трою с местными добровольцами и обозом.
Он уже прощался с Архелотом, чтобы успеть обратно на площадь и повести людей в Трою, как вдруг дверь покоев градоправителя, где они все собрались, открылась и на пороге показался воин из числа стражи.
- Царевич Гектор… - он словно замялся, видя знаменитого героя и обращаясь к нему, но все же продолжил, хотя и с трудом подбирая слова. – Прости, но тут кое-кто настойчиво хочет увидеть тебя…
Тот еле заметно поморщился. Сейчас любая неожиданность могла помешать всем его замыслам.
- Ну кто там еще?
Рядом со стражником уже стояла фигурка в жреческом одеянии.